вермишелевую молочную кашу.
«Вот бы и твой папа был таким же постоянным в своих пристрастиях», — подумалось женщине.
— Степ, это теперь твоя новая любимая игрушка? Расскажи маме, чем она тебе так понравилась.
Сын ничего не ответил, он был слишком увлечен своим сюрикеном. Яна не стала настаивать на разговоре. Для нее уже было настоящим чудом, что Степа начал говорить полноценными предложениями, ведь чуть меньше года назад он едва выговаривал отдельные слова и обычно просто мычал. Занятия в центре для особенных детей творили настоящие чудеса.
Яна снова задумалась. А что, если Андрей заведет новую семью и перестанет оплачивать эти занятия? Что будет тогда? Ее накоплений и заработка с продажи самоделок не хватит на оплату всех счетов и дополнительных занятий, покупку продуктов и детской одежды. Ее размышления прервал тоненький голосок сына:
— Да, — сказал он. — Моя любимая игрушка.
— А чем она тебе нравится? — оживилась Яна, особо не надеясь, что Степа ответит прямо сейчас.
Однако тот ее удивил:
— Она для папы.
— Почему для папы, он же нам не враг? — удивилась Яна, но сын снова замолчал.
Под конец дня, уложив детей спать, она снова начала обдумывать сложившееся положение. Будущее их семьи было туманным. Но если с этим Яна уже худо — бедно свыклась, то вопрос занятий для детей по — прежнему ее тревожил. Не удержавшись, женщина набрала мужа.
Слушая длинные гудки, она почувствовала, что слезы предательски катятся по щекам. Было очевидно, что Андрей не возьмет трубку, ведь сейчас он наверняка с ней. Возможно, они занимаются любовью или просто вместе нежатся в кровати под какой — нибудь фильм. А о ней, о Яне, он даже не вспоминает. Для него она осталась где — то в прошлом. В жизни, где были только дети, сплошной быт и бесконечные обязанности. Где не было места веселью, беспечности и порою столь необходимой разнузданности. А та девушка наверняка давала ему все это и даже больше.
Яна даже не помнила, как открывала бутылку вина. Это было сделано чисто механически. Немного придя в себя, женщина обнаружила перед собой чашку с остатками напитка. «Почему я пью вино из детской чашки?» — спросила себя она, хотя и так уже знала ответ. Для бокалов у нее было совсем не то настроение.
После третьей чашки, Яна решила позвонить своему самому близкому человеку — маме.
— Ничего, — выслушав дочь, резюмировала та, — напрыгается по чужим койкам и прискачет обратно. Кому он сдался со штампом в паспорте, ипотекой и двумя детьми, один из которых больной?
— Мам, зачем ты так? Степа не больной… Он просто…
— Особенный? Помню я, помню. Только как аутенка ни назови, хоть академиком Ломоносовым, от этого он здоровее не станет. Прекрати врать себе самой. Наш Степка болен. Другое дело, что это вовсе не приговор. Просто нужно адекватно смотреть на вещи. И я тебе так скажу: ни одной молоденькой кобылке твой Андрюша не сдался с его багажом. Так что он вернется, ты просто обожди.
— А если нет? А что, если она, его новая женщина, решит от него родить? Нужны ли ему будут его «старые» дети? Мам, я думаю, мне нужно срочно искать работу.
— Ты не пыли, Яна, — испуганно заговорила мать, — не надо пылить! Не будет она от него рожать. На кой черт он ей сдался? Поиграется, да найдет себе кого получше, без жинки да детей. А ты пока приходи в себя, займись своим внешним видом, в общем, будь мудрее. Ты же женщина! В тебе вся хитрость Вселенной. Вот твой Андрей явится навестить детей, а ты его и встретишь при параде: коротенький пеньюарчик, макиях, прическа, каблучки. И все, не нужна ему станет какая — то там посторонняя курва. Ты мне только дай знать — я заберу детей, пока вы с ним «миритесь». В общем, прояви женскую смекалку, доча. Мужики — они же как скот. Кто искуснее поманит, туда и бегут.
Яна понимала, чего так испугалась мама. Того, что ее попросят нянчить внуков, пока дочь на работе. Яна не могла осуждать ее за нежелание помогать, но хотелось бы хоть каких — то слов поддержки помимо советов запастись женской мудростью.
В ту ночь Яна спала беспокойным, нервным сном. Ей снилось, как Андрей, преклонив колено, просит свою любовницу стать его женой. Та почему — то уже стояла перед ним в свадебном платье, а лицо ее скрывала фата. Она ответила «да», Андрей взял ее на руки и закружил. Яна пыталась закричать, но крик застрял в горле. Она развернулась и попыталась убежать, но все тело словно одеревенело, а поверхность пола стала вязкой, как смола. Заметив ошарашенную и разбитую Яну, любовница Андрея ядовито рассмеялась ей вслед.
Андрей перезвонил Яне только через два дня. Звонок застал ее врасплох: сначала она просто мямлила в трубку что — то абсолютно жалкое, а под конец даже призналась Андрею в любви. После этого он сразу попрощался и отключился, как будто не услышал ее слов или же просто сделал вид, что не услышал.
Яна бездумно уставилась в окно. Во дворе стайка голубей пыталась поделить большой ломоть хлеба. Прямо как она сама сейчас пыталась поделить своего мужа с другой женщиной.
«Господи, — пронеслось у нее в голове, — я ведь забыла сказать ему, что скоро платить за занятия Степы…»
Сначала она хотела перезвонить Андрею, но потом поняла, что скорее всего он не возьмет трубку. Пришлось написать ему СМС, и через десять минут он кинул ей на карту денег. Раньше он сопровождал это милыми сообщениями или стикерами из банковского приложения, плюс ко всему, всегда кидал больше денег, чем нужно. Сейчас же это была просто точная до копейки сумма за дополнительные занятия и ничего больше. В очередной раз Яна осознала жестокую правду: возможно, в скором времени Андрей и вовсе перестанет платить за что — либо, и тогда ей придется искать средства, чтобы элементарно прокормить детей, не говоря уже о каких — то дополнительных тратах на секции, игрушки и развлечения.
По дороге с занятий младшего сына Яна решила забежать в магазин. Со всеми этими нервами она совершенно забыла, что у нее заканчивается вся молочка, а также растительное масло и крупы. Двое мальчишек послушно шли рядом с ней, Степу женщина придерживала за капюшон толстовки, чтобы тот не падал. С детским рюкзаком на одном плече, женской сумкой на другом, бесформенной гулькой на голове, в серых трениках, желтой футболке
