почти не было сил. Но она уже осознала как Уриил подпитывался находясь на слое кошмара. Он размазывал свое существование по всем слоям, оставляя свой “якорь” там где был сильнее всего. Лана пока так не могла, потому на пару мгновений “нырнула” вглубь, напитывая сердце силой, прежде чем он вновь ее выдернул к себе.
Мерцали серебряные глаза на черном лице. Он кажется улыбался. Безжалостная улыбка Воздаятеля пробирала до глубин души, заставляя сердце трепетать от ненависти. Лана хрипло засмеялась, без этих “кошмаров”, она бы вздернулась от мирной зимней жизни, со скуки. Рванув вперед она выпустила длинные костяные клинки из рук и полоснула по ненавистным глазам. Разумеется Лунокрылый успел уклонится, расслаиваясь по реальности. Он был и здесь, где начинаются счастливые сны и одновременно там, где они достигают своего апогея. И каждый его удар искал дорогу к ней, ибо Тауриэль бил не по пространству, а по душе.
Шесть клинков мелькнули в сияющей вспышке и ни один не достиг цели. Лана скользнула в момент атаки в тот слой Кошмара где его не было, сделала новый глоток свежих сил и вернувшись в то же мгновение контратаковала жгучим фиолетовым пламенем, мощным потоком хлынувшим из распахнутых крыльев. Уриилу пришлось уйти в верхние слои Грез, чтобы избежать ее огня, логика сражений здесь, в мире снов, разительно отличалась от той что была в реальности.
Но общее все же было, перед лицом подавляющей силы, опытный враг постарается отступить. Тауриэль был опытней. В сотни или тысячи раз. Но Лана была сильней. И сейчас, она уже знала почему. Там за запертыми вратами, в глубинах кошмара, которые она была не способна достигнуть, томились десятки тысяч измученных душ, чьи страдания кормили ее порочное сердце. Воздаятель заставил ее увидеть и принять этот факт.
Мир на миг вспыхнул от ослепительного жара, заставив всех спящих жителей деревни вынырнуть из сладкого мира грез что стал полем боя. А потом Уриил вернулся обрушив на нее свои клинки, с хрустом разрубив черную броню, они глубоко вонзились в плоть, но Лана смогла его ухватить и сама потянула вниз, к источнику сил, глубже в свой пылающий ад. Лунное серебро крыльев не выдержало жара, черная плоть сопротивлялась дольше, всего пару мгновений он оставался в ее хватке прежде чем сбежать под торжествующий рев.
“Следующей ночью он не придет, будет опять зализывать раны” — с грустью подумала демоница, обведя взглядом покрытую черной копотью пепла пустошь Дна Миров. А потом отправилась к Вратам своего домена. Вратам ада. Она не знала как их открыть, это знание Астер утащил с собой в пустоту. Но сереброволосая знала что скрывалось за ними, проклятые души Харграна, наследство дьявольских сил. Черные когти лишь бессильно поцарапали их обсидиан.
— Я еще вернусь. Обещаю. Я найду путь. — прошептала она в пустоту.
— Ну и что все это значит? — хмуро спросил Айр, разбудив Лану посреди ночи. Ульма тоже не спала и встревоженно разглядывала подругу.
— Эхе-хе-хе! — виновато рассмеялась сереброволосая, почесав затылок.
— Не “эхе-хекай” мне тут! А понятно объясни что черт возьми происходит? Мы с Ульмой оба видели во сне как ты сражалась с контрактером отца! — грозно взглянул на нее муж, взяв за руку.
— Нууу… Я такая обворожительная, что за мной не только Синистер увязался… — принялась она неохотно рассказывать, заставив Айра с горестным вздохом хлопнуть себя по лбу.
— Давай. Рассказывай. Все. И по порядку! — прорычал ей сотник, заставив девушку послушно и виновато закивать в ответ.
— Ну тут такое дело… Я сначала хотела разобраться в ситуации и напрасно вас не тревожить. Все началось после той злополучной встречи рядом с королевским дворцом… — принялась за рассказ девушка, чтобы не злить лишний раз возлюбленного, она постаралась не акцентировать внимание на тех реках крови что ей пролил Лунокрылый во время своих визитов. О заточенных душах она также решила не упоминать, чтобы не расстраивать Ульму. Когда она закончила, Айр озадаченно-задумчиво спросил у харгранки:
— Ну и что скажешь?
— Тебе долгую версию, или короткую? — также находясь в легком замешательстве переспросила ведьма.
— Мне желательно понятную.
— Похоже душа Ланы окончательно слилась с демонической сущностью и фактически все еще будучи связанной с ее телом, уже существует отдельно. Я и подумать не могла что такое возможно. — озадаченно ответила рыжая колдунья.
— А Уриил тут при чем? Он пытается ее убить? — глаза рыцаря при вопросе мрачно блеснули, а руки сжались в кулаки.
— Точно нет. Есть лишь один способ уничтожить эндорим окончательно и он вам известен. Уриил по понятным причинам им обладать не может. А значит тут что-то еще.
— Слушай, твой отец такой хмурый, молчаливый и вообще его считает за инструмент… — вмешалась в разговор Лана, — может ему просто стало скучно и он приходит поиграть? Ну как умеет.
Айр нахмурился еще сильнее и бросил на нее тяжелый взгляд. Чувствуя как его терпение трещит по швам, у Ланы сама собой засвирбела кожа на заднице. Решив не драконить своего мужа еще больше, она добавила уже совершенно серьезно:
— Айр, я думаю он меня готовит к чему-то. Уж очень это все мне напоминает то как меня учил владению Волей мой отец. Уриил все время ставит разные задачи и натаскивает меня как собаку. И я буду совсем не удивлена, если это ему приказал герцог Дюбуа.
— Отпишу ему письмо, как распогодится. В такую стужу даже птицы не летают. Да и на прошлое письмо он так и не ответил. — мрачно буркнул рыцарь.
Заканчивался второй месяц зимы. После новогодних праздников, которые они весело отметили всей деревней, минуло три недели, прежде чем злые северные ветра решили сбавить свой бег и на морозные леса опустилась спокойная тишина. Несмотря на все жалобы о скуке, Лана по-настоящему наслаждалась этими спокойными деньками что проводила с любимыми.
Даже молчаливый Чарли, медленно, постепенно оттаивал, как ей казалось. Свои попытки ее убить он пока прекратил, с головой уйдя в учебу владению мечом и Волей. Кроме того оказалось что малыш совершенно не умеет читать и писать, так что сейчас Ульма по вечерам его учила грамоте.
Лана первое время пыталась сама, но непоседливой среброволосой для этого не хватало усидчивости и терпения. А вот харгранка необычайно обрадовалась трудолюбию нового ученика. Оказалось что Чар обладал необыкновенно острым, для своего возраста, умом и отличной памятью, потому делал большие успехи. Оставаясь внешне все таким же замкнутым и скованным, он начал задавать все больше вопросов, да и кажется сдружился с Брамтом, вместе с которым они уже исследовали все окрестности их
