Поборов желание куда-нибудь убежать, я заставил себя стоять смирно, когда он двинулся ко мне. Но затем я невольно вздрогнул, и меня захлестнула паника, омыв темными волнами еще свежих воспоминаний.
Опустившись на пол, я скорчился, пытаясь спрятаться под мантией. В моей голове мелькали сцены ужасов, криков, побоев. Мое горло пересохло из-за отчаянных попыток извиниться.
— Простите, сэр, простите, — вот, что успело сорваться с моих губ, прежде чем мне стало трудно дышать и настоящее растворилось во тьме. Чулан. Я в чулане! Нет, нет, нет!
«Наглый, вредный маленький урод! Ты должен был умереть вместе со своими никчемными родителями!
— Я буду хорошим, дядя Вернон! Я обещаю. Пожалуйста, пожалуйста, сэр. Пожалуйста!
Но дядя Вернон никогда не останавливался.
Никогда.
* * *
С.С.
Он не отзывался на свое имя.
Он ничего не слышал и не видел. Лишь бормотал имя этого отвратительного жирного маггла.
Я знал, что он придет в еще больший ужас, если я прикоснусь к нему.
Я наложил на нас согревающие чары, так как в подземельях, естественно, было довольно прохладно. Поддерживая огонь, я слушал его судорожное дыхание и сдавленные всхлипы. Как только его плечики начали расслабляться, я снова с ним заговорил, убеждая, что он в безопасности и что здесь ему никто не навредит.
Это заняло три часа, но он все же успокоился и начал прислушиваться к моим указаниям. Я подсказал ему, как дышать и что нужно упереться ногами в пол. И все равно он избегал прикосновений. Поэтому я дал ему обезболивающее, предпочтя пока не поднимать вопрос нанесения лечебной мази. Выпив еще и успокаивающее зелье, он заснул, свернувшись клубочком на диване перед огнем.
Мне хотелось напиться. Нужно было как-то успокоиться. Но я больше не поступлю так, и зелья я пить тоже не буду. Я могу понадобиться ему, когда он проснется. Я мерил комнату шагами, пытаясь найти себе занятие. И вдруг вспомнил о привычке, от которой отказался несколько лет назад.
Опустившись в кресло около камина, я наблюдал за маленьким спящим ребенком, сжимая в руке наколдованную сигарету. Я выдохнул дым, воображая дом номер 4 по Тисовой улице. Когда камин потух, я очистил воздух от табачного дыма.
В итоге я задремал, но мелькавшие картинки снов неустанно сопровождал чей-то булькающий крик.
Г.П.
Это снова случилось. Я забылся и думал, что оказался там… там, опять… И был напуган, так напуган, и совсем не мог думать, дышать, двигаться…
Так холодно, так больно, так грустно и глупо. И почему он все еще хочет, чтобы я жил с ним?
Кому я нужен, особенно такой?
Я не сделал ничего хорошего, просто спал, лежа кучей на диване. Он должен был побить меня.
«Я плохой. Я заслуживаю наказания».
Даже разбудил его, когда он спал. Спал в кресле, потому что я занял диван.
«Что со мной не так?» — кричал голос в моей голове. Во мне. Голоса были там, разговаривали со мной, кричали на меня. Дядя Вернон, тетя, я…
Почему я не могу быть свободным?
«Он снова говорит. Слушай!»
* * *
С.С.
— Ты слышишь меня, Гарри?
Прошло несколько секунд, но он все же ответил слабым голосом:
— Да, сэр.
— Знаешь, она не должна была этого делать. Я очень на нее злюсь. Ты не сделал ничего плохого, ребенок.
— Простите, сэр!
Он, должно быть, неправильно меня услышал.
— Ты не сделал ничего плохого, Гарри. А теперь повтори, что я сказал.
Обеспокоенный и смущенный он повторил, как попугай:
— Я не сделал ничего плохого, сэр?
— Правильно. Очень хорошо.
На самом деле, мне не хотелось говорить об этом. Ему, возможно, тоже. Поэтому я решил, что лучше сменить тему и поговорить о кое-чем другом, что я хотел с ним обсудить.
— Ты бы хотел называть меня крестным, Гарри? Или по имени, Северусом?
Это привлекло его внимание, вытащило из омута его мыслей.
— Вы позволите мне называть вас «крестным», сэр? — спросил он радостно.
— Да, конечно.
Он воскликнул:
— Спасибо, крестный!
Я поторопился с разговором, пока к нему снова не вернулась его извечная боязливость.
— А хочешь снова повидаться с Поппи? Или нам лучше отправиться домой?
— А можно мне… можно, пожалуйста, сначала повидаться с Мадам Помфри, а потом отправиться домой, сэр?
И снова это слово. Сэр. «Дай ему время, Северус. Будь терпеливым».
Я нахмурился в ответ на собственные мысли.
* * *
Г.П.
