и надломивший оружие незнакомец. Леонардо ребром ладони рассёк воздух — голова того слетела с плеч, упала в траву, а затем, вдруг исчезнув, снова оказалась на плечах, будто всего этого и не происходило. Неизвестный вскинул щёлкнувшую трубку, но выстрелить так и не успел: распластался на земле, придавленный незримой лапой телекинеза.
— Боги мне не указ, — удерживая его на месте, некромант стянул перчатку с левой руки. — А их прихвостни и подавно… — он направил на врага когтистую длань и внимательно посмотрел на вампиршу. — Настал час возмездия, королева. Неси его подобно знамени: пусть боги знают, чего стоит жар растоптанной любви.
Под окрыляющее напутствие Лайла обрушила на беспомощно лежавшее существо огненный шквал. Ни сомнения. Ни жалости. Зачатое на ладонях пламя ревело, но не как она над погибшим Джоном: оно яростно рычало, выплёскивая всю накопленную боль.
С бледной же руки Леонардо сорвалась тёмная спираль тумана, которая растянутой пружиной ударила в прибитого к земле стрелка, безмолвного, как могильная плита.
Наблюдая его тщетные попытки направить на них оружие, тоже отяжелевшее под гнётом телекинеза, заклинатели скрестили магические потоки на укрытой багровой тканью груди — сухая трава вокруг божьей десницы обратилась в гниль. На её месте взошли новые растения, игравшие всеми красками лета, но вскоре они так же иссохли. Затем цикл вновь повторился.
— Игры со временем лишь отсрочат неизбежное, — гробовым тоном заметил Леонардо. — К чему этот абсурдный парад перерождений? Исход битвы давно предрешён. Так прими же гибель с честью и упокойся в Эрмориуме.
— Ad… victoriam… — донёсся слабый голос с пестрившего бурьяном пятна, которое теперь меняло сезоны со скоростью дятловой трели.
— Долго ждать не придётся.
На сочленении магических потоков учащались бирюзовые всполохи — вестники грядущего взрыва колоссальный мощности.
Посланник Хроногора почти не шевелился, но тем не менее оставался невредимым: словно скользил по временной глади, в обратном направлении от смертельных увечий, а стремительное течение оставляло его на месте, делая пленником незыблемости. Чего нельзя было сказать о траве. Она уже мелькала так быстро, что сливалась в единый фон, прямо как лопасти ветрячка, бумажной игрушки на палочке, с которой порой забавлялась светская детвора.
— Ещё минута, и деструктивная реакция будет необратима, — Леонардо смотрел на растущее между потоками голубое свечение, жалящее то огонь, то туман бирюзовыми молниями.
Как и некромант, продолжая непрерывно атаковать жертву магией, Лайла обратила внимание, что тот больше не держал её за предплечье. Уж не надумал ли он в самый ответственный момент подло исчезнуть, одновременно ликвидировав и помеху, и ненужную обузу? А потом вернуться к искорёженному взрывом плато, чтобы единолично провести вожделенный ритуал. Можно было ненавязчиво взять колдуна за руку, только это всё равно не являлось гарантией совместной телепортации. Пожелай он бросить её — легко испарится даже из мёртвой хватки, а дрогнувшие пальцы сожмут пустоту, поймают саван Смерти, которой уже будет не миновать. Тогда вампирша тоже попадёт в Эрмориум, но уже не гостем, а вечной узницей эфемерной комнаты, где даже воспоминания подобны роскоши. По крайней мере, так сказал Леонардо…
— Обстоятельства снова меняются… — чернокнижник смотрел в серое небо. — Однако прерываться нельзя.
Лайла отследила его взгляд: вдалеке, в висевших над лесом низких облаках, темнела какая-то точка. Сперва она решила, что это большая птица, пока у той не мелькнул змееобразный хвост.
— Дракон?.. Но почему?..
— Ведая об эклектических свойствах магии, Аргалион разгадал наш замысел и вознамерился остановить, — повернув голову, колдун смерил вампиршу задумчивым взором. — И раз он не может причинить вреда мне, то явился по твою душу.
— Я смогу отразить его огненное дыхание, — уверенно промолвила девушка.
— Думаю, он собирается убить тебя вовсе не огнём. Всё намного прозаичнее…
Вспомнив огромные, когтистые лапы и полную острых зубов пасть, вампирша поняла, что ей не совладать с такой мощью, а, встав на сторону некроманта, надеяться на милосердие дракона было просто глупо.
— И… что мне делать? — руки Лайлы, льющие на стрелка поток пламени, задрожали.
— Не прерывать заклинание, — флегматично изрёк Леонардо. — Остались считанные секунды… — лицезрея в бирюзовом зареве янтарные вспышки, он рассеял спираль тумана. — Прощай, десница.
Вампирша ощутила прикосновение и едва успела погасить огонь прежде, чем телепортация перенесла их в уже знакомый трапезный зал, к столу, за которым заключился самый неожиданный союз в её жизни. Стоя у своего места, колдун взял кубок и сделал неторопливый глоток, явно смакуя великолепие вкуса.
— Ничто так не красит вино, как купаж из благородных сортов винограда и цедры апельсина, — сказал он недоумённо наблюдавшей за ним Лайле, а затем поставил кубок на стол. — Вернёмся к делам…
Облако чёрного тумана перенесло их на плато, если так можно было назвать то, что от него осталось. Они оказались на валу дымящегося кратера, диаметром в пару сотен метров и рыхлым дном с блестевшими повсюду лужами: на месте погибшего разнотравья били порождённые взрывом родники. С противоположной стороны земляная волна накрыла лесную опушку — некогда стройные ели покосились и теперь напоминали растущие вразнобой поганки.
Услышав рёв в небесах, вампирша подняла глаза и увидела высоко парившего Аргалиона, который, заметив её, начал снижаться.
— Драконы иммунны к огню, но тебе под силу остановить его тёмной магией, — утверждение Лайлы больше походило на мольбу.
— Обет, не позволяющий ему напасть на меня, обоюден, — с мрачностью надвигавшегося шторма сообщил Леонардо. — Не смей сходить с места, королева… — кольнув её строгим взором, колдун растаял в тумане.
Девушка осталась одиноко стоять на земляном бугре. Всё это время, неустанно ожидая предательства, она никак не могла поверить, что после помощи её так бездушно бросили на заклание древнему существу: нацелив вниз острые когти, словно пикирующий на куницу орёл, Аргалион стремительно приближался. «За что ты так со мной?!» и «Будь ты проклят!» — две фразы сражались за право стать выкриком отчаяния, но, не определившись с победителем, Лайла отдала предпочтение чинному молчанию.
Впереди простирался гигантский кратер, позади — чудом уцелевший кусочек плато, сразу за которым начинался обрыв. Окажись она на другой стороне вала, могла бы попытать удачу в лесу, но здесь, где самый высокий куст не доставал и до колена, укрыться было негде. Всё, что оставалось, — это принять смерть с достоинством, как и подобает дочери великого короля. Выпрямиться… Расправить плечи… Поднять подбородок…
Игнорируя пульсирующий в теле страх, вампирша поймала пристальный взгляд дракона: на фоне чешуи, отливавшей хмуростью небес, в его глазах по-прежнему сияла лазурь — холодная, словно колодезная вода, синева. Помимо неё, тающее расстояние уже позволяло рассмотреть неподвижные колья зрачков, зияющую черноту ноздрей и обрамлявшие морду шипы. Слушая свист разрезаемого кожаными
