Я хочу рассказать о путешествии, которое мы совершили, следуя древним караванным путем, по маршруту Ибн-Фадлана. ...Тысячу с лишним лет назад, в 921 году, из Багдада на Среднюю Волгу, в царство булгар, было отправлено посольство халифа. Большая часть пути проходила по нынешней территории нашей страны: через Мары и Бухару, по реке Амударье, через Хорезм, плато Устюрт — на север, в междуречье Волги и Камы. Секретарем посольства был Ахмед Ибн-Фадлан. Его перу принадлежит книга о путешествии через тысячу племен. Нравы и обычаи, одежду и утварь, ремесла и торговлю — все это Ибн-Фадлан описал в своей «Записке» как очевидец.
Торговые пути, служившие главными каналами распространения культуры и обычаев разных народов, символизируют единство Востока и Запада. Ибн-Фадлан был первым, кто описал жизнь одного из таких путей. А по богатству этнографических наблюдений о племенах и народах, живших тысячу лет назад на территории нашей страны, его «Записка» не имеет равных. (Разумеется, следует учитывать, что многие книги того времени не сохранились либо остаются неизвестными науке. К примеру, рукопись, в которой заключалась «Записка» Ибн-Фадлана, в целом виде была обнаружена лишь в 20-х годах нашего столетия в иранском городе Мешхеде.) Можно сказать, что Ибн-Фадлан был литературным первооткрывателем земель, которые хотя и посещались мусульманскими купцами, но оставались в целом неизвестными арабской географии X века. Этим во многом объясняется фантастический характер описываемых им явлений и слухов.
Древние путешествия носили зачастую религиозный характер: китайские монахи видели цель своих странствий в посещении буддийских святынь, религиозные искания заставляли странствовать по Востоку арабов, в средневековой Европе путешествовали по преимуществу паломники и рыцари — в отдаленных краях они искали спасение души. Считается, что со времени великих морских экспедиций эпохи Возрождения путешествия утрачивают магический подтекст. Однако мне кажется, что, утратив священный характер для общества в целом, путешествия сохранили свой магический смысл для того, кто путешествует. Ведь как в древности, так и сегодня заветная цель достижима лишь в том случае, если человеку, отправившемуся на поиски иных начал, удается приблизиться к ним внутренне.
Наша этнографическая экспедиция называется «Сафир». «Сафир» в переводе с арабского означает «посол», «посредник», «путешественник». Участвовали в ней студенты Ленинградского университета, историки и этнографы. Целью путешествия было увидеть своими глазами древний торговый путь длиною в три тысячи километров и описать его, как это сделал в свое время Ибн-Фадлан. Степь пересекало множество дорог и кочевых троп, и среди них выделялась «большая дорога». Это был транзитный торговый путь, соединявший восточные страны с Волжской Булгарией, Северной Русью и Скандинавией. По этому пути текли когда-то серебряные монеты и посуда, а взамен восточные купцы получали меха. Серебро, привезенное с Востока, очень ценилось и в Булгарии, и в Северной Руси IX—X веков. Мастера отливали из него кубки для пиров и изделия, носившие ритуальный характер. Современные транспортные магистрали (железная дорога, газопровод и степные автомобильные трассы) из Средней Азии в Европу лежат параллельными линиями вдоль караванной дороги. Для научного путешествия лучший маршрут трудно найти.
Я сторонник двух ныне забытых идей. Первая заключается в следующем: записки древних путешественников откроют до конца свои тайны только исследователям-путешественникам. В более широком плане это связано с вопросами моделирования в истории. Модели древних жилищ и кораблей уже освоены, теперь на очереди моделирование процессов, связанных с жизнью мировых и региональных коммуникаций. Не секрет, что христианство пришло на Русь, «двигаясь» по самому интенсивному из торговых путей — по пути из варяг в греки, так же как и ислам в Поволжье пришел в X веке вместе с хорезмскими торговыми караванами. В наше время губительные последствия политики «железного занавеса», разорвавшего коммуникационные и иные связи нашей страны с зарубежными странами, не поддаются оценке.
Другая идея касается студенческих научных путешествий. Может ли считаться законченным образование, особенно по гуманитарной специальности, если оно не включает в себя поездки по стране (и не в качестве проводника вагона или стройотрядовского строителя свинарников). Будущий историк, социолог или экономист, соприкоснувшись с жизнью кочевников, земледельцев или охотников, не будет бороться за оседлый быт первых, не будет отрывать крестьянина и его детей от земли, а земледельческий труд от земледельческих праздников, и, наконец, не будет внедрять алюминиевые или пластмассовые юрты вместо традиционных войлочных. А также не будет «бороться» с народной медициной, со знахарями, а заодно и со священниками, со святыми местами и прочими явлениями, которые не вписываются в представление о «правильном социализме».
