это знаю!
Два серых глаза уставились на меня в недоумении.
— Не понял… — Я в двух словах пересказала наше ночное приключение с Наташкой. Федор покачал головой. — Кошмар! Что за вкусы у моих девочек? Кого они выбрали? Почему ты мне не позвонила? — накинулся на меня.
— Все в порядке, мы ему все объяснили, он ушел.
— Ненормальный… Вам надо было написать заявление. Он серьезно махал топором на вас?!
— Махал, — кивая, подтвердила я правдивость своих слов. — А почему его отпустили?
— На куртке из леса обнаружена кошачья шерсть. У Сафронова кошек нет, более того, у него на них аллергия.
— Они основывались только на этом?! Куртка могла быть и не его. Его умершей бабули, к примеру!
Федор покивал понимающе, соглашаясь с моим аргументом.
— Это еще не все. Нашелся свидетель, который видел, как Алла выскочила из затормозившего автомобиля. Машина была той же марки и цвета, что у Сафронова. То есть его история подтверждается. Машина уехала, а девушка пошла пешком. Это было возле строительного рынка, того же, куда приезжали мы с тобой.
— Он мог и вернуться за ней…
— Мог, — кивнул Федор. — Но это уже домыслы. А по фактам ничего на Сафронова нет.
— А что с открыткой?
— Текст открытки можно рассматривать как угрозу, во всяком случае я на это усиленно налегал. Однако в обоих случаях у нас смерть якобы не криминальная. И Алла, и Изольда умерли от сердечной недостаточности.
— Какое странное совпадение! — со злостью выдала я. — Что-то я не припомню, чтобы у вас это было семейное!
— Нет, не семейное. — Федор был поразительно спокоен. При таких-то обстоятельствах! Я снова восторгалась им. Этот мужчина всегда сохранял лицо. Или почти всегда. Вот и сейчас он просто покачал головой отрицательно. — Сейчас я надавливаю на то, чтобы два дело объединили в одно. Хотя по сути это не объединение, так как в случае Изольды дело не возбуждали. Но теперь у нас на руках два одинаковых анамнеза, две открытки (хотя из них «на руках» только одна) и человек, который зачем-то прятал тело в лесу. Если смерть не криминальная, для чего тогда избавляться от… трупа. — Перед тем как назвать свою дочку трупом, Федор замялся, но лишь на мгновение.
— Так что с открыткой, я не поняла? Ее исследовали?
— Инесса, это не сериал «След», где труп еще только нашли, а следующим кадром персонажи в халатах уже проводят все необходимые исследования, ловко оперируя пробирками, растворами и загадочными центрифугами. Открытка в лаборатории на очереди. Я пытаюсь надавить, чтобы процесс пошел быстрее, но я там уже никто, да и с телами пока еще непонятно. Вот если бы трупы были однозначно криминальными, тогда дело бы пошло быстрее.
— Что я могу сделать? Хоть как-то могу помочь?
— Да, нужны твои показания, что ты видела человека в лесу, который прятал тело Аллы.
Я хотела напомнить, что предлагала это еще давно, а он лишь обозвал меня выдумщицей и воровкой улик, но не стала. Кто старое помянет, как говорится.
— А тот старик?
— Его показания тоже нужны.
— Его для этого нужно найти, его дом сгорел.
— Я съезжу, посмотрю.
— Что смотреть? Говорю же, он дал липовый адрес!
— Инесса, — вздохнул Федор и продолжил, не глядя на меня, будто чего-то стесняясь: — Ты тогда была на взводе, мы поругались, так что могла что-то напутать. Я съезжу сам и…
Я перебила, впав в бешенство:
— Ну почему, почему ты не считаешь женщину способной хоть на что-то?! Почему ты такой завзятый шовинист?!
— Что? — Два удивленных серых глаза уставились на меня, забыв о столешнице. — Почему ты так говоришь? Я вовсе не имел в виду…
— А что ты имел в виду? Что баба ни на что больше не годится, кроме как чай-кофе тебе подавать?!
— Инесса, возьми себя в руки! Что с тобой? Ты же живой человек, ты могла ошибиться.
— Не могла! Поедем вместе — и ты сам убедишься в моих словах. Тот дом сгорел! Старик липовый!
— Нет, ты поезжай в отделение, а я…
— Нет! — опять перебила я, говоря еще громче, чтобы до него наконец достучаться. В мире, где правят мужчины, можно только орать, чтобы они хоть немного своего драгоценного внимания могли нам уделить. Если женщина ведет себя тише воды и ниже травы, то она вообще для них не человек. Казалось, что времена патриархата канули в Лету, но нет! Для некоторых ничего не изменилось. Женщины получили право голоса на выборах, но не право голоса в разговорах с мужчинами. — Нет, — повторила я, но уже тише, а то чую, я уже в двух шагах от получения ярлыка истерички. — Мы поедем в деревню вместе, а вот оттуда, если наш таинственный старичок обнаружится — разве что в подполе сгоревшего к чертям собачьим домика — поедем в отделение втроем, и мы с ним одновременно дадим показания о событиях в лесу. Так ведь логичнее, верно?
Я даже не заметила, как стала добавлять к репликам слово «верно», заразившись от Жана. Что ж, спасибо ему за лайфхак, потому что с «верно» даже Федор Алексеевич не мог поспорить.
— Хорошо, поехали.
* * *
— Ну что? Перепутала я, да?
— Прекрати ерничать, — сморщился Филиппов, застав ту же картину, что и я четыре дня назад — сгоревший дом под номером 33, что на улице Новой.
— А я говорила, но ты никогда меня не слушаешь! Это он убийца!
— Господи, Инесса, тебя послушать, то у тебя открытки убивают, то старик из усадьбы, то грибник из деревни. Да, он дал нам номер дома, который сгорел, но этому должно быть какое-то рациональное объяснение, и не факт, что оно связано со смертью Аллы.
Я обиженно замолчала, но когда Федор двинулся к соседям, я поспешила за ним. Все-таки разгадка была мне интересна так же, как и ему.
— Добрый день, — крикнул Федор через забор копающейся на грядке старушке. — Не подскажите, как найти Никиту Сергеевича?
— Ась? Никиту? Кого?
— Да, Никиту Сергеевича! Боже, — добавил он для меня, — она, похоже, глухая.
К счастью, в этот момент из дома вышел мужчина моложе нее, возможно, сын. Мой спутник теперь адресовал этот вопрос именно ему.
— Сергеича? Конечно, знаю. Его дом-то вон он, — показал он рукой, откуда мы пришли. — Сгорел две недели назад. Скитается по соседям и друзьям. Сейчас, насколько знаю, с Тимохой живет. Это двадцать пятый дом по этой улице.
— Спасибо. — Федор выразительно на меня посмотрел, дескать, говорил же я, что есть объяснение.
— А вдруг это не он? — прочитав его мысли, парировала я.
