что-либо может победить бомбу весом 20 000 фунтов. Но я находился дальше по улице от 20-фунтовой бомбы и почувствовал взрыв примерно в 150 ярдах. Бомба в Брайтоне была примерно такого же размера, и она проделала дыру в фасаде отеля. В любом случае, это то, что привлекает меня уже три или четыре года. В школе я изучал основы математики и инженерного дела. Это был бы интересный проект для работы в университете. Но что я буду делать через два с половиной года? Вы оба знаете, что моя карьера была моей заботой в течение многих лет. Пока меня ничто не захватило ”.
Фрейя снова посмотрела на него.
“Значит, вы бы подумали о работе на государственной службе, если бы с вами поговорили этим летом?”
“Я бы послушал их из вежливости и уважения к вам. Но я не вижу себя констеблем полиции где-нибудь в районе защиты, не так ли? Прошлым летом я был избалован, конечно, были хорошие и плохие моменты, но это было настоящее расследование, что ж, команда так думала, и я помог. Немного, но я помог. Но Тафф, констебль Томас, проработал в полиции несколько лет, прежде чем у него появился шанс присоединиться к команде MIU. Просто слушаю разговор за пивом по вечерам, это военизированная группировка. Все они вооружены, они имеют дело с типами из CND в Олдермастоне, Фаслейне и Берфилде, а также в полудюжине других мест, которые не так хорошо известны. Хотя я думаю, что они были больше обеспокоены тем, что, цитирую, "безжалостные ублюдки из Комаккио перестреляли бы их всех’. MIU - это сила мозга, большая часть остального - мускулы.
“На самом деле я никогда не рассматривал возможность остаться в академических кругах, но я разумный преподаватель, и мне нравится университетская жизнь. Возможно, я просто выиграю три года и получу докторскую степень ”.
Джим и Фрейя были старше родителей Эндрю, но, как и в случае с Брайаном и Мэри, они исполнили для него роль суррогатных родителей. Прошло слишком много лет, если вообще когда-либо, с тех пор, как он сидел и разговаривал подобным образом со своими мамой или папой. Другой взгляд на мир, постоянное беспокойство его матери о том, что подумают другие, в дополнение к более свежим проблемам. Они болтали остаток вечера, сначала в пабе, а затем вернулись домой. Ответов нет, но много виски.
На следующее утро Эндрю отправился на долгую пробежку, за которой последовал такой же долгий заплыв. Часто плавание было временем для размышлений, но в тот день это было бессмысленное упражнение. Он уехал в Кембридж сразу после ужина и должен был вернуться в среду вечером, поэтому ему не пришлось садиться на пригородный поезд в четверг утром.
В воскресенье вечером, когда Эндрю вернулся в колледж, небольшие группы студентов бродили вокруг, пытаясь убить время. Ночь перед вступительным собеседованием просто затягивает. Вы не можете напиться, ну, если у вас есть хоть капля здравого смысла, и минуты тянутся. Хотя его интервью было всего за два года до того, как Эндрю прошел через Большой суд, чувствуя себя своим в нем. Было приятно вернуться туда, возможно, еще три года в аспирантуре были бы не самым худшим. Такие бессмысленные размышления были стерты из его головы, когда Педро, выходивший из подъезда, чуть не сбил его.
“Ты здесь, хорошо. Поторопись и сбрось свои вещи, и мы сможем выпить по паре кружек пива”.
Три минуты спустя они повторили маршрут Эндрю обратно к бару.
“Я думал, ты будешь здесь на этой неделе. Когда ты уезжаешь?”
“В среду вечером я уезжаю в Лондон. Ты?”
“Пятница. Прямой рейс в Мадрид из Хитроу. Затем пять недель с мамой и папой”.
Педро покачал головой.
“Не нужно гоняться за американскими туристами, зимой в Мадриде тихо”.
Он повернулся к Эндрю.
“Почему бы тебе не приехать на недельку. Не мог бы ты?”
Эндрю испытывал серьезное искушение, но все время, проведенное в Эдинбурге, казалось спешным, и у него никогда не было достаточно времени, чтобы расслабиться, поболтать с друзьями.
“Боюсь, слишком много планов. Может быть, на Пасху или летом?”
Педро признал, что это было слишком быстро, и сказал Эндрю, что ему рады в любое время. Они немного поболтали, Педро остался на лекцию Ричарда Стоуна, профессора из Кембриджа, который в том году получил Нобелевскую премию по экономике. Эндрю сказал ему, что он должен добровольно сопровождать некоторых заявителей, отвечать на вопросы, особенно от иностранных заявителей. Он сказал, что подумает об этом, пытаясь выглядеть невозмутимым, но Эндрю знал, что увидит Педро следующим утром.
В прошлом году к Эндрю обратились в самую последнюю минуту, и он в основном говорил инстинктивно. Он не чувствовал превосходства над претендентами, все это казалось ему таким свежим, он был таким человеком годом ранее. Но в тот год все было по-другому. Для Эндрю изменение отношения между 1-м и 2-м годом было наиболее заметным. Он прошел свой первый-й год и теперь знал, что его место там, это не все дым и зеркала. Хотя в то время это не было зарегистрировано, подсознательно он, должно быть, знал, что больше так не поступит. Эндрю пришлось приложить немало усилий, чтобы не отмахнуться от страхов заявителя. Каждое утро он сопровождал три группы, все группы, кроме одной, он привел в зал, сел и ответил на их вопросы. Большинство вопросов от каждой группы были схожими, но возможность посидеть с нынешним студентом всего с четырьмя другими была тем, чего все они хотели и, вероятно, нуждались. Ответить на вопросы о жизни в Кембридже и Тринити-колледже было легко, возможности социального обеспечения и развлечений были широко известны, было ощущение, что они хотели убедиться, что все, о чем говорится в проспекте, не чушь собачья. Эндрю был честен с ними в том, как он подходил к своему курсу и какой уровень затрат времени, по его мнению, был необходим для получения хорошей оценки. Это всегда заставляло всех задуматься. Последняя часть, о которой его всегда спрашивали, была та, где он не мог им помочь. Советы о том, как вести себя с интервьюерами. Эндрю больше никогда не видел ни одного из трех своих интервьюеров за те четыре семестра, что он там проработал. У студентов было очень ограниченное взаимодействие с профессорами на различных факультетах. К настоящему времени Эндрю провел семь собеседований со своим научным руководителем, и в общей сложности они длились менее 90 минут, и он подводил итоги. Поэтому, что сказать конкретным
