Ундина. Пятнадцать лет за один месяц. И я родилась много веков тому назад. И я никогда не умру.
Изольда. Почему ты выбрала Ганса?
Ундина. Я не знала, что у людей выбирают. У нас не выбирают. Большие чувства сами выбирают нас, и первый встречный водяной становится единственным навсегда. Ганс — первый мужчина, которого я увидела, больше уже выбирать нельзя.
Изольда. Ундина, исчезни! Уходи!
Ундина. Вместе с Гансом?
Изольда. Если ты не хочешь страдать, если хочешь спасти Ганса, погрузись в первый же источник… Уходи!
Ундина. С Гансом? Он такой некрасивый в воде!
Изольда. С Гансом ты узнала три месяца счастья. Надо довольствоваться этим. Уходи, пока не поздно.
Ундина. Покинуть Ганса? Зачем?
Изольда. Затем, что он не создан для тебя. Затем, что у него мелкая душа.
Ундина. А у меня совсем нет души, Это еще хуже!
Изольда. Вопрос так не стоит ни для тебя, ни для любого иного существа, кроме человека. Во всем мире душа вдыхается и выдыхается через ноздри и бронхи. Но человек захотел иметь свою, особую душу. Он, глупец, начал обгладывать всеобщую душу. Не существует души собственно человеческой. Есть лишь целый ряд маленьких кусочков души, где произрастают чахлые цветы и чахлые овощи. Человеческие души, вбирающие в себя все времена года, весь ветер, всю любовь, такие души, как тебе нужно, встречаются ужасающе редко. Может быть, одна на весь наш век, одна на всю вселенную. Очень сожалею, она занята.
Ундина. А я ни капельки не сожалею.
Изольда. Потому что ты не знаешь, что такое водяной с великой душою.
Ундина. Прекрасно знаю. У нас был один такой! Он плавал всегда только на спине, чтобы можно было видеть небо. Он брал в плавники череп мертвой русалки и созерцал его. Для любви ему сперва требовалось одиннадцать дней уединения и непрерывных объятий. Он так всем нам надоел! Даже пожилые русалки избегали его. Нет, единственный человек, достойный быть любимым, это тот, кто похож на всех людей, лицом, как все, и говорит, как все; отличить от других его можно лишь по большим недостаткам, или неловкости…
Изольда. Это Ганс.
Ундина. Это Ганс.
Изольда. Но разве ты не поняла, что все вольное и широкое в тебе Гансу виделось узким и мелким? Не это он любил! Ты — воплощение света, а он любил светловолосую девушку. Ты — сама грация, а он любил проказницу. Ты — сама романтика, а он любил романтическое приключение… Как только он догадается о своем заблуждении, ты его потеряешь…
Ундина. Он этого не заметит. Если бы на его месте был Бертран, тот бы заметил. Но я предвидела такую опасность. Из всех рыцарей я полюбила самого глупого…
Изольда. Самый глупый мужчина всегда видит достаточно ясно, чтобы стать слепым.
Ундина. Тогда я скажу ему, что я русалка!
Изольда. Это было бы хуже всего. Может быть, в данный момент ты для пего и есть что-то вроде русалки, потому что он не верит, что ты русалка на самом деле. Настоящей русалкой для Ганса станешь не ты, а Берта, если она нарядится в чешуйчатые штаны на каком нибудь балу-маскараде.
Ундина. Раз люди не в состоянии вынести правду, я буду лгать!
Изольда. Милое дитя, погонишься ли ты за правдой или за ложью, ты все равно никого не обманешь и сможешь предложить людям лишь то, что им больше всего ненавистно.
Ундина. Верность?
Изольда. Нет. Полную ясность. Они ее страшатся. Ясность кажется им наихудшей тайной. Как только Ганс увидит, что ты не сгусток воспоминаний, не скопление планов на будущее, не клубок впечатлений и желаний, он испугается, и ты пропала. Верь мне. Уходи, спаси его!
Ундина. О, королева, все горе в том, что я не спасу его своим уходом. Если я возвращусь к водяным, они столпятся вокруг меня, привлеченные человеческим запахом. Мой дядя пожелает, чтобы я вступила в брак с одним из них. Я откажусь. Со злости он убьет Ганса… Нет! Я должна спасти Ганса здесь, на суше. Здесь, на земле должна я найти средство утаить от дяди, что Ганс мне изменил, если в один прекрасный день он перестанет меня любить. Но ведь пока еще он любит меня, правда?
Изольда. Вне всякого сомнения. Любит всей душой!
