Штарх. Он ведь арестован?
— В крепости со вчерашнего вечера, — сказал Броук с готовностью. — Под особым присмотром.
— Вот и отлично, — сказала Вильма. — Наши спецы получили прямые и чёткие доказательства его вины, а также показания свидетелей. Из-за следов, ведущих за границу, мы не можем провести открытый процесс, поэтому суд будет закрытым. Это подойдёт?
— Отлично! — воскликнул Раш. — Это впрямь отлично, государыня!
— Отметьте также, — продолжала Виллемина, — что горестное состояние моего несчастного супруга тоже может оказаться следствием применения… тайного оружия, пусть будет так. Которое мы пока не можем назвать. И наши специалисты пытаются спасти его жизнь, как могут, но прогноз ужасен. Мы все должны молиться и уповать. Так хорошо?
Раш поцеловал её руку.
— Между прочим, мессиры, — сказала Виллемина, — я оценила отсутствие здесь герцога Хальгара. Не знаю, кто подал Леноре мысль, что хорошо бы навести порчу на государя, только мессиру Хальгару это положение выгоднее всего.
— Назовите меня мистиком, но я просто вижу, как государь, глядя на вас, улыбается с небес, ваше прекрасное величество, — сказал Броук. — Вы умница. Спецслужбам Перелесья хватило бы Гелхарда — а если под ударом и Эгмонд, то в выигрыше Хальгар. Вас никто не замечал, дорогая государыня. Мой любимый государь и мы с вами спутали кому-то карты.
А Раш вдруг побелел, как его накрахмаленный воротник.
— Государыня, — прошептал он, — а я ведь посылал за Хальгаром. И он написал мне записку, что дурно себя чувствует…
И меня упущенная мысль как шарахнет!
— Хальгару последствия не пригодятся, — сказала я. — Он сам под ударом. Потому что идиотка Ленора сказала «проклят род». А Хальгар — это тоже дом Путеводной Звезды, он брат Гелхарда. И его сын, кстати, тоже под ударом. Она завернула руку славы в королевский штандарт — то есть, предположу, рука смерти должна забрать того, кто потенциально может оказаться под этим штандартом. Думаю, Эгмонду сейчас тоже не сладко… если он жив вообще. Вы пошлите гонца в Орлиное Гнездо, мессир Броук. А Хальгара по-настоящему жестоко скрутит, когда Эгмонд умрёт.
На меня смотрели расширившимися от ужаса глазами. Виллемина прижала ладони к щекам.
— Кошмар… — прошептал Броук. — Прибережье ещё не знало такого ужаса… боевое чернокнижие…
— Не боевое, а идиотское, — сказала я. — Ленора этого точно не планировала. Она сама обалдела и впала в тоску, когда поняла, что убила Эгмонда своими руками. Погодите, мессиры, я хочу почитать её гримуар повнимательнее. Пока отправьте человека к Хальгару, пусть он немедленно приедет. И сына пусть прихватит. У Орстена дети есть?
— Три года сыну, — сказал Раш.
— И ребёнка. А я сейчас.
Я сходила за гримуаром и принялась читать. Было очень тяжело сосредоточиться под взглядами, но минуты через три я успокоилась, а через пять начала нормально думать.
Обряд был простой и прямой, как осиновый кол, вбитый в гроб.
Если бы Ленора ничего не добавила от себя, он убил бы всех родственников Гелхарда до седьмого колена. Но она оказалась дамочкой с фантазией и завернула руку славы в королевский штандарт.
Ограничила действие проклятия чётко и строго, во времени и положении дел.
«Проклят род под штандартом» — наследники престола. С претензиями на престол.
Поэтому Эгмонд — точно. Без вопросов. Он не коронован только условно — и может быть коронован в любую минуту, по логике завещания Гелхарда. Стал хорошо себя вести — вернули трон. Так что он уже под штандартом — и умрёт после похорон Гелхарда.
А вот Хальгар…
Да и вообще…
Под штандартом…
И меня осенило ещё разок.
— Вильма, — сказала я своей королеве, которая смотрела на меня, чуть не плача, — кого из родни Гелхарда ты хочешь спасти? В принципе можно. Я даже знаю как. Это очень просто. Мы можем даже Эгмонда вытащить. Более того: мы сделаем его абсолютно безопасным во всех смыслах.
— Вот как? — поразилась Виллемина. — Что ты задумала, дорогая?
— Понимаешь, — сказала я, — Ленора прокляла только тех представителей дома Путеводной Звезды, которые «под штандартом». То есть — претендентов на престол. Официальное публичное отречение, в храме, перед Всевидящим Оком Господним — и всё, живи дальше.
— Ого, — Виллемина покачала головой. — Даже не знаю, как им об этом сказать…
— Неважно, — сказала я. — В общем, я могу вытащить их из могилы. Вытаскивать? Или пусть мрут?
— Я думаю, — сказала моя королева, — у каждого из них должен быть выбор.
* * *
Весело это было ужасно.
Именно потому, что они это не могли в голове уложить.
Хальгар приехал в шубе, хоть погода стояла ещё осенняя, снял её и тут же укутался в шерстяной плед: его знобило.
— Простите, прекраснейшая государыня, — сказал он Виллемине, ухитрившись галантно улыбнуться. — Кажется, я простудился, лихорадит…
Орстен, щеголеватый, с равнодушной красивой физиономией, раскланялся молча. Ему было хорошо: он был здорово дальше по очереди. А малыш просто очаровался Тяпкой, лаял на неё: «Аф! Аф!» — и хохотал. Ему все эти проклятия были побоку: шансы на престол у него были призрачные.
— Я позвала вас, мессиры, чтобы сообщить об опасности, — сказала Виллемина. — Ты можешь доступно объяснить, Карла?
— А зачем долго болтать, — сказала я. — Вас, мессиры, как и государя Гелхарда, прокляла леди Ленора. Смертельным проклятием. Смысл проклятия таков: корона вас убивает быстро, потенциальные права на корону — медленно. Вы, мессир Хальгар, не простужены: это могильный холод. Наверное, с мессиром Эгмондом что-то случилось. А у вас есть права на престол.
Хальгар изменился в лице, но тут же взял себя в руки и улыбнулся:
— Милые леди, это очень остроумно придумано — и забавно. Я почти поверил. Чтобы уцелеть, я должен отречься от всех прав, верно? Государыня, душа моя, вы не верите моей присяге? Решили так забавно подстраховаться? Хе-хе, это очень забавно… у вас государственный разум…
— Я так и думала, — сказала Виллемина. — Я была почти уверена, что нам с тобой не поверят, Карла. Думаю, мессирам Броуку и Рашу тоже: они ведь Малый Совет, мои люди… Ну что ж, я понимаю. Я сделала всё, что в моих силах: я сообщила вам о беде, в которую вы попали. Вы верно догадались, как её избежать. Я выполнила свой долг и перед вами,
