Горбачев. А разве нельзя?
Петров. В данном случае можно.
Горбачев. Один, понимаете, один...
Бурмин. Отказаться выполнить решение бюро!
Петров. Словом, он категорически отказался подписать проекты. Что же вы-то раньше смотрели, коммунисты? Ты что смотрел, Бурмин?
Бурмин. Я говорил вам.
Петров. О чем ты мне говорил? О малиновых дорожках?
Бурмин. О ратниковском стиле.
Петров. Не все говорил. Понимаешь, Бурмин, не все.
Бурмин. Понимаю. Но я хотел тогда говорить...
Петров. Хотел, но не говорил.
Бурмин. Вы меня мало знали, могли не так истолковать.
Петров. Да. Мог не так истолковать, и все же ты обязан был говорить все, что думал.
Горбачев (поднимая чертеж). Меня интересует только один вопрос: я так и уеду с неподписанным проектом или все-таки Сергей Романыч соблаговолит поставить свою подпись?
Петров. А разве еще не подписал?
Горбачев. Представьте себе, нет.
Бурмин. Клава!
Входят Клавдия и Татьяна Ивановна.
Клавдия. Что, отец?
Бурмин. Чернила.
Петров. Подписывает словно приказ о наступлении.
Бурмин (подписывая). О наступлении.
Входят Оргеев и Павел.
Оргеев. Товарищ бабушка, ваш приказ выполнен по мере надобности.
Петров. Интересно, из какого расчета у тебя надобность?
Оргеев. По согласованию сторон.
Павел. Был произведен точный математический расчет.
Ставят две бутылки с вином на стол.
Горбачев. Не могу, ни минуты не могу. Извините, в другой раз.
Татьяна Ивановна. Вы мне кодекс не разрушайте. Так не пущу.
Оргеев (отводит в сторону Горбачева). Александр Михайлович, не обижайте старушку! По одной мере надобности можно.
Горбачев. Ну разве по одной...
Бурмин. Прошу всех к столу...
Петров. Да, Татьяна Ивановна. Один вопрос беспокоит Александра Михайловича. Ему завтра предстоит первый полет на самолете. Очень волнуется. Боится за свой характер.
Татьяна Ивановна. Возьмите лимон и моченых яблок. Очень помогает в полете.
Горбачев. Это вы знаете из личного опыта?
Татьяна Ивановна. Нет, теоретически, но без ошибки...
Петров (поднимает рюмку). За наш новый город, друзья!
Чокаются. Все пьют, затем присаживаются. Звон посуды, разговоры, Оргеев хочет налить Горбачеву еще рюмку, но Горбачев поднимается.
Горбачев. Не могу. Мне лететь.
Петров. Мы еще встретимся, Татьяна Ивановна.
Татьяна Ивановна. Так возьмите лимончик, нет, лучше огурчик-корнишончик... и летите.
Горбачев. Спасибо, Татьяна Ивановна, обязательно воспользуюсь вашим советом.
Петров (Горбачеву). Александр Михайлович, пора.
Бурмин. Я с вами. Клавдия, скоро не ждите.
Оргеев (задерживаясь на пороге). Бабушка, до свидания. Претензий нет?
Татьяна Ивановна. Не имеется. Постой, постой! Выпей еще рюмочку, вечер-то сырой...
Оргеев. Не положено. (Уходит.)
Татьяна Ивановна, проводив гостей, возвращается в комнату.
Татьяна Ивановна (увидев Павла и Клавдию). Вспомнила! Обещала я керосину соседке, пойти снести разве.
Клавдия. Поди, бабушка!
Татьяна Ивановна. Вы тут посидите. Угощай гостя-то, Клавушка, привыкай. А я через часок вернусь. (Уходит.)
Павел. Клава, мне осталось быть в этом городе пять дней. Ты поедешь?
Клавдия. Я тебе отвечу послезавтра.
Картина пятаяОбстановка второй картины. Утро. Женя сидит в кресле и вяжет. Даша вытирает рояль.
Женя. Который час, Даша?
Даша (смотрит на часы). Десять минут двенадцатого.
Женя. Когда Павел Степанович уходил, он что сказал?
Даша. Сказали, что скоро вернутся.
Звонок телефона.
Женя (подходит, снимает трубку). Квартира Ратникова... Сорокин? Степана Петровича нет... Рано утром... Кажется, на разгрузку дров... Сегодняшнюю? Нет, не читала. Даша, газету не приносили?
Даша. Еще нет.
Женя. Степан Петрович? Приедет к часу завтракать... Приезжайте, Иван Иваныч. (Кладет трубку.)
