— Мне лично ничего не надо, — стал объяснять Сергей. — Одинокий старик. Жалко. Что-нибудь сотворит с собой. Если у него с головой не все в порядке, кто знает, что он сделает. На меня уже драться лез. А если он возьмет топор и пойдет по улицам искать свое тело? — По выражениям лиц милиционеров Носов понял, что немного переборщил. Ему не надо было, чтобы милиция немедленно отправилась к Владимиру Афанасьевичу. Он хотел лишь напомнить о том своем визите и зафиксировать в их памяти, что такой безумец существует. Поэтому он поспешил успокоить стражей порядка: — Я к нему зайду. Попробую уложить его спать. Если что, может, вызвать психиатрическую «скорую»?
— Он пьяный? — спросил дежурный.
— Вроде нет, — ответил Сергей. — Я же говорю, он еще месяц назад ходил и кричал, что у него украли тело.
— Да знаем, знаем, видели мы его, — недовольно пробурчал сержант и тем самым здорово порадовал Носова.
— Значит, «скорую» вызывать или вас? — еще раз уточнил Сергей.
— Вызывай «скорую», — устало ответил дежурный. — Нам только сумасшедших и не хватало. Весь день сплошное шапито.
— На всякий случай записав номер телефона дежурного, Носов отправился к Владимиру Афанасьевичу. На улице уже стемнело, и когда Сергей подошел, то увидел, что в окнах изобретателя нет света. Носов даже застонал от досады. Не удостовериться, что хозяин дома, и начать операцию выглядело величайшей глупостью. Тем не менее он поднялся на третий этаж, быстро открыл и вошел в квартиру. Он еще не решил, что будет делать: дождется хозяина или займется поисками записей и остатков прибора. Сергей действовал, скорее, по инерции, собираясь разобраться на месте.
Носов вошел в комнату и остановился, чтобы глаза привыкли к темноте. В квартире пахло табачным дымом и спиртным. С улицы в окно попадало мало света. Вдалеке между деревьев синеватым светом горел фонарь, от которого пользы было не больше, чем от Большой Медведицы. Зажечь свет Сергей не решался. Возвращаясь домой, Владимир Афанасьевич увидел бы его со двора, и никто не знает, что бы он предпринял. Но Носов помнил, что в кухонном шкафу хранились стеариновые свечи, очевидно, на случай, если перегорят пробки.
Сергей отыскал их, зажег свечу и вернулся в комнату. Прикрывая пламя ладонью, он направился к шкафу, где хозяин хранил бумаги. Неожиданно сзади заскрипел диван и кто-то закряхтел. Носов испуганно отпрыгнул назад, со всего маху ударился о стол и едва не взвыл от боли. Со стола посыпались тяжелые предметы, что-то разбилось, и по комнате стал быстро распространяться едкий, ядовитый запах. Сергей приподнял свечу. На диване, раскинув руки, лицом вниз лежал Владимир Афанасьевич. Похоже, он был пьян, поскольку грохот даже не разбудил его. Это меняло дело. Можно было приступать к первоначальному плану. Но, прежде чем вызвать психиатрическую «скорую» и милицию, следовало убедиться, что изобретатель хотя бы частично вменяем и даст вовлечь себя в скандал с мордобоем.
Выждав несколько минут, Носов установил свечу на столе и пошел к двери включить свет. Он сильно нервничал. Ему предстояла главная часть операции, где он должен был безукоризненно сыграть благодетеля одинокого старика.
Сергей не дошел до включателя всего двух шагов, как сзади что-то стукнуло, по стене метнулась его собственная тень, и вдруг комната озарилась светом. Он испуганно обернулся. Свеча упала на пол, от стола к его ногам побежало пламя. В темноте Носов не заметил, как на полу образовалась большая лужа какой-то бесцветной жидкости.
Так, не включая свет, Сергей бросился в ванную. Схватив тазик, он наполнил его водой и осторожно, чтобы не расплескать, поспешил назад. Квартира быстро заполнялась удушливым дымом. Дышать было почти невозможно, глаза слезились, и Носов вслепую выплеснул воду на пол. Он лишь увидел, что горят шторы, пламя уже перекинулось на раскрытый платяной шкаф, и в считанные секунды заполыхало со всех сторон. Весь его блестящий план летел к чертовой матери. Действовать надо было очень быстро, но Сергей растерялся и упустил время.
Носов отбросил бесполезный таз и кинулся в кухню. Он бежал с закрытыми глазами, размазывал по щекам слезы и пытался задержать дыхание. Но Сергей успел изрядно надышаться дымом и к окну попал не сразу, потому что сильно закашлялся. Добравшись наконец до окна, он не стал искать шпингалет, а схватил табуретку и швырнул в стекло. Приток свежего воздуха подействовал как канистра с бензином, и огонь загудел так, словно горела не маленькая квартирка, а, по крайней мере, двухэтажный дом.
Высунувшись в окно, Носов жадно хватал ртом воздух и лихорадочно думал, что делать дальше. Только сейчас он вспомнил о хозяине квартиры. Диван стоял у самой двери, но с каждой секундой попасть к нему было все сложнее — пламя уже вырывалось в прихожую.
