2
Что такое школа во время войны? Школа – это семья. Это содружество взрослых и детей. Учителя для нас были больше чем учителя. Они были для нас вторыми родителями. И мы ходили весной сажать им картошку, копать огород. Нас не надо было заставлять. Нас часто можно было видеть с лопатами. Питались так: 300 граммов хлеба по карточкам. Всё, больше ничего. У большинства моих одноклассников родители были на фронте.
Помню, как я пытался помочь маме. Как только наступали летние дни, я ходил в лес, собирал ягоды, грибы. Потом продавал их, покупал молоко или хлеб. Я всю жизнь завидовал высоким ребятам, а мы не могли быть высокого роста. Все мое поколение примерно одинаковое, потому что мы не получали достаточно питания – ни витаминов, ничего. Это все, конечно, сказалось на физическом развитии. Но я все равно стал заниматься спортом. Поскольку я вырос на Волге, то, естественно, плаванием, греблей. Я Волгу переплывал в детстве туда и обратно без отдыха. Потом я стал заниматься гимнастикой, получил разряд, и это дважды меня спасло. Один раз я тонул, провалился под лед. Только благодаря тому, что занимался спортом, я выкарабкался из-подо льда. И второй раз – когда я попал под трамвай, руки меня спасли. У меня были сильные руки, и я удержался, когда меня рвануло под колеса. Я удержался, вывернулся, сделал стойку, и это меня спасло. Мне спорт помогал в жизни. И потом, гены – у меня все-таки хорошая наследственность была. Так вот и жили.
Я помню, когда в семью приходили похоронки. У меня погиб брат Сережа. Мои ребята пришли к нам, принесли все булочки, которые получили в школе, и положили на стол. Трудно вспоминать. Была война, и нам хотелось уйти на фронт. Мы думали, что попадем на фронт, закончив школу. У нас была преподаватель математики Марья Матвеевна, и мы с ней занимались, вдруг почтальон принес ей письмо. Она стала читать, вскрикнула, и ей стало плохо. Погибла ее дочь. Я хотел уйти, но она говорит: «Андрюша, останься, пожалуйста, я с ума сойду, останься, побудь, я не хочу быть сейчас одна». Я понимал, что это такое. Мне было лет 14–15, наверное. Я школу окончил в 16 лет.
Я учился в тяжелые годы. Война, послевоенная разруха. Школа приучала нас к дружбе и к ответственности друг за друга. Была такая круговая порука, мы бесились и проказничали. У нас был такой Григорьев, он в чем-то провинился – сейчас не помню, и мы решили его проучить. Войдет в класс – набросим на него пальто и устроим темную. А уже вечер был, темно. Открывается дверь, он заходит, мы набрасываем пальто. Но это оказался преподаватель физики. Мы перепутали. Он зашел чуть раньше времени. Мы – на него, а он кричит из-под пальто: «Ребята, это я!»
У меня был друг – Женя Бернштейн. Мы дружили с первого класса, вместе в кино ходили. Мама ушила мне пиджак из старого отцовского, в плече было много ваты, чтобы я выглядел солиднее. Как-то идем мы вместе, вдруг кто-то подбежал сзади и как даст мне железным прутом по плечу! Хорошо, там была вата. Я оглянулся, а там ребята стоят, кричат: «Да не ему, а этому!» Женьке должны были вмазать. Женька побежал, испугался. Нам было тринадцать лет. И я пошел его выручать. У меня был нож в ножнах, не знаю, откуда я его достал, кто-то подарил, наверное. Я его специально повесил, открыл пиджак и прошел мимо этих ребят, чтобы они видели, что у меня нож. Чтобы они Женьку не били.
Я очень хорошо кидался камнями. У меня во дворе на всякий случай была горка камней. Я учился кидать камнем в цель. Помню, один парень подошел ко мне с палкой. Между ног сунул, повернул, чтобы я упал. А я не упал. Меня это разозлило. А они все знали, что я хорошо кидаюсь камнями. Я схватил камень и как кинул – прямо ему в глаз. Он упал. «Скорая помощь». К нам милиция в дом. Милиционер пришел, разговаривает с батей. Отец мне говорил: «Когда тебя обижают, ты ко мне жаловаться не ходи. Если чувствуешь, что обижают тебя несправедливо, заступайся сам, я не буду в это вмешиваться. Будь мужчиной». Поэтому он меня даже не наказал. А того парня с глазом увезли в больницу! Потом мальчишки собрались и меня все-таки поколотили за это.
Со мной был такой постыдный случай. Стояла очередь. Какая-то женщина уронила рубль, а я увидел. Сейчас бы я поднял и отдал, а тогда я наступил на рубль. Мороженое стоило двадцать копеек. Я наступил на рубль, а она увидела и отругала меня. Мне было так стыдно! Это все – опыт, это все – уроки. Это не проходит даром. И этот стыд что-то во мне изменил, в чем-то меня поднял. Я выхожу, и у нас около дома валяются сто рублей. А мороженое тогда было уже по семь рублей. На эти сто рублей я купил мороженого всем мальчишкам. Отдал каждому по мороженому, истратил деньги и был дико горд.
