Эдит (поспешно). А он встретил по дороге Леона. И Леон привел его к нам. Из-за этого знаменитого пари.
Вероника. Да, кстати, поговорим о пари.
Эдит. Да вы уже все о нем знаете. Вы же видели результат.
Вероника. Да, на финал я полюбовалась. Но мне интересно было бы узнать и о предмете спора.
Карадин (вполне овладев собой). Кстати, а как ты сюда попала?
Вероника. Мне стало скучно. Твои друзья очень развлекли меня сегодня утром. И вот мне захотелось взглянуть, где и как они живут.
Ролло. Ей захотелось взглянуть на мартышек прямо у них в клетке. А что ж тут особенного? Мы, кстати, живем в двух шагах от зоосада.
Вероника. Я даже надеялась, что мне посчастливится еще раз перекинуться парой слов с вашим юным феноменом.
Эдит (с легкой обидой). Это вы Алексу называете нашим юным феноменом?
Вероника (с улыбкой). Да, прошу прощения, если это вас задело. Она мне нравится, эта малютка.
Ролло (внезапно решившись). Ты говоришь, что хочешь видеть Алексу?
Вероника. Да, если можно.
Ролло. Нет ничего проще. (Подходит к двери Алексы и поворачивает в ней ключ.) Алекса, выходи, малыш, поздоровайся с нами!
Алекса успела переодеться. Она ожидала увидеть Карадина, но не Веронику. Она крайне удивлена, но довольно хорошо скрывает это, и ее первые слова не выражают ее чувств.
Алекса. О, сколько народу!
Вероника. Ты, оказывается, держишь дочь под замком?
Алекса. Я плохо себя вела. (Делает легкий реверанс воспитанной девицы.) Добрый вечер, мадам. Добрый вечер, мсье.
Вероника. Ты запер дочь, чтобы она не видела, как Ноэль стоит перед тобой на коленях?
Алекса (со смесью жалости и презрения). О, вас заставили стоять на коленях!
Карадин (хорохорясь). Просто глупое пари с вашим отцом.
Алекса (многозначительно посмотрев на Ноэля). Я сижу взаперти с самого полудня. Надеюсь, вам не пришлось стоять на коленях все это время.
Вероника (успокоенная, меняет тему разговора). Значит, вы плохо вели себя?
Алекса. Да, я была такой дурочкой!
Карадин. Это меня удивляет.
Алекса. Благодарю за комплимент. Но я и правда была дурочкой.
Ролло. И еще какой!
Вероника (любезно). Расскажите нам, что случилось. Я уверена, что все это сущие пустяки.
Алекса. О нет. Пустяками здесь не обойдешься – ведь я дочь моей родной матери.
Вероника (значительно более прохладным тоном). Ах вот вы о каких глупостях говорите?!
Алекса. А вы можете себе представить, чтобы я совершила какие-нибудь другие?
Вероника. Вы влюбились в кого-нибудь?
Алекса. Не знаю.
Карадин. Как же можно не знать?
Алекса. А я вот не знаю. Впрочем, теперь с этим уже покончено.
Эдит. О да, моя дорогая, конечно, конечно!
Алекса. Наверное, покончено. Я еще в этом не уверена.
Вероника. Но если вы еще его любите, почему бы вам не выйти за него замуж?
Алекса. Потому что я еще глупее, чем вы думаете: этот человек женат.
Вероника. А! (Еще более холодно.) Это очень, очень дурно, милочка!
Алекса. Я знаю. Я долго боролась с собой. Целых шесть месяцев. Как выразился папа, я доблестно защищалась.
Вероника. Этот женатый человек добивался вас целых шесть месяцев?
Ролло. Да, представь себе! Вот негодяй!
Алекса. Эта настойчивость меня и подкупила.
Вероника. И его жена ничего не заметила?
Ролло. Ничегошеньки! Ну не дура ли?!
Алекса. О, это-то как раз понятно. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь до такой степени боялся своей жены, как он.
Вероника (искренне). Боялся своей жены?! Боже, какая нелепость! Ты можешь это понять, Ноэль?
Карадин. Именно нелепость!
Эдит (к Ролло). Вообрази себе, что ты боялся бы меня!
Алекса. Когда он писал мне, он изменял свой почерк.
Вероника. Вот мерзавец!
Ролло. Очень рад, что ты так считаешь.
Алекса. И вот я, простофиля несчастная, целовала и прижимала к сердцу фальшивые слова, написанные фальшивым почерком!
Карадин. О, вы чересчур суровы!
Алекса. Впрочем, это всё глупости, и опять я болтаю больше всех. Вечная история! Но это ваша вина, мадам, не нужно было меня расспрашивать!
Вероника. Извините меня.
Алекса. О, я на вас не в претензии. Наоборот. Я воспользуюсь вашим присутствием, чтобы кое о чем попросить моего отца. При вас он, может быть, не осмелится мне отказать.
Ролло (нежно). Я тебе ни в чем больше никогда не откажу, Алекса.
Алекса. О, не обещай заранее. (Обнимает его и говорит, давясь слезами.) Папочка, милый, я хотела бы уехать.
