усилий. Я застенчивый, тихий и прилежный, всегда был и продолжаю вести себя таким образом. Я также повидал много товарищей по команде за лето. Видел, как они действовали, пытался понять, как они думали, это другой мир. Даже упражнения здесь, давай. Один ребенок из среднего класса рассказывает другим детям из среднего класса, что делать. Вы можете себе представить, что было бы с нами, если бы они пригласили 100 бойцов из Бассингборна для участия в упражнениях на лидерство? Ближе всего к этому я подошел много лет назад в Оттерберне, где в итоге проходил артиллерийские курсы. Там стоят шесть 105-х в полном составе, и мне пришлось разработать решение для стрельбы. Если я был прав, то оружие установлено и произведены выстрелы. Но если решение о стрельбе было неправильным, то вам говорили, что оно неправильное, и вы должны были пройти марш позора под взглядами всех шести экипажей, бормочущих комментарии о том, насколько вы бесполезны. Вот чего здесь не хватает - общения с отрядниками. Я не знаю, сержант, я просто знаю, что именно над этим аспектом обучения здесь мне нужно поработать больше всего. ”
“Интересно, что ты понял разницу между внебиржевым обучением и обычным в Бассингборне. Я понимаю, что ты борешься со своей природой, но тебе действительно нужно изменить свое мышление, сынок. Ты самый высокий и один из самых крупных парней здесь. Не думай, что это не помогает, потому что это помогает. Ты не какой-нибудь длинноволосый хиппи. Ты высокий, с очень короткой стрижкой и сильным шотландским акцентом. В армии полно таких же спортсменов, как ты, используй это в своих интересах. Мы поговорим в конце следующего семестра ”.
На этом Эндрю был уволен. Остаток ночи пролетел быстро, и он вернулся к Тринити, размышляя о том, что сказал Маррак. Точно так же, как его тело привлекло внимание Hermès, и через три дня он собирался стать моделью, так и тело Эндрю привлекло внимание армии. Теперь, очевидно, совершенно по-другому, но все равно было о чем подумать. Он выглядел как лидер, так что он был на полпути к цели, теперь ему нужно было думать как лидер, излучать атмосферу чего? Уверенности? Хммм. Это было нечто большее. Это был приказ с ожиданием, что он будет выполнен немедленно. Отношение? Маррак был прав, это была проблема менталитета. Если Эндрю действовал как лидер, значит, он прошел больше половины пути, если он был осторожен и действовал так, как будто это было предложение, а не приказ, тогда он облажался.
Эндрю все еще думал об этом во время купания в среду утром, но после уборки припарковал машину. Он зашел позавтракать, как обычно, оставив большую коробку шоколадных конфет Пегги в качестве рождественской благодарности за заботу о нем. Поцелуй в его щеку был приятным, но свистки постоянных посетителей заставили их обоих покраснеть, поэтому он смылся, оставив ее лицом к лицу с музыкой. Он занимался только до полудня, а затем сел на поезд до Кингс-Кросс. К тому времени, когда Фрейя и Джим вернулись домой, Эндрю почти приготовил ужин и открыл бутылку вина.
“Я мог бы привыкнуть к этому, пахнет вкусно”.
Фрейя поцеловала его в щеку и пошла переодеваться. Джим ограничился рукопожатием и улыбкой, взял бокал вина и тоже пошел переодеваться. Вечер, похоже, был похож на ночь Эндрю, но это было весело и непринужденно. На следующее утро Эндрю потренировался, прежде чем, несмотря на холодное зимнее утро, совершить свои обычные круги по Риджентс-парку. Быстрый завтрак - и он отправился на Ватерлоо, где вот-вот должно было начаться его парижское приключение.
Эндрю был загружен, для него, для поездки в Париж. У него был его обычный рюкзак с обычной одеждой, фотоаппаратом и подарком Манон и Филиппа. У него также была сумка с одеждой для мероприятия в тот вечер, а также костюм для любого другого вечера. Поезд проделал свой обычный извилистый путь до Дувра с бесконечными остановками и высадил Эндрю на станции Прайори в 11.07. 25 минут спустя он был в вагоне Уилсона, когда они стояли в очереди на один из паромов. До туннеля действовали три паромные компании, использующие лодки, а также одна с судами на воздушной подушке. На лодке было умеренно оживленно, и переправа заняла чуть больше часа. Это дало им возможность выпить чашечку дерьмового кофе и съесть размокший бутерброд. Когда они, наконец, оказались на пути в Париж, Эндрю почувствовал волнение на заднем сиденье. Дэн тоже.
“У нас будет достаточно времени, чтобы добраться туда. Будь добр, расслабься”.
Эндрю понятия не имел, разговаривал ли Дэн со своей женой или дочерью, возможно, с обеими. Это не помешало им задать, казалось, сотни вопросов, ни на один из которых Эндрю не знал ответа. Но это отвлекало их, и его, как он предполагал, тоже, во время путешествия. Они были забронированы в том же отеле, в котором Педро и Эндрю останавливались весной, "Монсарт", хорошем, но не слишком дорогом. Аби находилась в отдельной комнате; ее родители были спокойны по поводу своих отношений, но не настолько. После регистрации Эндрю отправился на прогулку, ему потребовалось всего 30 минут, чтобы принять душ и подготовиться, в то время как Аби и ее мать уже сходили с ума от того, что у них недостаточно времени. Эндрю спустился в сады Тюильри, а затем направился к Лувру. Он был освещен прожекторами и выглядел великолепно в тот ясный зимний вечер. Это помогло убить 40 минут, так что, когда он вернулся, было время принять душ и собраться.
Эндрю был одет в свой полный шотландский костюм: килт, спорран, модный пиджак и все такое. Он решил, что это самая модная вещь, которая у него была, и сомневался, что кто-то другой будет носить ее. Вероятно, это было немного чересчур, но из того, что он помнил с марта, не так много, как он мог бы подумать. В 6.15 он стоял в маленьком баре в вестибюле отеля, чувствуя себя более чем привлекательно. Десять минут спустя Аби и ее родители вышли из лифта. Эндрю увидел их раньше, чем они увидели его, и смог оценить, насколько элегантно они выглядели. Дэн был в костюме и выглядел шикарно, но никто не собирался обращать на него внимания. На Пэм было красное платье длиной чуть выше колена, обтягивающее бедра и задницу и демонстрирующее впечатляющее декольте. Дэн пытался не прихорашиваться, но потерпел сокрушительную неудачу, Памела Уилсон