Мама была женщина строгая. У нас в семье был матриархат, как это ни странно. Мама была красивая, отец тоже был красивый и безумно ее любил, для него слово мамы было закон. Она следила за тем, чтобы улица меня не воспитывала. Следила, с кем я дружу. Мы трудно жили.
Помню, как мама у нас дома устроила вечеринку для моих одноклассников и девочек, которые с нами раньше учились. В это время нас разлучили с девчонками, а до этого мы были в одной школе. И вот устраивали вечера – то у них в школе, то у нас. Наш 8 «А» класс дружил с 8-м классом из школы № 17.
Мы были плохо одеты. Я ходил в батькиных валенках с галошами. Это было стыдно для мальчика, который уже понимает, что есть любовь, что можно ухаживать. И мы каждый вечер собирались на берегу Волги, почему-то зимой. Может, потому что летом разъезжались. А зимой все собирались, закутанные, я ходил в шинели, перекрашенной в черный цвет, чтобы не был такой уж очень военный. Я носил галифе, носил все, что было возможно достать. И девчонки нас учили танцевать без музыки. Напевали мелодии и танцевали. Я полюбил танцы и стал заядлым танцором только благодаря тому, что мы начали очень рано. И конечно, мы влюблялись. Я влюблялся рано, еще в 5-м классе. Люся Боярская была красивая девочка. Я не знал, как привлечь ее внимание. Я влюблялся и в 10-м классе, и в институте. Я дружил с девочкой из 8-го класса – ее звали Лиза. Мы с ней ходили на танцы, в кино – так положено. В 19 лет я на ней женился. Моя мама была в шоке. Жениться в 19 лет было не принято.
Отец был от природы человек одаренный – он вышел из бедных крестьян. Сначала был гримером в театре, потом дамским парикмахером. А потом родился я, и он решил поменять профессию, поскольку очень любил землю. Окончил Тимирязевскую академию с отличием и стал агрономом. С малых лет он приучал меня к хорошей литературе. Каждый вечер отец читал мне Пушкина, Лермонтова, Майна Рида…
Когда мы учились в школе, то таскали бревна из Волги, чтобы потом наколоть, напилить. Сами отапливали школу. В классе, случалось, сидели в пальто. Не было ничего, все своими силами делали учителя и мы. В детстве я хотел уехать учиться на Кавказ. Я уже начал писать стихи в 10-м классе, а прозу в 7-м классе. Моим идеалом был Грибоедов. Романтика Кавказа, Пушкин – такой ореол, и я хотел поехать в Тбилиси. Это было тяжелое время, отец еще был в тюрьме, и мама мне говорит: «Ты что, с ума сошел? А как я? Как ты будешь жить, на что? На стипендию – невозможно». Она меня отговорила. И тогда я подал документы в Ленинградскую военно-медицинскую академию. Я не хотел быть врачом, просто пожалел мать. Я знал, что в это время ей материально меня не вытащить. А Ленинградская военно-медицинская академия обеспечивала. Поскольку отец меня учил не врать и быть честным человеком, в анкете, которую я послал вместе с документами, я написал всю правду: отец – в тюрьме, дед погиб, дядька – сидит, другой – сидит. Все сидят. И мне вернули документы. Может, и к лучшему, что я не пошел по этой специальности. И вот тогда с другом Володей мы решили поступать в Институт востоковедения, где была по тем временам большая стипендия. Я поступил.
...
Алла Духова родилась в Коми-Пермяцком автономном округе, в селе Коса. Через год семья переехала в Ригу. В 11 лет Алла поступила в коллектив народного танца «Ивушка», в 16 лет пошла работать в цирк. После серьезной травмы цирк пришлось бросить. Работала в Доме культуры руководителем самодеятельного коллектива «Эксперимент». С 1986 г. – балетмейстер, хореограф и бессменный руководитель балета «Тодес». Балет дважды становился лауреатом Национальной российской музыкальной премии «Овация» в номинации «Шоу года».
Рига. Мой любимый город. Как я давно там не была… А родилась я в Коми-Пермяцком округе, Пермская область, село Коса. Там мои родители работали по распределению после института. Когда мне исполнился год, меня привезли в Ригу, потому что там жили папины родители. Наш дом был в центре города, до старой Риги – 10 минут пешком. У нас был огромный двор, в котором было бомбоубежище, мы играли там в казаки-разбойники. Прыгали вниз с двухметровой высоты, кто-то ломал ноги – ужас!
Родители у меня чудесные люди, очень творческие. Хотя они не были связаны с искусством. Мама у меня пела, великолепно танцевала. Она из Питера. Ее вывезли в четыре года из блокадного Ленинграда в детский дом. Папа у меня из Риги. Когда папа служил в армии на Кубани, они познакомились. Папа у меня тоже великолепно пел и стучал степ.