заточенном конце скобы от степлера, которой проткнули картон. На открытке маленькое бурое пятнышко. Это капля крови Аллы.
Услышанное показалось мне бредом, но в следующее мгновение я вспомнила, что нижняя часть открытки, подаренной Изе, та, что с рунами и глифами, реально была покрыта кровью. В воспоминаниях возник голос Изольды. «Я поранилась, когда открывала». Боже, на этой скобе был яд! И он сразу попал в кровь! Вот от чего они обе умерли! А если бы мы с Наташкой…
— Это редкий яд, завезенный из Африки, — продолжал тем временем просвещать меня Филиппов, — получен из растения Acocanthera Schumperi из рода акокантера, при попадании в кровь довольно быстро вызывает паралич сердца.
На автопилоте я потянула на себя серую с цветастыми статьями-объявлениями бумагу, за ней обнаружилась долгожданная квитанция, сложенная в три раза и оттого не замеченная сразу, а уже за ней… Ярко-красные цветы на белом фоне. Знакомая, приятная глазу картинка вызвала у меня очередную паническую атаку. Стены стали сужаться, потолок завертелся, а сердце забилось так быстро, словно шло на мировой рекорд. В ушах зашумело. Я перестала слышать Федора, но говорить-то пока еще могла!
— Федя… У меня открытка в ящике! — завизжала я, после чего стала медленно оседать на пол.
Перед тем как потерять сознание, я все-таки сумела кое-что услышать.
— Не трогай открытку!!! — орала трубка голосом Федора. — Инесса, ты слышишь?! Ни в коем случая не трогай открытку!!!
* * *
Меня привел в чувство молодой мужчина в форме. Возле него стоял Федор. Почему-то я уже лежала дома на кровати.
— Что произошло?
Оказалось, что Федор нашел меня в подъезде, взял у меня ключи и перенес мое бренное тело в более комфортные условия. Сразу же прибыла полиция, которую он вызвал еще по дороге ко мне. В скорую он позвонил, только когда я оказалась в своей квартире, она еще даже не приехала.
— Думаю, вызов можно отменять.
— Инесса…
— Я хорошо себя чувствую! — заверила я Филиппова. — Правда.
— Расскажите тогда, что произошло, — тут же включился в беседу полицейский и достал какие-то формы. Видимо, протокол.
— Скажите лучше: вы вынули открытку из ящика?
— Да, ее везут в лабораторию. Возможно, на ней будет найден тот же самый яд. Тогда можете себя поздравить — родились в рубашке. Яд медленного, но верного действия. В наших широтах с таким не привыкли работать, вряд ли бы вам поставили верный диагноз и подобрали правильное лечение до того, как… — Парень показал глазами на потолок. Добрый мальчик…
— Поняла.
— У вас камер нет на подъезде, как я понял? — с грустью спросил он. Даже не спросил, а уточнил.
— Отродясь не было.
— Плохо, очень плохо. Весь центр Москвы в камерах. Нужно будет опрашивать жильцов. Может, кто-то что-то видел. Может, в навигатор кому-то что-то попалось…
— Что попалось? Как я в подъезде грохнулась?
По всей видимости, падая, я ударилась головой, ибо очень плохо соображала.
— Да нет же, — встрял Федор, — кто-то ведь принес эту открытку! Нужно узнать кто.
— Может быть, вы знаете? Кто-то вам желает вреда? Есть такие люди?
Я смотрела в небольшие внимательные глаза полицейского и медленно покачала головой. Единственный человек, пришедший на ум, который может желать мне смерти, это жена Федора, но здесь лишь простая логика, а сердцем представить себе тетю Лену в такой роли я не могу. Да и потом, обычно рассерженные жены прибегают морду бить и за волосы таскать, но они не оставляют отравленных открыток в почтовом ящике.
«Да, морду бить, за волосы таскать, но еще у них распространенным методом борьбы с любовницами являются именно порчи», — подсказала мне память. Когда Наташка предлагала мне сходить на кладбище ради какого-то стремного ритуала, мы сидели пару вечеров на одном интересном сайте, где самопровозглашенные ведьмы предлагали свои услуги, а другие посетители жаловались, описывая симптомы, по которым они были уверены, что испробовали действия этих «услуг» на себе. Так или иначе, но заказчицами чаще были бывшие жены или нынешние половинки, которые почувствовали угрозу извне, а жалобщиками на странную симптоматику и проблемы в жизни были именно любовницы. Мы тогда с Живцовой посмеялись, что никогда не будем разлучницами, а то все волосы выпадут (как жаловалась одна), или и работу потеряем, и здоровье (как другие). И вот я, однако ж, перешла эту черту… Могла ли добрая, чуткая, страдающая тетя Лена, будучи не способной на открытую конфронтацию, заказать меня одной из этих разряженных, напомаженных ведуний в пятом поколении? Может, и могла, только вот ее дочки при этом бы не пострадали. Если бы это были другие люди, можно было предположить, что они это сделали для отвода глаз или для проверки, работает ли яд так, как нужно. Разумеется, о яде никто из этих мошенниц бы не сказал. Заказали порчу на смерть? Получите, распишитесь. Жертва подохла, как скотина? Подохла. Все, как вы и хотели. И да, это была именно моя порча, ведь я ведьма в шестом — или в каком там — поколении. У меня вот и черная книженция с пентаграммами имеется, и череп забитого до смерти барана.
Но нет, нет, не тетя Лена… Тогда кто? Тетя Альбина? Но она вроде тоже была привязана к девочкам. Зато ей при этом было удобнее наблюдать, что с ними станет при контакте с ядом, а убедившись, уже присылать открытку мне… Боже, какая глупость лезет в голову.
Так или иначе, хоть я и смеялась над собственными больными фантазиями, как только дверь за полицейскими закрылась, я спросила у Федора:
— Твоя жена знает, когда у меня день рождения? Или тетя Альбина?
— Что? — удивился он моему вопросу. — Не знаю. Наверное. Изольда наверняка говорила. Советовалась о подарках, возможно.
Я покачала головой. Изольда не тот человек, чтобы советоваться. Тем более что именно дарить ее подругам, которых она знает гораздо лучше, нежели ее мать. Но что-то, конечно, всплывало. «Иду завтра к Иньке, у нее днюха» — типа того. Только вот запомнит ли мать число? Она запомнит, что это было летом, и все. Да и зачем запоминать, когда есть соцсети? Наша незаменимая палочка-выручалочка.
— Ты же не думаешь, что это они тебе открытку послали? — тем временем допытывался Федор. Все эти мысли пронеслись в моей голове за секунду, и мне даже не пришлось брать долгую паузу перед ответом.
— Нет, конечно. Но они могли сказать кому-то. Может, у твоей жены есть какая-то консультирующая ведьма-экстрасенс, или как там они себя называют. Или гадалка. Она не ходит ни к кому из них?
— Была у гадалки, — неожиданно услышала