Входит Павел.
Павел. Здравствуйте.
Женя. Здравствуйте, Павел.
Павел. Отец дома?
Женя. Нет, но скоро приедет завтракать.
Павел. Обязательно?
Женя. Приедет. Вот Сорокин его что-то разыскивает.
Павел. Не нравится мне ваш Сорокин.
Женя. Почему? Степан Петрович хорошо относится к нему, да и Сорокин ему предан.
Павел. Его преданность, скорей, похожа на предательство.
Женя. Вы ошибаетесь. За такой короткий срок что можно узнать?
Павел. Я служу в противотанковой артиллерии. Мы привыкли быстро ориентироваться в обстановке.
Женя. Но Сорокин все-таки не «тигр» и не «фердинанд», — не тратьте снаряды.
Павел. Давно пора ему башню набок своротить.
Женя. Какой кровожадный!
Павел (ходит по комнате). Извините, я просто немного нервничаю. Мне нужно поговорить с отцом — и серьезно.
Женя. О чем?
Павел (останавливается). Ну, это, знаете, наше дело.
Женя. Вы напрасно думаете, что во мне говорит одно женское любопытство.
Павел (скорее нетерпеливо, чем грубо). Я не хочу ни думать, ни угадывать.
Женя (мягко). Я, конечно, не могу вам заменить мать. Это было бы смешно. Но мне хотелось бы, чтобы у меня были с вами дружеские отношения. Я вижу, вы взволнованы. А у Степана Петровича, поверьте, много неприятностей, и я не хочу, чтобы прибавлялись еще лишние.
Павел. Посредничество между отцом и сыном излишне.
Женя. Мне кажется, я догадываюсь. Вы хотите говорить о Клавдии Бурминой?
Павел. Я не понимаю, вам-то какое дело?
Женя (уже настойчиво). Отложите разговор. Вы не слышали, что произошло между вашим отцом и Бурминым?
Павел. К сожалению, слышал. И, по-моему, ваша вина в этом.
Женя. Вы серьезно?
Павел. Вполне. Неужели вы не видите разницы между Бурминым и Сорокиным?
Женя. Я мало знаю Бурмина.
Павел (горячо). Вы мало знаете Сорокина!
Женя. Предположим. Что из этого следует?
Павел. Многое. Я все пытался найти причину перемены характера отца. Теперь вижу.
Женя. Что же вы видите?
Павел. Многое. Он стал другим человеком. Вы его отрываете от честных людей. Я видел, на чьей стороне вы были во время спора. На стороне Сорокина.
Женя (отложив вязанье). Я не вмешиваюсь в дела вашего отца.
Павел. Вмешиваетесь. Вы ему создаете так называемый уют, покой.
Женя. Он должен отдыхать. Он большой работник. И, в конце концов, уже немолодой человек.
Павел (зло). Вы это только сейчас заметили?
Женя. Вы меня оскорбляете, Павел.
Павел. Одним словом, я прошу вас не вмешиваться в мои с отцом отношения. (Направляется в свою комнату.)
Женя. Как вы все-таки неправы!
Павел (останавливается). Ну, хорошо, вы правы.
Женя. Я об этом не говорю. Вы во мне видите только женщину, которая заняла место вашей матери. А что я за человек, откуда я, почему я здесь, что привело меня в дом Ратникова? Этим вы интересовались?
Павел. Я надеюсь, что отец знал ваши анкетные данные.
Женя. Не о них речь. Вы, конечно, думаете — отец председатель горисполкома...
Павел (очень определенно). Да, я так думаю.
Женя. Думаете. Я вижу. Конечно, большой пост, вот вы и решили... Положение в городе, почет. К сожалению, бывает и так. А иное можете себе представить? Студентка заканчивает строительный институт, собирается стать строителем, город только что освободили. Все еще в развалинах. Строительный институт тоже наполовину разрушенный, мы сидим на патронных ящиках. Окна забиты фанерой, электричества нет, коптилки. А мы учимся, заканчиваем институт. Однажды к нам приезжает председатель горисполкома. Ваш отец. Он говорит нам о будущем. О будущем нашего города. Рисует такие картины — у нас дух захватывает. Мы ж строители... И все это реально, убедительно. В наших руках... А говорит он увлекательно... А потом мы узнаем друг друга ближе. Я узнаю, что он одинок, одиночество мешает ему работать. Он просит стать его женой. И вот мне кажется, что именно я могу быть тем человеком, который должен быть около него, помогать ему. Все это я думаю и сейчас, хотя...