Если университет избавляет от стереотипов, приобретенных в школе, то что же поможет избавиться от стереотипов, навязанных университетским образованием? Не последнюю роль в «освобождении» интеллекта могут сыграть путешествия. Вторая идея, несмотря на всю свою кажущуюся утопичность, нашла реализацию в деятельности Проекта гуманитарных экспедиций. (В это путешествие отправилось четверо молодых исследователей, имевших по 200 рублей в кармане. К результатам экспедиции «Сафир» проявила интерес общественность Татарии, и две крупнейшие фирмы — «Нижнекамскнефтехим» и «Нижнекамскшина» — финансируют нашу новую программу. «КамАЗ» выделил специально оборудованные вездеходы. Эта помощь позволит снять научный фильм о жизни 20 древних народов.
После окончания первой экспедиции мы обратились также за поддержкой в Инновационный фонд «Развитие» (Ленинград), в рамках которого был создан Проект гуманитарных экспедиций. Главная цель проекта — возрождение традиций научных путешествий и содействие развитию малых этносов.)
Наше путешествие было естественным продолжением поиска, связанного с изучением «Записки» Ибн-Фадлана. Способ передвижения был продиктован целями экспедиции: мы ехали на попутных машинах, рейсовых автобусах, на вездеходе по Устюрту, к некоторым памятникам шли пешком. Только так можно было разыскать наскальные рисунки в урочище Чильпык, на берегу Амударьи, на которых оставили свои автографы средневековые арабы. (К сожалению, рисунки были варварски закрашены масляной краской.) Что же касается автостопа с научными целями, то, на мой взгляд,— это самый неформальный способ знакомства с любой культурой.
«Путешествуя, радуешь сердце, извлекаешь выгоды, видишь разные диковины, слышишь о чудесах, осматриваешь города, беседуешь с друзьями, расширяешь образование и познания, умножаешь богатства и состояние, знакомишься с людьми и испытываешь судьбу». Так 700 лет назад писал путешественник, знаменитейший поэт и шейх Саади из Шираза. Современный путешественник, без преувеличения, может утверждать то же самое. Из калейдоскопа событий и встреч я выбрал несколько, на мой взгляд, самых ярких.
Грандиозные оплывшие валы Старой Нисы — городища античных времен — возвышаются над поселком Багир, что под Ашхабадом. Спустившись с городища в кишлак, мы увидели туркменок, пекущих лепешки в тандыре — глиняной печи сферической формы. Этот способ выпечки хлеба существует многие столетия. Нам, как путникам, по древнему обычаю вручили горячую лепешку и пригласили пить чай. Я обратил внимание на рисунок, вылепленный на тандыре: это были рога горного козла — архара. Из стены соседнего дома торчали настоящие рога. Считается, что они оберегают дом и его обитателей. У святых мест и сегодня можно встретить туркменок, гадающих с помощью рогов архара. Говорят, надо постучать по рогам и, если оттуда выскочат жучки,— значит, у женщины будет много детей. Обратите внимание на связь: теплый очаг, где печется хлеб, жилище и святое место несут на себе единый древний символ — рога архара. А хлеб и потомство — это то, что необходимо для продолжения рода человеческого. Поэтому любая попытка нарушить традиционный способ выпечки хлеба влечет разрыв человеческих связей.
На базаре в Байрам-Али (рядом с величественными развалинами Царского Мерва) я увидел женщин в поразительно ярких одеждах. Головы их были покрыты белыми накидками, виски схвачены лентами с нашитыми монетами. Я вооружился фотоаппаратом «ЛОМО-компакт» и решил во что бы то ни стало выяснить национальную принадлежность этих женщин. Но как? По-русски они не говорят, и вообще не принято, чтобы чужой мужчина обращался к женщине без посредника. Вскоре я увидел мужчину, который сопровождал их. Познакомились. Его звали Исмаил. Я выразил восхищение костюмами и добавил, что они не похожи ни на туркменские, ни на узбекские или арабские — так кто же вы? Оказалось, передо мной были белуджи. Основные группы белуджей живут на нагорьях Пакистана и Афганистана и ведут полукочевой образ жизни. Через полчаса мы уже ехали в кузове грузовика, который вез белуджей домой, в оазис на краю пустыни Каракум. О, волнующий миг неожиданных знакомств — дары дороги тем, кто по ней идет! Мог ли я мечтать, что мы окажемся гостями Исмаила и перед нами раскроются тайны традиционного уклада белуджей?
