ты сама у него и спросишь? — предложил Николай Николаевич. — Я сомневаюсь, что он сможет об этом рассказать, но, возможно, у тебя получится…
Я задумалась. Клим имел кого-то, но впоследствии потерял. Я не знала, что произошло и как именно, но была уверена, что правильно думаю.
— Даже мне было тяжело добиться от него этого. Тамара, попробуй, но будь осторожна, я знаю, каким он может быть в гневе, и уверяю тебя: это не то состояние, в котором он контролирует себя.
Я потерла шею и кивнула, собравшись.
Когда выходила из кабинета Николая Николаевича, я увидела Клима, сидящего в зале ожидания. Подойдя к нему, молча посмотрела на него, блуждая взглядом по его озабоченному лицу в попытках разглядеть на нем то, что он чувствовал.
— Ты правильно сделал, — сказала я, усаживаясь на стул рядом с ним. — Нужно разобраться со всем. Может, осталось что-то, что вы не проработали…
— Я хотел попросить тебя, — каким-то сиплым голосом пробормотал Клим и прикрыл глаза, упершись локтями в колени. — Поезжай по этому адресу, там ты узнаешь обо всем, — он сунул мне в руку какой-то сверток и поспешно встал. Оглянувшись на меня еще раз и одарив взглядом помутневших глаз, Клим открыл дверь и зашел в кабинет психотерапевта.
Я развернула листок бумаги и прошлась по строкам содержимого. Там был написан адрес и заметка: «Перед тем, как говорить, что готова помочь мне, ты обязана узнать правду. Женщину зовут Кузнецова Варвара Петровна».
***
С того дня прошел месяц. Клим не писал, не звонил, даже не заглядывал ко мне в квартиру по выходным. Он будто бы отгородился от меня и всего мира, и это волновало пуще прежнего. Каждый день я смотрела на адрес, написанный Климом, и каждый раз откладывала эту поездку, потому что чувствовала, что ничего хорошего не узнаю от этой женщины. Но в этот день, двенадцатого октября, я твердо решила, что съезжу туда и узнаю то, что меня неизвестно почему пугает.
Я оделась потеплее, потому что уже похолодало, листья сменили свой цвет, а простудиться никак не входило в мои планы. Вызвав такси, сказала адрес, сжимая свернутую записку Клима в ладони. Подкатывало волнение, чем ближе машина подъезжала к кирпичному домику в каком-то загородном районе. Выйдя на улицу и поблагодарив таксиста, я ощутила прохладу октября во всей красе. Ветер дул так, что я с большим трудом дошла до двери и постучала в окно дома, встав около двери забора.
— Кто там? — послышался голос женщины. Я выдохнула, отпустив все волнение в холод осени.
— Здравствуйте, Варвара Петровна, — сказала я, когда дверь калитки открылась. Передо мной была женщина лет пятидесяти, с грустными глазами и глубокими морщинами на лбу. Серебряные нити так и блестели в ее волосах на солнце. Она посмотрела на меня с тревогой, закрывая за собой калитку.
— Вам что-то нужно? — вежливо обратилась она ко мне, улыбнувшись одними губами. В ее светлых глазах показалось волнение.
— Я пришла к вам потому… Клим сказал, что у вас я должна что-то узнать, прежде чем помогать ему, — неуверенно выдала я, улыбаясь ей. На лице женщины показалось понимание, и она открыла передо мной калитку, впуская во двор, а позже в дом.
Я осторожно зашла, поставив обувь в углу, и почувствовала запах ладана, которым так и был пропитан дом. Женщина затворила дверь и проводила меня на кухню. Предложив и налив мне чай, она села напротив и страдальчески вздохнула.
— Климушка предупреждал, что когда-нибудь это случится и что он приведет сюда еще кого-нибудь, и сам очень боялся. Так и случилось, — начала Варвара Петровна, грустно улыбнувшись.
— Почему он предупреждал об этом? — спросила я, чувствуя давление.
— Он боялся, что когда-нибудь снова найдется человек, который захочет вытащить его из болота, в котором он так долго тонул. Но три года назад он сказал, что теперь нечего боятся и теперь никому не понадобится вытаскивать его. И так как передо мной сейчас сидишь ты, видимо, все-таки он снова повяз в этом, хотя ничего не предвещало беды.
— Я ничего не понимаю, — пробормотала я, отпивая чай.
Женщина продолжила:
— Значит, ты уже знаешь о проблеме Климушки? — спросила она, и я кивнула в ответ. — Тогда я хочу рассказать тебе одну историю, что случилась больше трех лет назад, и после которой Клим поклялся никогда больше не связываться с людьми, что захотят помочь ему справиться со своим расстройством. Он просил, чтобы я рассказала об этом, так как именно мне было прежде всего страшно за тех людей, с которыми он теперь связывался, — она на миг приостановилась и посмотрела мне в глаза. Я видела грусть и счастье в ее светлых радужках. — Так вот, когда-то в одиннадцатом классе, когда Климушке было семнадцать лет, он познакомился с одной девочкой, которая была младше его на два года; тогда он уже страдал от своего расстройства и причинял вред людям, получая от этого некое удовольствие. Климушка не понимал, почему эта девушка так привязалась к нему и не боялась его выходок. Она упорно причитала ему о том, что он должен остановиться и попробовать излечить своего внутреннего обиженного ребенка. Клим тогда не сразу воспринял ее слова всерьез, но не трогал, даже защищал. Непонятно отчего, но он не позволял ни единому волоску упасть с ее головы, а кто хоть притронется, жестоко избивал, но девушка ничего не знала об этом. Она надеялась, что сможет помочь мальчишке измениться, разглядела теплоту в его сердце. Тогда-то Клима и записали на прием к психотерапевту, из-за чего он стал неуправляем, — я краем глаза увидела, как Варвара Петровна утерла слезы. — Девушка понимала, что с ним что-то происходило, но не останавливалась. Она упорно работала с ним, помогала найти общий язык со его родителями, но… Клима уже было не остановить. Он как с цепи сорвался. Тогда-то он и начал поднимать на нее руку, потому что девушка мешала ему калечить себя, всячески убивать свою психику. Она приходила домой вся в синяках, но на следующее утро снова вставала и шла к нему, чтобы увеличить щель, через которую уже не светила доброта сердца Климушки. Я не могла смотреть на нее, пока она еле переставляла ноги, но приходила домой, чтобы отдохнуть, и потом снова направлялась к нему. В один день… — женщина всхлипнула. Я не посмела двинуться с места. — Клим вроде бы успокоился и даже сел за руль, чтобы они вместе съездили на природу. Она тогда так и
