Хуан Аларкон - Сомнительная правда

Ты лучше знаешь все, что было,
Ты за меня и отвечай.

Лукреция?

Вы дон Гарсия?

Я тот, кому весь мир не нужен
С тех пор, как он среди жемчужин,
Какими блещет Платерия,
Нашел одну, такой цены,
Что он охвачен зноем страсти,
Которой, как волшебной власти,
Душа и жизнь обречены.
Я, словом, тот, кто жребий ясный
В неволе сердца отыскал
И начал жить с тех пор, как стал
Рабом Лукреции прекрасной.

Наш кабальеро, очевидно,
Во всех, кто встретится, влюблен.

Он мотылек и пустозвон.

И лжет поистине бесстыдно.

Я здесь, и я готов, сеньора,
Исполнить каждый ваш приказ.

Теперь уже отпал для нас
И самый повод разговора.

Она и есть?

Да.

Я мечтала,
Сказать по правде, вас женить,
Но этого не может быть,
Как я впоследствии узнала.

Но почему?

Ведь вы женаты.

Женат? Я?

Вы, не кто иной.

Да я же холост! Боже мой.
Как люди выдумкой богаты!

Обман, не знающий преград!

Так дерзко лгать и лицемерить!

Кто согласится вам поверить?

Свидетель бог — я не женат.

Еще божится!

Все, кто лжет,
Всегда ссылаются на бога,
Чтобы неправде хоть немного
Придать правдивый оборот.

О, если ваша та рука,
Которой небеса велели
Вести меня к блаженной цели,
То эта цель недалека:
Что вы осведомлены ложно,
Мне вам нетрудно доказать.

Так просто и спокойно лгать!
Ведь этому поверить можно!

Сеньора, я вам руку дам,
Чтобы вполне уверить вас.

Да вы в один и тот же час
Готовы дать ее тремстам.

Но почему вы не хотите
Мне верить?

Ясно почему.
Как можно доверять тому,
Кто, например, себя в Мадрите
За индианца выдает,
Когда он здесь же и родился;
Кто накануне объявился,
А утверждает, будто год
Живет в столице; кто признался
Два-три часа тому назад,
Что в Саламанке он женат,
И только что в противном клялся;
И кто, проспав в своей кровати
Всю ночь, потом повествовал,
Как он до солнца пировал
С красавицей из высшей знати?

Известно все.

О ангел света,
Послушайте, я вам скажу
Святую правду, изложу
Подробно, как случилось это,
Но мелочи пока откину,
А объясню, когда и как
Прошла молва про этот брак,
И вскрою вам ее причину.
Что, если вы всему виной,
И три часа тому назад,
Когда я лгал, что я женат,
Вы были вдохновитель мой?

Как — я виной?

Да, вы одна.

Но как так?

Объясню сейчас.

Ну что ж, послушаем рассказ
Непревзойденного лгуна.

Отец мой выразил желанье,
Чтоб я женился на другой,
И я, покорный вам одной,
Придумал это оправданье.
Я должен скрыться под личиной,
Чтоб мне достался дивный клад:
Для всех на свете я женат
И холост лишь для вас единой.
Письмо, написанное вами,
Я принял, как счастливый знак,
И этот мне грозивший брак
Расстроил хитрыми словами.
И если я ответил лживо,
Ужели эта ложь дурна?
Не говорит ли вам она,
Насколько страсть моя правдива?

А вдруг все правда?

Как умело
Выпутывается хитрец!

Да, но когда же, наконец,
Я вам понравиться успела?
Вы гибнете в огне тоски,
А только миг меня видали;
Вы никогда меня не знали
И просите моей руки.

Да, я сегодня в первый раз
Увидел вашу красоту;
Я преступлением сочту
Неправду говорить сейчас.
Но от божественной причины
Мы ждем, как следствия, чудес:
Малютка-бог простор небес
Перелетает в миг единый.
Сказать, что вам потребно время,
Чтобы кого-нибудь убить,
То значило бы оскорбить
Богинь властительное племя.
Вы говорите — вас не зная,
Я гибну. Если бы я вас
Не знал, я так же, как сейчас,
Любил бы вас, вдвойне страдая.
Но вас я знаю: как высоко
Вас возвеличила Фортуна,
Что вы без облака де Луна,
Что вы Мендоса без упрека,[25]
Что ваша мать в раю творца,
Где нет ни горестей, ни стонов,
Что свыше тысячи дублонов
Доход у вашего отца.
Вот как я знаю все подробно.
О, если бы, любовь моя,
Вы знали подлинно, кто я!

Я призадуматься способна.

А вот Хасинта — как красива,
Умна, богата. Вот жена,
Какая рыцарю нужна,
Когда в нем сердце горделиво.

Да, мненье это — и мое,
Но я бы взять ее не мог.

В ней есть какой-нибудь порок?

Большой: я не люблю ее.

А я вот именно на ней
Хотела вас женить; я вас
Затем и вызвала как раз.

Нет в мире ничего трудней.
Не дальше, как сегодня, мне
Отец мой это предлагал,
И я, в ответ, ему сказал,
Что я женат па стороне.
И если вы на тот же лад
Со мной беседовать хотите,
То, чтоб избавиться, простите,
Я буду в Турции женат.
Клянусь, я искренен сейчас:
Я обожаю вас так страстно,
Что мне противно и ужасно
Все в этом мире, кроме вас.

Ах, если б так!

Мне никогда
Так беззастенчиво не лгали!
Вы просто память потеряли
Или последний след стыда?
Чтоб человек при мне же мог
Хасинте в страсти признаваться,
Потом при мне же отрекаться!

Хасинте — я? Свидетель бог,
Я только с вами говорил
С тех самых пор, как я в Мадрите.

Такую наглость, извините,
Переносить нет просто сил!
Когда про то, что я видала,
Вы мне в глаза способны лгать,
Какой от вас мне правды ждать?
Идите с богом, я устала.
И если я еще хоть раз
Решусь послушать вашу речь,
То разве, чтоб себя развлечь:
Как если б кто в досужий час,
Чтоб уничтожить привкус вязкий
Смертельно надоевших дел,
Рассеять мысли захотел,
Раскрыв Овидиевы сказки.[26]

Лукреция, молю творцом…

Я смущена.

С ума сойдешь,
Когда и правда стоит грош!

Произнесенная лжецом.

Нет, почему она, скажи,
Не верит мне?

Да, ваша честь,
Она раз пять, а то и шесть,
Изобличила вас во лжи.
Враля его же меркой мерят,
И вы приметьте наперед:
Кто в шутку то и дело врет,
Тому и в правде не поверят.