отправилась домой и сказала, что заберет его в следующее воскресенье в 4.00 и что их не будет до 6.30. Это дало бы им шанс поговорить и наверстать упущенное, и он все равно вернулся бы вовремя, чтобы поужинать в одиночестве. О Кэмпбеллах не упоминалось, поэтому Эндрю не стал поднимать эту тему.
Это установило порядок на следующие четыре недели. Эндрю учился и тренировался, тренировался и учился. Он смирился с отсутствием равновесия, пока не вернулся в школу. У него были серьезные сомнения по этому поводу, но он посмотрит, как все пройдет, когда вернется в класс. Он справился со всеми своими школьными заданиями и по своим любимым предметам прочитал и проработал до конца учебной программы. До конца семестра оставалось две недели, и в распорядке должны были произойти некоторые приятные изменения. В четверг и пятницу предпоследней недели семестра Эндрю собирался в школьный офис, чтобы сдать экзамены в конце семестра по всем своим предметам. 90-минутные экзамены по всем предметам, кроме латыни, которые длились всего 60 минут. Эндрю задавался вопросом, вернется ли он в свой класс для сдачи тестов, но в школе опасались, что это будет слишком мешать, и поэтому он проводил их отдельно. В субботу он вернется в школу для практических экспериментов по химии. На этом курсе было больше всего экспериментов. Наконец, в воскресенье он завершит эксперименты по физике и биологии. Это позволило бы подсчитать его оценки за текущий год и позволить ему вернуться к учебе с минимальными последствиями.
Другое изменение произошло, когда Лесли забрала его в то воскресенье вечером. Вместо того, чтобы отправиться в город, где они могли бы найти место для парковки и поговорить пару часов, они отправились к ней домой. Наконец-то ее родители захотели поговорить с ним. Она извинилась за то, что вывалила это на него, но подумала, что он будет меньше переживать, если ему не придется долго думать. Возможно, она была права, но это не помешало ему сильно волноваться по дороге к дому. Припарковавшись, она повернулась к нему.
“Пришло время. Давайте. Это пойдет на пользу всем нам, но определенно и им. Я рассказал им несколько историй о Фейт и Эндрю. Теперь пришло время рассказать остальное. Будут смех и слезы, но это необходимо.”
Поэтому она схватила его за руку и повела к дому.
Оглядываясь назад, определенно к лучшему, что у Эндрю не было много времени на обдумывание этой встречи. Как бы там ни было, вначале все еще было неловко. Удивительно, но именно миссис Кэмпбелл прервала эту болезненную светскую беседу.
“Я попросил Лесли привести тебя сюда сегодня, Эндрю. Последние два года были тяжелыми, и последние два месяца были худшими в моей жизни. До сих пор мне приходилось держать вас на расстоянии, так как все было слишком сырым, все произошло слишком рано. Я знаю, что Лесли разговаривала с тобой, и я знаю, что ты сам несколько раз старался свести контакты к минимуму из-за беспокойства о наших чувствах.”
Непролитые слезы блестели в ее глазах.
“Я ненавидела тебя, Эндрю”.
Лесли ахнула, но миссис Кэмпбелл продолжила.
“Не вы лично, а то, что вы представляли. Отсрочка. Ремиссия. Жизнь. Все, чего Фейт так и не получила. Я видел, какой оживленной была Фейт, когда она попала в лазарет. Она была вялой и напуганной больше года. Мы все видели разницу, которую вы внесли в ее жизнь, и я надеюсь, что она внесла в вашу. Лесли рассказала нам о разговорах, которые вы с ней вели о смерти. Мы все трое не могли поговорить с ней об этом по множеству разных причин. Ты поговорил с ней, когда никто другой не захотел. Лесли собирала информацию по мелочам, потому что она тоже отрицала такую возможность и отказывалась говорить об этом. Большую часть того, что мы знаем, мы получили из сеанса с консультантом, о котором рассказала нам Лесли. Могу я вас кое о чем попросить, пожалуйста?”
Она уставилась на него с выражением ужасной потребности. Он кивнул, и она продолжила.
“Не могли бы вы рассказать нам обо всем, о чем вы говорили с Фейт, пожалуйста? Мы все знаем, что это заставит нас плакать, и для Брайана и для меня это будет очень болезненно, но это также исцелит нас. В каком-то смысле ты был ближе к ней в последние два месяца ее жизни, чем мы. Хелен думает, что нам с Брайаном нужно это услышать и что это поможет нам обрести душевный покой”.
На этом она замолчала. Эндрю оглянулся на мистера Кэмпбелла и на Лесли. Лесли улыбнулась ему в ответ, а ее отец ободряюще кивнул, и Эндрю откинулся на спинку стула и начал говорить.
Это продолжалось так долго, что ему пришлось прерваться, позвонить своей маме и сообщить ей, что все в порядке, но он вернется домой позже. В итоге Эндрю говорил более трех часов. Он рассказал о встрече с Фейт, о своей застенчивости, о доброте, которую она и Лесли проявили к нему. Это вызвало улыбки у Брайана и Мэри. Поскольку они хотели знать все, что он рассказал им о разговорах, которые он и Фейт вели о смерти. Большей части этих подробностей Лесли никогда не слышала, и все трое сидели с напряженным вниманием, пока Эндрю излагал все, что они обсуждали. Как им обоим было отказано в обсуждении их возможной смерти. Фейт была более осведомлена, когда их признали, что это был ее последний шанс. Эндрю пришел к пониманию, что если рак распространится на его органы, то, скорее всего, это также будет неизлечимо. Самая длинная отдельная дискуссия касалась Судьбы или Предначертаний. Это был их главный страх, им было суждено умереть. Эндрю посмотрел Кэмпбеллам в лицо и сказал им, что такова судьба Фейт. Он знал, что греческая мифология - это миф, это прямо в названии, но он объяснил, как это нашло отклик у них обоих. После того, как они провели время, обсуждая эту концепцию между собой, они оба успокоились. Они оставались позитивными и оптимистичными, приверженными борьбе с раком и победили его, но также больше не мучились из-за этого. Именно тогда обсуждение с ее родителями стало позитивным. Следующий час Эндрю провел, рассказывая о времени, которое Фейт и Лесли потратили на знакомство с ним. Он рассказал о том, что именно прозрения Фейт действительно привели к некоторым изменениям в его мировоззрении и в его жизни.
“Они придали