Он позвал леди Поппи, и она снова спустилась по каминной трубе. Она сказала что-то вроде «проклятая кошка», что, должно быть, было какой-то ведьмовской присказкой. Может, речь о черной кошке?
Они немного поговорили, пока я воображал, что сижу верхом на метле, паря в небе. Я бы мог летать сквозь облака и чувствовать, как ветер развевает мои лохматые, спутанные волосы. А чтобы очки не запотевали, я представил, что на них у меня установлены маленькие дворники. Я нырял, снова взлетал и кружился, преодолевая воздушные ямы. Если бы только раньше у меня только была настоящая ведьмовская метла, я бы мог улететь с крыши дома Дурслей и больше никогда туда не возвращаться.
Мой полет резко оборвался, когда мой Снейп нервно спросил, что я думаю на счет того, чтобы ненадолго остаться с леди Поппи. Я был совсем не против. Рядом с ней я чувствовал себя хорошо, как и рядом с моим Снейпом — крестным.
«Значит, вот что они имеют в виду, когда говорят «ты в безопасности»?»
* * *
С.С.
Кипя от злости, я процедил глупый пароль — «сладкие мармеладки» — и взлетел вверх по ступенькам в кабинет директора.
— Я убью эту отвратительную женщину, Альбус! — прорычал я, врываясь внутрь.
— Присаживайся, мой мальчик, присаживайся. Лакричную палочку?
В ответ я лишь смерил его сердитым взглядом.
— Вы почти распяли меня за один лишь косой взгляд в сторону Гарри. А МакГонагалл побила его розгами, директор!
Старик удивленно поднял брови, но все же ответил:
— Должно быть, у нее на то была веская причина, Северус.
Ну что за предубеждение! Я вскочил с кресла и почти врезал этой ведьме, когда она осчастливила нас своим присутствием.
— Вижу, Северус уже доложился о моем небольшом акте дисциплины, — протянула она язвительно.
— Двенадцать ударов, Минерва? Восьмилетнему мальчику!
Это был довольно странный опыт. Я никогда не сталкивался с подобной ситуацией за мою короткую жизнь.
— Северус, пожалуйста, прекрати кричать! Альбус, да, я ударила его двенадцать раз за то, что испортил мою собственность и бессовестно соврал об этом. Я планировала ударить его лишь раз, но я даже не осознавала, какой слабой стала. Я не смогла выжать из этого избалованного мальчишки ни слез, ни даже простого извинения. Я бы никогда не причинила вред драгоценному сыну Лили и Джеймса!
— Он не врал! Он ведет себя, как домашний эльф, если предоставить его самому себе. Эти чертовы магглы вели себя с ним…
В этот момент во вспышке изумрудного пламени появилась голова Поппи.
— Северус, ты должен прийти сюда и сам посмотреть на то, что… — она запнулась, заметив, что МакГонагалл тоже была в кабинете. Когда она заговорила снова, голос ее резал острее бритвы: — Будьте уверены, профессор МакГонагалл, я найду время, чтобы побеседовать с вами!
* * *
Г.П.
Мадам Помфри злилась! Не думаю, что она сердилась на меня, но как это возможно? Не могу понять, почему все так расстроились из-за нескольких ударов розгами. Она ведь даже била поверх моих новых брюк. Меня постоянно обвиняли в чем-то, чего я не делал, и били гораздо сильнее.
Я лежал на диване, ожидая, пока Мистер Профессор Снейп увидит последствия моего наказания. «Постойте, она сказала что-то про профессора МакГонагалл! Мистер Профессор Снейп разговаривал с ней! Ну, теперь мне точно не сдобровать!»
Я все равно уже лежал, даже не пытаясь прикрыться. Я сражался с рвотой, что грозилась исторгнуться из моего рта. Стиснув зубы и заставив себя дышать, я готовился к тому, что меня ожидало.
Из камина вырвались клубы сажи, когда мой опекун выступил из него. Он направился прямиком ко мне, и я задрожал так сильно, что ноги начали слегка подпрыгивать.
— О, Гарри, — сказал он тихо, положив теплую руку мне на спину. — Давай-ка разберемся с этим, чтобы мы могли отправиться домой.
Леди Поппи протянула мне ту мазь для болячек. «Они такие добрые!» Она даже позволила мне самому нанести ее. Я почувствовал себя намного лучше уже лишь оттого, что снова мог спокойно сидеть.
Мой Снейп снова перенесся куда-то через камин, а мадам принялась укачивать меня, рассказывая сказку о волшебной игре под названием «киддич». «У нее такое же хорошее воображение, как и у меня!»
Я хотел насладиться этим моментом, так как знал, что подобное вряд ли будет случаться слишком часто. К сожалению, у моего желудка были другие планы. Я поругал его за чувство голода. Я же только сегодня завтракал! Я слишком привык есть постоянно.
