крыльями ветра, Лайла прикрыла глаза.
— Всё должно было сложиться иначе… — прошептала она и представила родной лик Джона: последний глоток счастья в мире давящей безысходности.
Сознание пронзил леденящий душу визг — образ возлюбленного разметало, будто пепел, а подхваченные ветром волосы захлестнули лицо. Убирая непослушные пряди, вампирша открыла глаза, провожая взглядом пролетевшее над ней существо. Оно было подобно дракону, только в два раза меньше и с одной парой лап. Зная наизусть весь бестиарий королевской библиотеки, Лайла вдруг осознала, что лицезреет… виверну. Не блеклый рисунок на пожелтевшей странице — живую виверну! Конечно, она смотрелась менее впечатляюще, чем дракон, но само её существование будоражило рассудок: так ли были правы те, кто утверждал, что магические создания канули в веках?
Забыв про страх, поражённая вампирша не смела отвести глаз от зелёного создания, которое устремилось прямо на Аргалиона. Врезавшись в него снарядом баллисты, виверна ловко обвила его шею своей, длинной и зигзагообразной, а затем впилась когтями в чешуйчатое брюхо. Взревевший дракон схватил противницу всеми четырьмя лапами, и они сцепились в воздухе, как заключённые в банку пауки. Клубок крылатых ящеров пронёсся у девушки над головой, с невероятным грохотом рухнул на землю и, докатившись до обрыва, сорвался в пропасть. Всё произошло так быстро, что напоминало мимолётный сон, вот только на примятой траве темнела пропаханная рогом борозда…
— Аргалион вернётся не скоро, — раздался рядом знакомый баритон.
Лайла обернулась на Леонардо, отряхивающего ладони от следов ржавчины.
— Это была виверна?! — впечатления вампирши вырвались необдуманным вопросом.
— Виверны ненавидят драконов. Но даже межвидовая вражда не заставит стайную тварь напасть на хищника высшего порядка в одиночку, — надменным тоном проговорил колдун. — Мои эксперименты не ограничиваются воронами и антропоморфными созданиями.
— Порождение Тьмы… — разочарованно произнесла Лайла. Она могла бы и сама догадаться, как «виверна», коей отведено чуть больше века, прожила четыре столетия, и с помощью каких чар сумела в одночасье оказаться на плато.
— Порождение Тьмы спасло тебе жизнь, в то время как творение Света желало растерзать. На твоём месте я бы лучше поразмыслил о мотивах последнего: драконам не свойственно чувство мести. А это может означать лишь одно…
— Посланник Хроногора ещё жив, — вампирша тревожно заозиралась.
— И раз он до сих пор не атаковал, эклектический взрыв не прошёл для него бесследно.
— Как нам его найти?
— Спровоцировать.
Леонардо коснулся Лайлы, и они материализовались в центре кратера, подобно муравьям, забравшимся в широкую чашу. Ощущая, как сапоги тонут в рыхлой грязи, девушка рефлекторно приподняла подол платья, хоть тот уже и был безнадёжно замаран. Её взор проскользил по неровным краям высоких земляных стен: враг мог появиться с любой стороны и для него стоявшие на дне находились словно на ладони.
— Что ж… — некромант утопил левую руку в кожаной перчатке. — Приступим.
Из запятнавшей воздух кляксы тумана высыпалась гора тёмных камней, заблестевших серебром множественных прожилок, — осколки Филактерии. Лайла полагала, что ими полнились окрестности, а они, оказывается, уже были предусмотрительно собраны колдуном. В голове начали всплывать печальные воспоминания, и вампирша поспешила завести разговор:
— Там, на валу… Я думала, ты бросил меня…
Леонардо взглянул на собеседницу с искоркой интереса:
— Отринь сомнения, королева. Мы заключили соглашение. Его итог не подлежит двусмысленным трактовкам.
— Хочется верить. Но всё же: спас бы ты меня от дракона, не будь божественный посланник жив?
