всех.
— Значит, пойдём трудным путём, — вздохнула я. — Висельники, ВПЕРЁД!
Я создала перед собой теневой заслон, чтобы ловить арбалетные болты, хмурясь от того, как легко это получалось. Он тратил куда меньше энергии, чем раньше, отметила я, когда снаряды со стальными наконечниками с глухим стуком врезались в импровизированный щит.
Колодец был куда глубже, чем раньше, глубже, чем должно быть в таком переходном Имени, как моё. Слабее, чем та сила, которую я чувствовала в Герцоге Жестоких Шквалов, но не намного — и разве это не ужасающая мысль? Такая выгода никогда не давалась даром, и я не была уверена, чем буду платить. Если я в конечном итоге потеряю свою душу из-за проделок фейри, я разозлюсь.
Я просто знала, что украсть его обратно будет ужасно трудно, а у меня не было времени, чтобы убить свой путь к подобию человечности со всеми остальными делами. Враг не стал стрелять в меня снова после того, как стало совершенно ясно, что с таким же успехом они могли бы целиться в стену, вместо этого нацелив свои арбалеты на поднятые щиты моей свиты.
У меня не было ничего из этого.
Развеяв щит, я в третий раз призвала силу. Я и раньше стреляла молниями тени из своей руки и даже научилась усиливать или ослаблять их: на этот раз я вложила столько, чтобы не получить взрыв у меня перед лицом, и выпустила снаряд у подножия центра баррикады. Последовавший за этим взрыв дерева и крики заставили меня удивлённо моргнуть: я, по сути, превратила в пыль три фута баррикады и раскидала людей одним махом, а я ещё даже не запыхалась. Да, определённо сяду с Масего, чтобы поговорить об этом.
— Заткнуть брешь! — крикнул тот же женский голос.
— Огонь, — спокойно приказал голос трибуна Фэрьера
Залп моих людей нанёс немногим больше урона, чем спорадический огонь, которому они подверглись — было трудно поразить цель, спрятавшуюся за укрытием, даже паникующую, — но он сделал то, для чего предназначался: подавил врага до того, как по нему ударила первая шеренга.
Я пришпорила Зомби вперёд, в созданную мной брешь, где враг пытался выстроиться в линию, даже не взывая к Имени. Мой боевой конь протоптал себе дорогу сквозь зарождающийся строй, и я размеренным ударом меча выплеснула на землю мозги человека. Вокруг меня было, должно быть, человек десять солдат, но они устали, были напуганы и столкнулись с Именованной.
Хорошо, что все знали, чем это закончится. В считанные мгновения Висельники оказались рядом со мной, методично пробивая себе путь через войска праэс. Пики и арбалеты и в лучшие дни не шли ни в какое сравнение с такой пехотой, как моя свита, и тем более с тех пор, как я сама стала иногда их натаскивать. Стычка была быстрой и жестоко односторонней, задние части вражеского строя начали бежать ещё до того, как передние рухнули. Я подождала, пока мы должным образом захватим баррикаду, затем нашла взглядом в свалке Фэрьера.
— Трибун, — позвала я. — Пошлите гонца к Науку. Центр прорван. Пятнадцатому — наступать по всем фронтам и сойтись у Королевского дворца. Оставьте отделение для наших раненых.
Я взглянула на остальную часть моей личной охраны. Судя по всему, они не были особенно взволнованы победой. После этой битвы не осталось ничего, кроме стонов и мертвецов. Как закалённые профессионалы, которыми они и были, Висельники обходили вокруг, добивая раненых врагов, в то время как основа когорты возобновила построение.
— Остальные со мной, — сказала я. Давайте покончим с этим.
Я вела, а они следовали за мной. Внешние ворота Королевского дворца были распахнуты настежь, а его территория свежевытоптана. Очевидно, беглецы из нашего последнего боя добрались сюда раньше нас. Сады были так же пустынны, но впереди я могла видеть, где нас ждали оставшиеся силы Правящего Совета.
Из окон на обоих уровнях главного зала выглядывали арбалеты, а большие ворота впереди были закрыты. Вероятно, забаррикадированы. Я снова побежала вперёд, не обращая внимания на нерешительный оклик из окна слева. Плащ развевался за моей спиной, я подвела Зомби к подножию мраморных ступеней и уставилась на массивные бронзовые ворота.
— Разрыв, — сказала я.
Моё Имя вспыхнуло, сминая металл под моим взглядом со звуком грома. В коридоре позади сломанных ворот виднелись две дюжины солдат, дрожащих и бледных.
— Сдавайтесь, — приказала я. — Я не буду повторять дважды.
Когда Висельники молча растянули свои ряды позади меня, солдаты начали опускать мечи. В окнах опустились арбалеты, когда люди отступили, а бедные дураки передо мной опустились на колени. Фэрьер подошёл ко мне, и я обратилась к нему, не глядя.
— Два узурпатора будут внутри, — сказала я. — Захватите их.
— По вашей воле, графиня, — пробормотал он.
Я слезла с лошади и передала поводья одному из своих солдат, резким жестом отклонив настойчивое предложение Джона напроситься в сопровождение. Они были бы скорее помехой, чем помощью там, куда я направлялась. Не обращая внимания на перепуганных солдат, когда я вошла во дворец, я направилась прямо к сердцу того, что когда-то было центром власти династии Фэрфаксов — и Олбанов до них.
Комната, где когда-то заседал Правящий Совет, была пуста, а дверь в неё заперта. Ничего такого, что не смогла бы открыть сила Именованного. Даже при беглом взгляде было видно, что роскошной комнатой уже некоторое время никто не пользовался. Два жителя Пустоши, должно быть, действительно были достаточно самонадеянны, чтобы использовать бывший тронный зал для своих аудиенций.
Лениво сняв шлем и распустив волосы под ним, я с громким стуком положила кусок гоблинской стали на стол. Вскоре за ним последовали мои перчатки, небрежно брошенные, когда я направлялась к стулу во главе стола. Я остановилась там, положив руку на подлокотник.
— Я чувствовала, что ты смотришь на меня с того момента, как я покинула Аркадию, — сказала я в темноту. — Выходи.
Женщина выскользнула из более глубокой тени в углу, лениво подошла к сиденью на другом конце и плюхнулась на него.
— Добрый вечер, Оруженосец, — сказала Вор. — Какая приятная неожиданность.
— Союз победителей подобен летнему очагу. — Жюльенна Меровинс, десятая Первая Принцесса Принципата
Я встретила не слишком много героев с тех пор, как впервые стала Оруженосцем, но из них всех Вора было труднее всего просчитать. Она была, совершенно очевидно, эгоисткой.
