мышки, дернули наверх. Оказавшись верхом на перекладине, незнакомец не сразу понял, что произошло, и продолжил орать слабым голосом:
– Помо!..
Его крик оборвался, когда Савмак растянул губы в широченной улыбке, больше похожей на оскал, белые зубы засверкали. Незнакомец долговязый, худощавый, хотя на вид крепкий, светлые волосы торчат из-под шляпы. Он вздрогнул и перепугано завертел головой, глядя то на скалящегося громилу, то на рыжего гиганта, который обнимает полуобморочную женщину.
Шумно сглотнув, незнакомец проблеял:
– В-вы кто?
Савмак хлопнул его по плечу так, что тот едва не свалился обратно в толпу.
– Твои спасители и благодетели, – радостно сообщил ратник. – Теперь тебе положено нас чтить и уважать.
Незнакомец перепугался еще больше, губы задрожали, он пролепетал, с какой-то неприязнью косясь на Люсиль:
– Безусловно, господа… Безусловно… Но… кого мне благодарить за свое спасение?
Ратник хмыкнул и проговорил:
– Я Савмак, а это пастор и Люсиль. А тебя как звать, а? Недоразумение с пером? Ты зачем его в шляпу вставил?
– Так ведь статус… – растерянно проговорил незнакомец. – Я виконт Мэнсфельд.
Савмак нахмурился и сказал:
– Виконт. Ишь. А как попроще?
На лице мужчины отпечатались смущение и замешательство, брови поднялись на лоб, глаза выпучились.
– Попроще?.. – с запинкой переспросил он. – Генри… наверное. Для моих спасителей, полагаю, можно…
Ратник снова хлопнул его по плечу, едва не вышибив дух, и зычно хохотнул.
– Ну, будем знакомы, Генри.
Олег за ними наблюдал с отстраненным интересом, одновременно следя за толпой, которая все прибывает, а крики в ней становятся громче и призывнее. Лицо Генри ему знакомо, в их семье такой нос – выдающаяся черта. С его отцом когда-то Олег ел за одним столом на застолье у какого-то короля, вроде даже одного из многочисленных Карлов.
– Не твой ли отец воевал с лордом Ферваксом? – мирно поинтересовался волхв, копаясь в памяти.
Страх и растерянность в глазах Генри моментально сменились осторожным интересом, он проговорил с робостью:
– Вы совершенно правы, пастор. А вам о нем известно?
– Да встречались, – уклончиво ответил Олег.
Теперь выражение лица Генри стало озабоченным, он с непониманием стал вглядываться в Олега, потом произнес неуверенно:
– Не сочтите за грубость, вы так молодо выглядите для того, кто мог быть знаком с моим отцом.
– Это все свежий воздух, – уверенно сообщил Олег. – Говорят, для здоровья полезно. Стало быть, ты сын герцога Кандиша. Любил он повоевать.
Генри кивнул и ответил со вздохом:
– Он любил. Но я не в него. Мой удел – богоугодные науки.
Олег оживился и с интересом оглядел виконта.
– Науки – это хорошо, – сказал волхв. – Даром, что богоугодные, но главное – науки.
– Все даровано нам свыше, – со смирением проговорил Генри. – Если наукам суждено появиться в мире, значит, так угодно небесам. И я с ужасом смотрю на происходящее вокруг. Наш народ впал в смуту и неведение, если решил пойти на штурм крепости и свержение монарха.
Олег пожал плечами.
– Это временно, – сказал он. – А зачем им крепость?
– Как зачем? – удивился Генри. – Она же символ несвободы. Там держат преступников, но многие считают, что они там находятся несправедливо. А после того, как по стране поползли грязные слухи о правителе, народ стал слушать не короля, а крикунов на улице. И этих мерзавцев в балахонах. Они-то и есть настоящие смутьяны. Их надо больше всего опасаться. Я вообще не должен вам этого говорить, но вы спасли мне жизнь, а значит, непременно люди порядочные и честные.
Савмак кивнул с серьезным видом.
– Очень честные, – согласился он. – А где бы найти этих самых главных смутьянов? Нам страсть как надо с ними побеседовать.
Генри оглянулся на ратника с опаской, тот сидит, скрестив руки на груди, суровый и неприступный, с таким спорить себе дороже. Затем повернулся обратно к Олегу и проговорил спустя пару мгновений сомнений:
– Я бы не стал говорить с незнакомцами, но вам ведь можно доверять?
– А у тебя есть выбор? – миролюбиво спросил Олег и поправил у себя на руках спящую Люсиль.
Генри снова побледнел, но все же ответил:
– Я вас понял господа. Надеюсь лишь, что вы оставите мне мою жизнь.
– Да накой нам твоя жизнь, – усмехнулся Савмак. – Со своими бы разобраться.
Виконт еще немного посидел молча, его плечи опустились, а сам он стал напоминать уставшего старика, на котором висит груз прожитых лет, хотя на вид он не так уж и стар, хотя и пожил.
– Ладно, – сказал он, прерывая затянувшуюся паузу. – Я покажу вам нечто важное. Но обещайте мне, что остановите это безумие, я чувствую, у вас есть такие силы.
Олег с готовностью кивнул.
– Обещаю, как раньше уже не будет.
С перекладины они выбирались долго и под крики толпы, которая время от времени обращала внимание на четырех акробатов, которые вздумали устроить представление прямо над головами воинствующих горожан. Олег с Люсиль на плече и Савмак добежали до стены, куда упирался один конец бруса, быстро и резво, но Генри трясся, как осиновый лист, и боялся оторваться от перекладины. Потому весь путь от середины до самой стены он проделал ползком, стискивая руками и ногами деревянный брус под собой.
Савмак пытался его ободрить и пристыдить.
– Ну ты чего! – кричал он, пока виконт пускал слезу и полз. – Тут высоты-то всего полторы сажени! Даже если грохнешься, ничего с тобой не будет.
– Это вам не будет, – стонал Генри. – Скорее мостовая пострадает, если на нее упадет такой бугай. А я аристократ, у меня кость тонкая.
Савмак не отступал.
– Так это и хорошо. Тонкая, значит, легкая. Коли упадешь, даже не почувствуешь.
– Еще как почувствую…
– Ты ж сам говоришь, что веса в тебе нет.
– Есть во мне вес, – всхлипывал виконт. – Куда ж ему деться…
– Запутал ты меня совсем, – рассердился ратник. – То есть, то нет. Ползи быстрей, кому говорят. На тебя уже вон народ головы поднимает, пальцами тыкает. Пастор, ну скажи ты ему, чтоб быстрей шевелился!
Савмак с негодованием и бессилием оглянулся на Олега. Волхв сидит на каменном подоконнике и смотрит на протекающую внизу реку людей. Люди хоть и в массе своей простодушны и управляемы, но силу их недооценивать нельзя, потому Орден багровой розы и пытается успеть взять под контроль, не дать вырваться в мир, где управлять ими будет гораздо сложнее.
Люсиль очнулась, хотя все еще слабая, сидит, прижавшись к нему теплым плечиком, как цыпленок к наседке, и молча хлопает ресницами.
Олег ответил ратнику спокойно:
– А толку? Ну скажу я ему. Он прям сразу вскочит и побежит.
– Может, и не вскочит, – согласился Савмак. – Но вдруг внемлет духовному