— Пока тобой правит превентивный скепсис, любой ответ не менее абсурден, чем сам вопрос. Пусть не речи убеждают тебя, а обстоятельства, — некромант перевёл взор на гору осколков и сложил руки так, будто держал невидимый шар.
— Великолепный способ уклониться от прямого ответа, — с упрёком промолвила вампирша. — Похоже, ты и правда недолюбливаешь ложь.
— У меня было более тысячелетия, чтобы овладеть искусством увещевания и научиться взвешивать слова, — ладони колдуна стали вращать незримый глобус. — Ложь — удел глупцов.
— Как это понимать? — Лайла прожигала его аристократичный профиль возмущённым взглядом.
На губах Леонардо проступила усмешка:
— Ты умная и свободная натура — тебе и решать.
Вампирша фыркнула, а затем, бросив подол в грязь, скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась. Однако, боковым зрением всё равно продолжила наблюдать за действиями некроманта, от которых осколки в куче с шорохом шевелились и соединялись друг с другом. Каждый фрагмент тёрся о другие в поисках родственного скола, а найдя его, прилегал так плотно, что между камнями не оставалось даже трещины.
Колдун чего-то недоговаривал… Если восстановление Филактерии на плато можно было списать на акт провокации, то почему ритуал следовало проводить именно здесь? Ведь звёздный свет падал и на другие части королевства…
— Тюрген Кроунт обладает особенной энергетикой? — любопытство одержало победу над принципами, но разлучать скрещенные руки, и уж тем более поворачиваться, вампирша не спешила.
— Познание мира во имя саморазвития, — явив ладони пасмурному небу, Леонардо поднял осколки в воздух. — Похвальное стремление, — вращая облако камней в метре над землёй, он сосредоточенным взглядом перебирал фрагменты. — На заре времён на этом самом месте зародилась Магия: Свет и Тьма.
Вспомнив сказ дракона, Лайла скосила взор на чернокнижника:
— Ментальный взрыв…
— Верно. Его отпечаток проходит через все слои реальности, словно стержень Вечности.
— Что же такое Филактерия Небесной Мощи?
Некромант повернул голову к девушке — ветер сдул с его лица выбившуюся из «конского хвоста» прядь, слишком короткую для смиренного покоя русых волос, но достаточно длинную, чтобы через секунду вновь покачиваться возле жёлтого глаза.
— Не что, а кто, — выговаривая каждое слово, изрёк колдун. — Эгрегор Вселенной. Редчайшая частица его материального проявления, привлечённая из бесконечности небес зовом энергической воронки.
Несмотря на множество знакомых слов, смысл сказанного ускользал от вампирши порхающей бабочкой, что, позволив разглядеть цвета, всё равно уносила прочь таинство узора.
— Ипостась бытия? — взмахнула Лайла сачком предположения, который одолжила в прочитанных когда-то философских учениях.
Судя по приподнявшейся брови Леонардо, ход её мыслей был правильным.
— Неожиданное изречение… для твоих уст, — он отвернулся, продолжив преобразовывать облако осколков в монолит. — Будет жаль, если ты сгинешь в Эрмориуме.
Вампирша же не сводила с некроманта подозрительного взгляда: он снизошёл до комплимента, намекнул на выполнение обещаний или озвучил её печальный финал?
* * *
Эклектический взрыв затронул не только лесную опушку: от ударной волны в округе попадал весь сухостой — ельник стал похож на лабиринт. Объезжая на Бамбуке очередной поваленный ствол с торчавшими пиками ветвей, Рэксволд поднял глаза к розовевшему в прогалинах небу:
— Вроде всё… Отгрохотало… Пол-леса полегло, пол-леса враскоряку, — спустив взор на землю, он направил жеребца под надломленное дерево, напоминавшее раздвинутый циркуль. — Самих чуть не пришибло…
— Все разы гремело со стороны плато, — заметила
