совсем не заинтересованы расследованием. Они даже дело еще не возбудили, если я правильно поняла. Труп якобы не криминальный, но его тем не менее закопали.
— Отлично. А я уже местечко подыскал. Рядом с нашей дорогой усадьбой имеется промзона, в ней покинутая фабрика по изготовлению чего-то там, уже не помню. Ворота заперты на цепь, но внутрь нам не надо. Назначишь встречу возле входа. А я спрячусь за углом, там полно мусорных контейнеров…
Я перебила:
— Кому назначу встречу?
— Не знаю. Ты должна придумать кому. Иначе это все не имеет смысла.
— Но…
— Не переживай, я тебя прикрою.
Я думала до самого вечера. Наконец потянулась к телефону.
— Привет, Инька, как ты?
Я сморщилась. Наташка так и будет называть меня этим именем? В память об Изольде? Не лучший способ вспоминать о почившей подруге.
— Нормально.
— Идешь завтра на экзамен?
Посмотрев на часы, я сморщилась повторно. Выучить хоть что-то за оставшееся время нереально. Придется уповать на свою память. Предмет «Гносеология» мне нравился, я внимательно слушала преподавателя. Буду уповать на удачный билет.
— Придется. Слушай, у меня новости. Федор Алексеевич позвонил. Они прочесывали лес дальше и нашли Алкин телефон.
— А разве его не было в сумочке?
— Нет, — соврала я.
— Она звонила кому-то перед смертью? — воодушевилась подруга. — Вдруг она звонила убийце? Это при условии, что он был, конечно…
— Он был, конечно, — ответила я уверенно, повторяя частично ее реплику. — Иначе зачем ему труп прятать? Но по звонкам все установили раньше, сам аппарат для этого не нужен. Так вот, Федор Алексеевич переслал мне непонятные заметки, которые нашел в приложении «Блокнот». Помнишь, когда мы собирались вчетвером, она все время утыкалась в смартфон?
Здесь я не погрешила против истины, поэтому Живцова не могла не согласиться.
— Ну да.
— Оказалось, что она что-то записывала, но в зашифрованном виде. Алла как кантовская «вещь в себе», однако мне кажется, я ее успела немного изучить, потому что я уже смогла кое-что расшифровать.
— Да? Что же там? — Живцова, судя по голосу, заинтересовалась еще сильнее.
— Это ее дневник, — солгала я, не моргнув глазом. — Я знаю, что такие личные вещи читать нельзя, но она же мертва. И если на нее не сразу напали, она могла записать, с кем она встретилась после того, как вышла из машины Сафронова, понимаешь?
— Конечно! Инька, ты гений, — похвалили меня. — Давай я сейчас захвачу бутылку красного полусладкого, которая давно уже тебя дожидается, приеду к тебе, и мы вместе начнем расшифровывать!
Это рушило все мои планы…
— Нет-нет, я сейчас начну готовиться к экзамену. Но ты знаешь что… Ты встречаешься с Глебом в ближайшее время? Сегодня, может?
— Нет, собирались завтра, — смущенно ответила она, словно боясь, что я буду против.
— Хорошо, но, может, вы сегодня или завтра утром созвонитесь по поводу времени или еще чего? Короче, мне нужно, чтобы ты ему рассказала про записи Аллы, которые я начала расшифровывать.
— Но зачем?
Я вздохнула. Спокойно. Нужно подобрать правильные слова.
— Наташ, есть высокая вероятность, что я все-таки не расшифрую. А Глеб общается с Сафроновым. Так вот, скажи ему, что записи Аллы привели меня к заброшенной фабрике возле усадьбы «Царицыно». Оттуда я прослежу ее путь дальше. Я расшифровываю по дням, от записи к записи. И завтра вечером поеду туда, в царицынскую промзону.
Наташа слушала молча, затем решила выразить свое мнение:
— Это бред какой-то, Инесска. Ты думаешь, Сафронов поедет убивать тебя в промзону на заброшенную фабрику из-за каких-то мифических записей? Но ведь не факт, что в них вообще что-то есть! Самой-то не смешно?
Я чувствовала, что стремительно краснею. Живцова во всем права, но придумать что-то получше мне пока не удалось, а время идет.
— Слушай, спортсмены обычно не сильны интеллектом. Ты просто передай слово в слово. Медленно и по буквам, а то на Глеба тоже надеяться… — я запнулась, ведь все-таки говорила о ее парне. — Ну короче, передай ему и посмотрим, что будет. Скорее всего, ничего.
— Нет, скорее всего, тебя местные гопники хлопнут до башке и изнасилуют — вот что будет. А на истину ты таким путем не выйдешь.
— Ну, значит, такая судьба.
Живцова повздыхала немного прямо в трубку, затем категорично заявила:
— Вот что. Я поеду с тобой.
— Ты серьезно?
— Да. Не отправлять же тебя одну на суицидальную миссию! Я заныкаюсь где-нибудь неподалеку…
«За мусорными баками», — чуть не ляпнула я. Надеюсь, они с Жаном выберут разные и даже не заметят друг друга. Живцова спросит обязательно, на кой мне еще один «бэк-ап», и что мне ей отвечать? Что я и ее подозреваю? Только она-то уже знает, что это подстава, так что… Додумать свою мысль я не смогла, потому что тут же ей на смену пришла другая. Заброшенная фабрика — это подстава, и Алла там никогда не была, но вот про записи-то Наташка не знает, что они выдуманные! А заброшка — отличное место от меня избавиться. Так что ехать с ней вдвоем — вполне оправданное решение в пределах нашей с Жаном миссии.
«Ты серьезно думаешь, что Живцова способна тебя убить?!» — спросила меня моя совесть.
Я покачала головой. Я схожу с ума.
Наташка все это время что-то увлеченно говорила, спорила сама с собой и предлагала варианты. Наконец она спросила меня:
— Что скажешь?
— Отлично. Спасибо за помощь.
Не зная толком, на что согласилась, я отключилась и занялась наконец предстоящим экзаменом.
* * *
Экзамен по гносеологии прошел тяжело. В вузе не было кондиционеров и даже обычных вентиляторов, а окна в аудитории не открывались, при этом они выходили на восток, в них било яростное солнце своими жаркими лучами, и в итоге было очень душно. Одна девушка даже грохнулась в обморок (про нее, правда, судачили, что она на раннем сроке беременности, так что потеря сознания могла быть как-то с этим связана). Преподаватель был вынужден предложить всем поставить «удовлетворительно», кого это устроит, и отпустить без вытягивания билета и ответов. Но мало кого это устроило. Мы с Наташкой обливались потом, нас отправляли доучивать, потому что преподавателю ответ казался неполным, но все же за свою настойчивость и жертвенность мы были вознаграждены отличными отметками.
— Ты веришь в это? — спускаясь по лестнице и обмахиваясь импровизированным веером, сделанным из двух тетрадок, изумлялась Наташка. — Когда нас отправили доучивать, я думала, что пятерки не видать!
— Я, честно говоря, тоже.
Только когда мы покинули стены вуза, Живцова заговорила о более важных вещах.
— Вчера общалась с Глебом, все ему передала, как ты и