Ролло. Ты хочешь наказать за свою ошибку меня?
Эдит. Уехать?!
Ролло. И наказать свою мать тоже?
Алекса. Я хотела бы уехать, и как можно скорей. Ненадолго! Всего на несколько недель, чтобы как следует разобраться во всем.
Вероника. Она права.
Карадин. Уехать? Куда это?
Ролло. А тебе очень хотелось бы знать, а?
Вероника. Не говори глупостей! Ему-то какое до этого дело?!
Ролло (надменно). Вот именно! (Карадину.) Тебе-то какое до этого дело?
Карадин. Да, конечно… никакого…
Алекса (взглянув на Карадина). Мсье Карадин, вероятно, хотел сказать: «Ехать? Куда же тут ехать?»
Вероника. Вероятно.
Алекса. Ну так вот, я еще точно не знаю куда. Куда глаза глядят.
Карадин. Но вы уедете одна?
Ролло. Надеюсь, что одна!
Алекса. Нет, и не надейся. Ведь мало просто уехать. В наше время расстояния никого не разлучают. Я хочу поставить какого-нибудь парня между этим человеком и мною.
Вероника. Это, конечно, наилучшее решение… особенно, если вы его еще любите.
Эдит (обняв Алексу). Ты этого не сделаешь, милый мой ангелочек!
Алекса. Сделаю, мама. Сейчас по Парижу ходит кто-то, кто еще даже не подозревает о своем «счастье», и кому я скоро сделаю этот приятный сюрприз.
Ролло (Карадину). Что же ты не интересуешься, кто это?
Карадин. Не интересуюсь, как видишь.
Вероника. Он проявляет такт.
Ролло. Странно, то ты любопытен до неприличия, то молчишь, как истукан.
Алекса (пытаясь замять разговор). Жером еще не звонил?
Ролло. Нет.
Алекса. Ты уверен?
Ролл о. Абсолютно! (Внезапно догадавшись.) Так это ты с Жеромом собираешься уехать?
Алекса. Да.
Ролло. Ну, тогда я спокоен.
Эдит. И я тоже.
Алекса (улыбаясь). Бедняжка Жером!
Вероника. Он настолько безопасен?
Эдит. Этот мальчик прекрасно воспитан!
Ролло. Прекрасно воспитан! Даже если бы ты решила сделать глупость, он не осмелится сделать ее вместе с тобой.
Алекса. Ну, не до такой же степени он хорошо воспитан!
Эдит. Но подумай, бедняжка моя дорогая, ты же его не любишь!
Алекса. О, можно научиться любить кого угодно.
Вероника. Вы заблуждаетесь. Мне понадобились многие годы, чтобы разлюбить вашего отца и полюбить другого.
Алекса. Да, но мой отец… он совсем не такой, как этот человек.
Ролл о (с достоинством). Спасибо тебе!
Эдит (с отчаянием). И ты опять станешь чьей-то любовницей!
Алекса (смеясь). Ой, мамочка, ты не умеешь говорить на эти темы!
Ролло. И все же твоя мать права.
Алекса. Но Жером, право же, очень мил. И он женится на мне, если уж тебе так этого хочется.
Ролло (решительно). Мне очень хочется. Мне этого необыкновенно хочется!
Алекса. Он ко мне давно уже пристает со свадьбой. Это я отказывалась.
Ролло. Но как же тот человек?
Алекса. Папа, тот человек… Я могу тебе обещать, что даже не стану прощаться с ним.
Карадин. Вы не имеете права так поступать!
Вероника. А ты-то зачем вмешиваешься?
Карадин. Может быть, тот человек вам все объяснит. Может быть, он не так уж труслив, как вы думаете! Ведь это же будет ужасно для него!
Ролло. А ты почем знаешь?!
Карадин. Мне кажется, хуже и быть не может. Быть брошенным вот так, без единого слова…
Алекса. А он предупрежден. Я его уже предупредила.
Карадин. Но ведь он не имеет возможности объясниться!
Вероника. Ты так пылко защищаешь его! Тебя прямо как подменили.
Звонит телефон. Ролло снимает трубку.
Ролло. Алло!… Опять кто-то пыхтит в трубку.
Алекса. Это Жером!
Ролло. Ты думаешь?
Алекса. Как я раньше не догадалась?! Я просто ждала другого звонка. (Берет трубку). Конечно, это Жером. Алло! Это ты, Жером? Это ты звонил два раза и пыхтел в трубку, как тюлень? (Остальным.) Конечно, это был он. (В трубку.) Да не волнуйся же так!… Что ты там бормочешь? Я ни слова не разберу! (Остальным.) Не обращайте на меня внимания, продолжайте разговор.
Вероника. Ну что вы, нам так интересно будет послушать!
Алекса (в трубку). Да, конечно, мы сегодня увидимся. Но только ненадолго… Да ты не дуйся, лучше спроси меня, почему ненадолго… Ну так вот, завтра мы вместе с тобой уезжаем из Парижа в пять часов… Да не вечера, а утра… Да, одни. Только ты и я… Господи, да не вопи же так!
