Панталоне, — пусть он кончает поскорее, потому что предстоят еще худшие несчастия.
Тарталья, — предстоят новые безумства Дженнаро.
Труффальдино вновь напускает на себя смешную важность и с трагическим пафосом читает весьма напыщенно нижеследующее повествование, академически жестикулируя со свойственной его характеру неуклюжестью.
В то время как народ, сойдясь толпами,
В великолепном храме ожидал
Свершенья брака и верховный жрец
Стоял пред алтарем, король Миллон
Взял за руку прелестную Армиллу,
И вот под звуки сладкогласной меди
И мелодических древес, под грохот
Тимпанов и гармонию напевов
Скрепился долгочаемый союз.
Но что это? Внезапно воздух храма
Наполнился сычами и другими
Зловещими пернатыми полночи,
Которые, порхая здесь и там,
Печальным криком огласили своды,
И сотни псов, и вновь другие сотни,
Рассеясь по торжественному зданью,
Чудовищно завыли. Со стены
Обрушилось прозрачное зерцало
И превратилось в мелкие осколки,
И чаша с солью с высоты алтарной
Упала, опорожнясь. В этот миг
На голову монарха оседает
Огромный филин. Грузная сова
Вцепляется в прическу королевы,
И острым когтем треплет волос черный,
И рвет ее божественный тупей.
(Отирает пот.)
Панталоне нетерпеливо спрашивает, чем же все это кончилось.
Труффальдино заявляет, что устал говорить стихами, что он боится надоесть, потому что ему несвойственно выражать мысли в стихах, и что он кончит прозой. Король и народ были смущены зловещими предзнаменованиями. Леандро подошел к королю и доложил, что Дженнаро нигде не удалось разыскать. У короля явились тягчайшие подозрения, и он стал опасаться, что его брат поднимет мятеж. Он приказал поставить войска под ружье, а всем придворным быть эту ночь на страже, удалился с супругой в брачные покои и т. д.
Панталоне в отчаянии, что Дженнаро неизвестно где; боится, не пошел ли он топиться, и, громко жалея его, уходит в одну сторону.
Тарталья, узнав, что ночью ему придется быть на страже, решает запастись крепким табаком, чтобы не уснуть, и уходит в другую сторону.
Труффальдино уходит тоже, чтобы приготовить своих охотничьих собак и напустить их ночью на Дженнаро, если тот вздумает неистовствовать.
Дворцовая аванзала с высокой дверью в глубине. Темная ночь. Приподнимается плита пола, и выходит Дженнаро, держа в одной руке горящий факел, а в другой обнаженный меч.
Дженнаро один.
Дженнаро
(тихим голосом, взволнованно)
Кусты, колючки, корни и каменья
Подземного, заброшенного хода
Мой шаг могли замедлить в темноте,
Но не прервать. Мне слишком дорога
Жизнь моего возлюбленного брата,
Хоть и враждебного. Других дверей,
Которыми Дракон проникнуть мог бы
В опочивальню брата, — нет. И здесь
Расстанусь с жизнью! Пусть докажет смерть
Мою невинность, если я не властен
Поведать правду словом уст моих!
Сбоку за сценой мерцают вспышки света.
Но что там блещет? Что за смрадный зной
Теснит мне грудь и отравляет воздух?
Наверно, это близится дыханье
Проклятого чудовища.
(В ужасе.)
Вот, вот!
Оно ползет сюда в просвете арки!
О жуткий вид! Всеведущее небо,
Защита угнетенных, укрепи
Отвагой этот меч, и эту руку,
И это сердце, верное тебе!
(Ставит факел.)
Появляется огромный, страшный Дракон, изрыгающий пламя.
(Нападает на Дракона.)
Сначала сам погибну, гнусный гад,
В твоей свирепой пасти!
Следует битва, сопровождаемая резкими переходами по сцене. Удары Дженнаро бесполезны. Дракон направляется к двери. Дженнаро пятится к ней, чтобы защитить ее.
О несчастье!
Алмазной и порфирной чешуей
Покрыт проклятый зверь!
(Наносит ему новые удары.)
О боже! Брат мой,
Бессилен меч!
Дракон оттесняет Дженнаро в сторону и приближается к двери.
Вам посвящаю, боги,
Последний и отчаянный удар!
(Поднимает меч обеими руками, наносит Дракону сокрушающий удар и при этом разрубает дверь.)
Дверь раскрывается. Дракон исчезает. Дженнаро стоит потрясенный, с мечом в руках.
Дженнаро, Миллон.
Входит Миллон, полуодетый, держа в левой руке светильник, а в правой обнаженный меч. Видит Дженнаро в описанном положении. Изумленно отступает.
Миллон
Предатель! Это ты! В ночи! Один!
С мечом в руках! Неистовый, безумный,
Ты рубишь двери, чтоб ворваться к брату
И умертвить его?
Дженнаро
(озираясь в смятении)
О, горе мне!
Дракон исчез! Мне нечем оправдаться.
Миллон
Вот жизнь моя! Вот кровь моя, злодей,
Которой ты неутолимо жаждешь…
Твой меч еще трепещет от удара,
Быть может, смерть твоя…
(Готовится к обороне.)
Дженнаро
Брат… брат… поверь…
Я для того пришел… я для твоей…
(В сторону, с отчаянием.)
Как я скажу? Безжалостные звезды!
Миллон
Эй, слуги! Где вы, слуги? Эй, сюда!
Те же, Леандро, Тарталья и воины.
Тарталья
Мы здесь, к услугам вашего величества. (Видя Дженнаро.) Фу ты, черт! Что я вижу?
Леандро
Миллон
Нерадивые министры,
Дурные слуги, так-то вы храните
Жизнь вашего монарха! Вы забыли
Мою тревогу! В ближние покои
Вы, нарушая мой прямой приказ,
Впускаете предателей, злодеев,
(кивая на Дженнаро)
Которые мечом ломают двери,
Чтобы в объятьях сна зарезать брата?
Обезоружьте принца!
Тарталья
Я не понимаю, каким образом…
Леандро
Государь,
Мы смущены, и мы понять не можем,
Как он вошел…
Дженнаро
Они не виноваты.
Я в этот зал проник подземным ходом,
Давно забытым, следуя внушенью
Моей любви, пронзившей душу мне.
Брат, я пришел из-за любви к тебе,
Из-за любви к тебе я вынул меч,
Я дверь разбил из-за любви к тебе.
Миллон
Ты ищешь оправданий, негодяй?
Ты о какой любви заводишь речи?
Дженнаро
Не спрашивай. Меня вела любовь.
Миллон
Я знаю, что любовь. Но что я жду
И слушаю бессмысленные речи
Преступника, который растерялся?
Обезоружить, заточить в темницу!
И пусть мои советники решат,
Достоин ли он жить.
(Уходит в гневе.)