Скинув пиджак, Сергей намочил его, обмотал голову и на четвереньках пополз спасать Владимира Афанасьевича. Из-за дыма ничего не было видно и ему пришлось добираться на ощупь. Он дополз до дивана, хотел было схватить изобретателя за ноги, но никого там не обнаружил и выскочил из комнаты. Уже потом он сообразил, что, скорее всего, Владимир Афанасьевич проснулся и скатился на пол.
В подъезде и под окнами дома уже истошно кричали люди. Кто-то барабанил в дверь. Носов высунулся в кухонное окно и прохрипел, чтобы вызвали пожарных, но это было излишне. От огня стекла в комнате полопались, и пламя вырывалось на улицу на пару метров.
Изнывая от ужаса, Сергей снова пополз в комнату. Жар был таким, что на нем сразу задымилась рубашка. Но он все же добрался до дивана, нащупал на полу ноги и изо всех сил потащил на себя. Ему удалось это сделать в тот самый момент, когда обивка дивана вспыхнула как бумага.
С трудом справившись с замком, Носов распахнул дверь. В подъезде, как и в квартире, из-за дыма ничего нельзя было разглядеть. Лишь вдалеке угадывалась горящая лампочка. Кашель раздирал Сергею легкие. Почти теряя сознание, он выволок хозяина квартиры на лестничную клетку и захлопнул дверь. Путь вниз он проделал почти не сознавая того. И только когда с изобретателем на руках он выбрался из подъезда и к нему со всех сторон бросились на помощь, Носов почувствовал, что теряет сознание. Кто-то подхватил его под руки. Сергей попытался ухватиться за плечо девушки с ясными глазами и провалился в небытие.
Очнулся Носов лишь утром на больничной койке с перебинтованными руками и головой. В груди у Сергея так саднило, что дышать можно было лишь маленькими глотками. А через три дня он узнал, что Владимира Афанасьевича спасти не удалось. Старик отравился ядовитым дымом и, по-видимому, даже не успел понять, что произошло. Один раз Носова навестил знакомый милиционер. Со слов Сергея он аккуратно записал душещипательную историю и больше не беспокоил героя, который на собственных руках вынес из горящей квартиры одинокого старика. Маша навещала друга каждый день и просиживала у койки по полдня. Она кормила его с ложки и развлекала рассказами об экзаменах. А через неделю Носова выписали. После этого случая он стал немного мрачным и задумчивым. Думать о том, какую роль он сыграл в судьбе похитителя, Сергею было страшно. Его мучила совесть, и студент, как мог, утешал себя, что, мол, это не он, а провидение распорядилось жизнью Владимира Афанасьевича, а Носов был лишь орудием в его руках. «Кто знает, — с грустью размышлял Сергей, — сколько таких случайных пожаров не дали миру погибнуть. И человечество никогда не узнает, что на самом деле произошло тем вечером в маленькой московской квартирке». Мысли эти несколько успокаивали Носова, но иногда его посещали сомнения, не является ли открытие изобретателя-одиночки — величайшим, а он — всего лишь глупым обывателем, по вине которого погиб гений.
М. К. Хобсон
Убить фабрику
— Ты убийца и насильник! — гневно бросает Винни Райену. — Может быть, для тебя больше нет надежды… — Она говорит это Райену в тот дождливый день, когда завершается их предыдущая история. — Но если осталась хоть капелька, хоть чуть-чуть… То я найду твою надежду! — кричит она. — Я тебя переделаю, ты слышишь?!
Он не отвечает. Вплоть до вчерашнего дня Райен даже не подозревал, что он насильник и убийца, а посему ему нечего сказать Винни.
Вместо ответа он продолжает рассеянно наблюдать за частыми каплями дождя, барабанящими по бетонному полу, они падают из нескольких проломов в ветхой кровле. Райен и Винни сидят в старом пакгаузе на берегу реки, пустующем уже много лет. Райен приобрел это здание вчера, расплатившись чеком из любимой чековой книжки в кожаном переплете. Должно быть, это последний его чек, который не смогут опротестовать.
Купив пакгауз, Райен, не теряя ни минуты, гонит туда свой зеленый «лексус». Доехав, он торопливо открывает багажник и бережно извлекает оттуда доверху наполненное пеплом ведро. Дрожащими руками Райен развеивает этот пепел по всему зданию, бросает на пол, припудривает стены, рассыпает по подоконникам. Пепел уже просох и вздымается волнующимся облаком. Он душит Райена, забивая ему рот и нос, смешивается с его слезами, превращаясь в текучую крупинчатую пасту, которую Райен непроизвольно слизывает со своих губ. И вот теперь, после всего, что между ними произошло, Райен и Винни вдвоем в этом дряхлом здании. Они устроились на заляпанном грязью матрасе, который нашелся подле задней двери пакгауза, и поочередно прикладываются к дешевой водке из бутылки с оборванной этикеткой. Винни выглядит точно такой же, какой Райен увидел ее в первый раз: грандиозная задница в старых тренировочных брюках, слишком тесная маечка и все прочие прелести. Теперь перед ним настоящая Винни, равнозначная сама себе. Просто Винни — ничуть не больше, но и не меньше.
