интервал между одним заразным событием и следующим – эпидемиологи называют его временем генерации – относительно невелик. В некоторых кластерах самоубийств отмечалось множество смертей, случившихся всего за несколько недель: так, в 1989 году во время вспышки самоубийств среди старшеклассников в Пенсильвании за 18 дней было зарегистрировано девять попыток суицида. Если эти события стали результатом заражения, то в ряде случаев время генерации не превышало нескольких дней [262].
Кластеризация характерна и для других видов насилия. В 2015 году в США четверть всех убийств с применением огнестрельного оружия приходилась на районы с общим числом жителей не более 2 % от населения страны [263]. Когда Гэри Слаткин и его коллеги решили подойти к проблеме насилия так, как если бы это была вспышка болезни, они выбрали именно эти районы. Свою первую программу они назвали CeaseFire («Прекращение огня»); позднее на ее основе была создана крупная организация Cure Violence. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, какой подход лучше использовать. «Мы пять лет разрабатывали стратегию, прежде чем начать действовать», – рассказывает Слаткин. Метод Cure Violence сводится к трем составляющим. Во-первых, к работе привлекаются миротворцы, которые выявляют потенциальные конфликты и пытаются предотвратить распространение насилия. Например, если кто-то попадает в больницу с огнестрельным ранением, миротворец отговаривает его друзей от ответного нападения. Во-вторых, определяются группы риска, и социальные работники стараются изменить их настрой и поведение. Они помогают людям найти работу или вылечиться от наркотической зависимости. И в-третьих, ведется работа над изменением социальных норм всего сообщества в отношении огнестрельного оружия. Идея заключается в том, чтобы люди услышали голоса тех, кто выступает против культуры насилия.
Миротворцы и социальные работники набираются непосредственно из сообществ, пораженных насилием; среди них есть и бывшие преступники. «Мы нанимаем тех, кто пользуется доверием в сообществе, – объясняет Чарли Рэнсфорд, директор по науке и политике Cure Violence. – Чтобы изменить поведение людей и отговорить их от тех или иных поступков, полезно знать о них больше; хорошо, если и они будут чувствовать, что вы их понимаете, и даже знать вас или кого-то из тех, кто вас знает» [264]. Эта идея также используется для предотвращения вспышек инфекционных болезней: например, к участию в программах борьбы с ВИЧ часто привлекают бывших работников секс-индустрии, чтобы те помогли изменить поведение людей из группы риска [265].
Первый проект Cure Violence стартовал в 2000 году в чикагском районе Вест-Гарфилд-парк. Почему был выбран именно этот район? «В то время это был участок с самым высоким уровнем насилия в стране, – объясняет Слаткин. – Как и многие эпидемиологи, я всегда стремился попасть в центр вспышки, поскольку это лучшая возможность проверить себя на прочность и сделать что-то действительно важное». Через год после начала программы число случаев стрельбы в районе сократилось примерно на две трети. Изменения произошли так быстро, поскольку миротворцы прерывали цепочки распространения насилия. Что же позволяло их прерывать?
Воскресным вечером в мае 2017 года в одном из переулков чикагского района Брайтон-парк появились два участника местной банды. Они были вооружены автоматами. Бандиты открыли огонь и ранили десять человек, двое из которых умерли. Это была месть за убийство, совершенное утром того же дня [266].
Стрельба в Чикаго зачастую носит именно такой характер. Социолог из Йельского университета Эндрю Папахристос несколько лет изучал закономерности вооруженного насилия в городе. Будучи уроженцем Чикаго, он обратил внимание, что перестрелки часто связаны с социальными контактами. Жертвы нередко знают друг друга – например, в прошлом их могли вместе арестовывать. Разумеется, сам факт знакомства и общие обстоятельства – например, участие в перестрелке – еще не означают, что произошло заражение. Вполне возможно, что главную роль сыграла общая среда или склонность общаться с подобными себе (то есть гомофилия) [267].
Для более глубокого анализа Папахристос и его коллеги запросили в полицейском управлении Чикаго информацию обо всех арестованных в период с 2006 по 2014 год [268]. Всего в базе данных было 462 тысячи человек. Опираясь на эту информацию, исследователи составили сеть нарушителей, которых арестовывали в одно время. Многие заключались под стражу в одиночку, но обнаружилась и большая группа людей, связанных между собой серией преступлений. В эту группу входило 138 тысяч человек – примерно треть всей базы данных.
Для начала Папахристос решил проверить, могут ли наблюдаемые закономерности насилия объясняться такими факторами, как гомофилия и влияние среды. Выяснилось, что это маловероятно: многие случаи стрельбы были связаны таким образом, что эту связь невозможно было объяснить гомофилией или общей средой. Это указывало на возможное заражение. Выявив случаи стрельбы, которые с наибольшей вероятностью были следствием заражения, ученые тщательно реконструировали цепочки распространения насилия от одного инцидента к другому. По их оценкам, на каждую сотню застреленных людей приходилось в среднем 63 последующих нападения, вызванных заражением. Иными словами, для насилия в Чикаго репродуктивное число составляло 0,63.
Модель пятидесяти вспышек перестрелок, построенная с учетом динамики распространения насилия в Чикаго. Точками обозначены случаи стрельбы, а серые стрелки указывают на последующие нападения. Несмотря на наличие случаев суперраспространения, большинство вспышек представляют собой одиночные случаи стрельбы без дальнейшей передачи насилия
Если репродуктивное число меньше единицы, вспышка может возникнуть, но едва ли продлится долго. Группа ученых из Йельского университета выявила в Чикаго более 4000 вспышек вооруженного насилия, но по большей части они были незначительными. Подавляющее большинство случаев представляло собой отдельные эпизоды стрельбы, без дальнейшего заражения. Однако некоторые вспышки были гораздо масштабнее; например, одна из них включала почти 500 связанных между собой случаев. При такой вариативности в масштабах вспышек можно предположить, что заражение происходит в основном за счет суперраспространения. Проанализировав данные о вспышках в Чикаго более подробно, я пришел к выводу, что передача вооруженного насилия характеризовалась высокой концентрацией. По всей видимости, менее 10 % случаев со стрельбой привели к 80 % последующих нападений [269]. Как и при передаче инфекций, на которую тоже может влиять суперраспространение, большинство случаев стрельбы не вели к дальнейшему заражению.
Анализ цепочек передачи насилия в Чикаго также позволил оценить скорость передачи. В среднем время генерации между двумя связанными случаями стрельбы составляло 125 дней. Хотя всеобщее внимание привлекали такие трагические события, как месть в Брайтон-парке в мае 2017 года, случаев медленно тлеющих, невыявленных междоусобиц явно было гораздо больше.
Сеть инцидентов со стрельбой указывает на то, что проект Cure Violence может быть эффективным. Начнем с того, что мы умеем анализировать сети: если мы хотим предотвратить вспышку, полезно выявить возможные