Ундина. Тогда зачем искать, королева? Лекарство у нас в руках! Эта мысль пришла мне в голову только сейчас, во время нашей беседы. Ведь всякий раз, как мне хотелось отвратить Ганса от Берты, я лишь толкала его к ней. Стоило мне дурно заговорить о Берте, как он брал ее сторону… Я буду действовать наоборот. Двадцать раз в день буду говорить ему, что она красива, что она во всем права. И тогда она сделается ему безразлична, станет неправа. Я устрою так, чтобы он видел ее каждый день, причем в самом выгодном для нее свете — под лучами солнца, в парадном платье. И тогда он будет видеть одну лишь меня. У меня уже есть план. Пускай Берта живет с нами в замке Ганса… Тогда они будут проводить жизнь рядом, и получится, что она далеко. Я не упущу ни одного предлога, чтобы оставлять их наедине — во время прогулок, на охоте, и получится, будто они постоянно окружены толпой. Они будут вместе, плечом к плечу, читать свои старинные рукописи; он будет щека к щеке глядеть, как она раскрашивает своп буквицы; они будут касаться друг друга, задевать друг друга рукою; и тогда они почувствуют себя разлученными, и желание не загорится в них. Тогда я стану для Ганса всем на свете… Как хорошо я понимаю мужчин, не правда ли, королева?.. Вот мое лекарство… (Изольда поднимается, идет к Ундине и целует ее…) О, королева, что вы делаете?
Изольда. Изольда говорит тебе спасибо.
Ундина. Спасибо?
Изольда. Спасибо за урок любви… Пусть небо рассудит. Испробуем русалочий рецепт…
Ундина. Да, я русалка.
Изольда. И целебное зелье из пятнадцати лет…
Ундина. Пятнадцать лет за один месяц. И я родилась много веков тому назад. И я никогда не умру…
Королева. А вот и они…
Ундина. Какое счастье! Я смогу попросить у Берты прощения!
Те же. Король. Все присутствующие.
Ундина. Простите, Берта!
Король. Отлично, дитя мое…
Ундина. Я была права. Но ведь прощения просят только когда неправы, значит, я была неправа, Берта… Простите.
Рыцарь. Отлично, Ундина, милая…
В это мгновение появляется волшебник, и Ундина его увидела.
Ундина. Отлично… Но она могла бы мне ответить!..
Рыцарь. Что такое?
Ундина. Я здесь склоняюсь перед нею, — а ведь я куда выше ее, унижаюсь перед нею, хотя чувствую, что гордость так переполняет меня, словно я ношу ее в своем чреве, а она мне даже не отвечает!
Бертран. Это верно. Берта могла бы ей ответить…
Ундина. Не правда ли, Бертран?
Рыцарь. Не вмешивайтесь не в свое дело…
Ундина. Пусть вмешивается. Это его дело.
Король. Берта, эта девочка признала свою вину. Не затягивай неприятное для всех нас положение.
Берта. Ладно, я ее прощаю.
Ундина. Спасибо, Берта.
Берта. При условии, что во время церемоний она будет держать мой шлейф.
Ундина. Хорошо, Берта.
Берта. Мой трен в двенадцать футов длиной.
Ундина. Чем больше футов будет отделять меня от вас, тем больше я буду рада, Берта.
Берта. Пусть она больше не называет меня Бертой, пусть говорит ваше высочество.
Король. Ты неправа, Берта.
Берта. И пусть публично заявит, что я не убивала снегиря.
Ундина. Я это заявлю. Это будет ложь.
Берта. Видите, отец, какая наглость!
Король. Не начинайте все сначала!..
Ундина. Ее высочество Берта не убивала снегиря. Ганс не брал ее за руку… Поскольку Ганс не брал ее за руку, он не пожал ей руку.
Берта. Она меня оскорбляет!
Ундина. Ее высочество Берта не забавляется, выкалывая глаза своим снегирям, чтобы они пели! Утром, встав с постели, ее высочество Берта не ставит ноги на ковер, сделанный из ста тысяч мертвых снегирей!
Берта. Отец, неужели вы потерпите, чтобы меня так унижали в вашем присутствии?
Король. А зачем ты сама ее на это вызываешь?
Рыцарь. Ундина! Ты говоришь с приемной дочерью короля!..
Ундина. С дочерью короля! Хочешь знать, кто она такая, эта дочь короля? Хотите знать вы все, дрожащие перед нею?
Рыцарь. Да, Ундина, ты напомнила мне, какой порок низкое происхождение!
