болезненным спазмом в груди.
Какого чёрта сорвала балаклаву? Лучше бы всё оставалось, как есть.
— Перекантуешься денька три, — слышу наставления Егора. — А я пока всё подготовлю и зафиналим.
До Песчаной Косы мы добираемся только несколько суток спустя. А всё почему… В Красоморске проходит внеочередной рейд, в ходе которого местная ментура с утра до ночи снуёт по городу туда-сюда.
Мы с Егором безвылазно торчим на хате и о том, что произошло, узнаём из выпуска телевизионных новостей.
Короче, кто-то дерзкий решил хайпануть на похищении Зарецкой. Неизвестный позвонил в полицию и заявил о том, что готов выдать координаты местонахождения Насти. Но только при условии, что губер за эту информацию хорошо заплатит.
Признаюсь, в какой-то момент подумалось, что нас срисовали у Маяка или где-то ещё, однако Егор, абсолютно спокойный и уверенный, быстро убедил меня в обратном, ни на секунду не поверив в озвученное.
В общем, если в вкратце, горе-шантажиста накрыли. Правоохранительным органам удалось установить, что подзаработать на истории с похищением решил работник театра. Как я понял, тот белобрысый петух, с которым Настя плясала это своё лебединое озеро.
Тупой олень. Остаётся только догадываться, каким образом он собирался провернуть эту дичь и заполучить деньги.
Ну бред же…
— Вроде никого, поутихло, — смотрю в окно, разглядывая улицы города. Города, в котором родился и провёл первые десять лет своей жизни.
— Не накаркай, — хмуро бросает Егор.
— Слышал, о чём судачили две женщины в супермаркете, на кассе? — всё же поднимаю эту тему.
— И чё?
— А если там что-то серьёзное?
— То мамаше Зарецкой не повезло, — сухо отзывается он, перестраиваясь в соседний ряд.
По ощущениям, ему абсолютно параллельно на тот факт, что жена Зарецкого загремела в больницу.
О себе такого сказать не могу. Чувство вины активно поджирает меня изнутри, ведь в отличие от Егора, я прекрасно понимаю: если бы дочь находилась рядом с матерью, у последней вряд ли обострились бы проблемы со здоровьем.
— Губер разрулит. Забашляет врачам, оклемается жёнушка.
Очень на это надеюсь. Страшно представить, что испытывает мать, у которой украли ребёнка, пусть и вполне себе взрослого.
— На хера ты купил торт? Да ещё и такой дорогой. Денег дофига? — интересуется недовольно.
Ещё там, в магазине, брат посмотрел на меня, как на идиота. Идиот и есть.
— У девчонки завтра день рождения.
— И?
Молчу.
Никак не могу объяснить этот порыв. Да, пожалуй, глупый поступок.
— Считаешь, она оценит? — после паузы выдаёт насмешливо.
— Мы же люди, Егор. Как бы там ни было.
— Люди… Говно у тебя характер, Даня. Чересчур ты человечный и жалостливый. Я-то наивно думал, что детский дом хорошенько тебя закалил, но нет, ты всё прежний.
— Может и Слава Богу, — цежу я сквозь зубы.
— Может, — соглашается он. — Только делу это конкретно мешает.
— Надо оставаться адекватными.
— Адекватными?
— Танцы на стёклах — это жесть, Егор! Там живого места на ступнях не было! — возмущённо на него наезжаю.
— Переживёт. Выключи режим сострадания, братан. Или ты забыл, чья это дочь?
— Нет, не забыл.
— Вот и замечательно. Почаще вспоминай о том, что её папаша отправил наших предков на тот свет.
— Я помню.
— Благодаря этой твари, я попал в колонию. А ты в детский дом! — орёт он громко.
Если разобраться, в колонию Егор попал позже, по собственной глупости. Однако спорить с ним бессмысленно, у него, разумеется, своя теория на этот счёт.
— От кого ты узнал про родителей?
Этот вопрос я уже задавал. Ответа, правда, так и не получил. А хотелось бы.
— До сих пор считаешь, что авария — несчастный случай? Серьёзно? — качает головой.
— А ты расскажи мне всё, что знаешь, может и сомнений не останется, — злюсь я.
Бесит, что он вечно держит меня в неведении. Надоело.
— Сомнений… — усмехается, оскаливаясь. — Отец звонил дядь Ване накануне аварии. Из телефона-автомата.
Дядя Иван — друг нашего отца, его одноклассник и сослуживец. С Осиповым батя дружил много лет. Два раза в год Иван Сергеевич традиционно наведывался в Красоморск и всегда заезжал к нам в гости. С кучей подарков.
— Спрашивал, есть ли возможность временно поселить мать у них. Вместе с нами.
— Москва…. Зачем уезжать так далеко? — растерянно на него смотрю.
— А ты не догоняешь, что ли? — устало потирает переносицу.
— Заколебали эти грёбаные загадки, — начинаю раздражаться.
— Отец сказал, что видел то, что не должен был видеть. И что его могут из-за этого убрать.
От услышанного кровь стынет в жилах, и мороз ползёт по коже.
— Проходит двое суток — мать с отцом отправляются на небеса. При крайне странных обстоятельствах. Отказ тормозов. Встречка. Авария. Сгоревшая дотла тачка.
— Ладно, хватит, — сглатываю тугой комок, вставший в горле.
— Завалить бы его… — шипит, стиснув челюсти. — Так падла кругом с охраной ходит. Даже в сортир, по ходу. Гнида.
— Завалить? И опять сесть в тюрьму? На пожизненное?
— То-то и оно, что не горю желанием. Времяпровождение на нарах — не то, о чём мечтается.
Подробностями брат не делился, но нетрудно предположить, жизнь за решёткой далась ему нелегко и по-любому оставила свой отпечаток на его восприятии мира.
— Что такого мог увидеть отец? — устремляю взгляд на пустую трассу.
— Без понятия. Одно ясно, об этом никто не должен был узнать.
— И не узнал. У Зарецкого всё получилось.
Нет человека — нет проблем. Так ведь?
— И у нас всё получится, Дань. Если будем максимально осторожными.
За городом сворачиваем на знакомую лесную дорогу, петляющую меж густых деревьев. До дикого побережья Егор не доезжает. Высаживает меня за километр до Маяка. Достаточно далеко.
— Не хочу палить тачку, мало ли… — поясняет причину остановки. — Рисковать нельзя.
Киваю, забирая пакет.
— Если вдруг кого увидишь, теряйся, Дань, — наставляет строго.
И знаете, мне это как-то не особо нравится.
— Думаешь, на берегу кто-то есть?
Рядом громко ухает сова.
— Без понятия. Надеюсь, что только чайки. Но будь начеку, Малой. Всегда, — хлопает меня по плечу.
— Когда ты приедешь?
— Как всё замутим на пару с нашим кибергением.
— Его не ищут?
Наверняка близкие крайне обеспокоены его исчезновением.
— Пока нет. Его жена с нами в одной упряжке, я говорил уже. О пропаже мужа, естественно, не заявляла.
— А другие родственники? Друзья?
— Мать с отцом сейчас живут с больной бабкой на Севере. Созваниваются редко, так что… На мази всё, Данила. Не грузись и не ссы! — раздражённо цокает языком.
— Что с ним будет? После того, как ты получишь от него то, что хотел…
Егор вздыхает и убирает руки в карманы.
— Посмотрим, — отвечает
