Грейс. О-о, ну и как она там?
Корнелия. Пишет, дела «хорошо прогрессируют», а что это значит…
Г р е й с. У нее что-то изменилось?
Корнелия. По-моему, да. Кое-что.
Г р е й с. А вот и двухнедельный «Обзор текущих писем»!
Корнелия. К глубокому моему удивлению. Думала, в этом году его больше не выписываю.
Г р е й с. Да ну?
Корнелия. Когда вышла эта статья — да вы же помните! — с грубыми нападками на мою кузину Сесил Татуайлер Бейтс, я тут же подписку и аннулировала. Единственная достойная романистка у нас на юге со времен Томаса Нелсона Пейджа!
Г р е й с. А, помню. Вы еще написали редактору гневное письмо с протестом и получили от его помощницы — по имени Кэролайн такой-то — очень даже примирительный ответ. И сразу же успокоились и подписались снова.
Корнелия. Такие ответы меня никогда не успокаивали — даже вот настолько. Я написала главному редактору, а ответ пришел от его помощницы — разве можно на эту наглость реагировать спокойно?
Грейс (меняя тему). А вот и новый каталог из атлантского магазина пластинок!
Корнелия (поддерживая эту перемену темы). Да-да.
Грейс. Вижу, вы уже кое-что там отметили.
Корнелия. По-моему, нам надо создать коллекцию немецких исполнителей.
Грейс. Вы отметили Сибелиуса, который у нас уже есть.
Корнелия. Пластинка стала поскрипывать. (Делает глубокий вдох и выдох, ее взгляд прикован к молчащему телефону.) Взгляните, я еще и в опере кое-что отметила.
Грейс (взволнованно). Где, что — не вижу!
Корнелия. Дорогая, а почему этот каталог вас так взволновал?
Грейс. Обожаю пластинки!
Корнелия. Желательно, чтобы, обожая пластинки, вы не забывали при этом класть их в конверты.
Г р е й с. О, да вот же Вивальди, которого мы хотели!
Корнелия. Не «мы», а вы, дорогая.
Г р е й с. А вы разве нет?
Корнелия. По-моему, Вивальди — очень бледная тень Баха.
Грейс. Странно, а у меня сложилось впечатление, что вы… (Звонит телефон.) Снять?
Корнелия. Будьте так любезны.
Грейс (снимая трубку). Резиденция мисс Скотт! (Эта реплика произносится таким торжественным тоном, будто речь идет о резиденции Его преосвященства.) О нет, это Грейс, но Корнелия рядом. (Передавая трубку.) Эсмеральда Хокинс.
Корнелия (мрачно). Я ждала ее звонка. (В трубку.) Привет, Эсмеральда, моя дорогая, я ждала вашего звонка. А вы откуда звоните? Конечно, знаю, что с собрания, cа va sans dire, ma petite![8] Ха-ха! Но с какого телефона? Ведь в доме их два, вы же знаете, один — внизу, в холле, другой — в будуаре хозяйки, там, наверное, сейчас раздеваются. Так вы внизу, да? Ну, к этому времени уже, я полагаю, практически все в сборе. Вы поднимитесь наверх и позвоните мне оттуда, чтобы нас никто не подслушал, дорогая, потому что прежде чем начнут, я хочу вам все объяснить. Спасибо, дорогая. (Кладет трубку. Мрачно смотрит в пространство.)
Грейс. «Дочери конфедерации»?
Корнелия. Да. У них сегодня ежегодные выборы.
Грейс. Как интересно! А почему вы не пошли?
Корнелия. Не захотела — и не пошла.
Г р е й с. Не захотели — и не пошли?
Корнелия. Да, не захотела — и не пошла… (Прикладывает руку к груди, тяжело дыша, будто только что поднималась по лестнице.)
Грейс. Но сегодня же выборы правления!
Корнелия. Да, я вам так и сказала.
(Грейс роняет ложку. Корнелия издает крик и слегка подскакивает.)
Грейс. Извините, пожалуйста! (Звонит в колокольчик.)
Корнелия. Интриги, интриги и двуличие — все это отвратительно, дышать тяжело в такой атмосфере! (Грейс звонит громче.) Что вы звоните? Разве не знаете, что Люсинды нет?
Грейс. Извините, а где она?
Корнелия (хриплым шепотом, ее едва слышно). В городе пышные похороны. Кого-то из цветных. (Громко откашливается и повторяет последние слова.)
Г р е й с. О, да у вас ларингит на нервной почве.
Корнелия. Просто не спала, не могла сегодня заснуть.
(У ее локтя звонит телефон. Она вскрикивает и отталкивает его от себя, словно он горит.)
Грейс (снимает трубку). Квартира мисс Скотт. О, одну минутку.
Корнелия (хватая трубку). Эсмеральда, теперь вы наверху?
Грейс (громким шепотом). Это не Эсмеральда. Это миссис Брайт!
Корнелия. Минутку, одну минутку. Минутку! (Подталкивает телефон к Грейс, с яростью во взгляде.) Кто вам позволил соединять меня с этой женщиной?
Грейс. Корнелия, я же не… я только хотела спросить, а вы…
Корнелия. Тихо! (Отскакивает от стола и смотрит поверх него.) Дайте-ка трубку. (Грейс дает ей трубку. Холодным тоном.) Так что я могу для вас сделать? Нет, боюсь, этой весной мой сад будет закрыт для пилигримов. По-моему, разведение садов относится к сфере эстетики, а не спорта. Нет, я не против отдельных посетителей, если они, конечно, предупреждают заранее: тогда я договариваюсь с садовником, и он все им показывает. Но эти неорганизованные группы пилигримов! Они же в прошлый раз там все растоптали. Приходят с собаками, рвут цветы и все такое. А для вас — всегда пожалуйста! Да, до свидания! (Возвращает трубку Грейс.)
Грейс. Корнелия, по-моему, все было бы проще, если б вы пошли на выборы.
Корнелия. Не понимаю, о чем вы.
Грейс. Вы разве не рветесь в отдельный кабинет?
Корнелия. Отдельный кабинет? Это что такое?
Грейс. Ну это, ха-ха, когда рвутся к власти.
Корнелия. Грейс, вы видели, чтобы я к чему-нибудь рвалась? Каждый раз, когда я возглавляла какое-то общество или клуб, это было исключительно по настоянию его членов, потому что я на самом деле терпеть не могу находиться у власти. Но сейчас другое дело, совсем другое. Проверка или что-то в этом роде. Я ведь недавно узнала: у них, в этих «Дочерях», образовалась группа, даже клика — да-да, клика, — против меня!
Грейс. Но Корнелия, уверяю вас, вы ошибаетесь.
Корнелия. Нет. Даже целое движение.
Грейс. Движение? Движение против вас?
Корнелия. Хорошо организованное движение, специально подготовленное для того, чтобы не допустить меня к какому-либо ответственному посту.
Грейс. Но разве вы всегда не занимали какой-нибудь ответственный пост в этом обществе?
Корнелия. Я никогда не была главой правления.
Г р е й с. А вы хотите стать главой?
Корнелия. Да нет же, вы меня не поняли. Я не хочу быть главой.
Г р е й с. Да ну?
Корнелия. Никем я не хочу быть. Я просто хочу разгромить эту коалицию против меня и для этого собрала силы своих сторонников.
Грейс. Силы ваших сторонников? (Ее губы слегка подергиваются, словно у нее возникает истерическое желание улыбаться.)
Корнелия. Да. У меня там есть еще друзья, и они — против коалиции.
Г р е й с. Да ну?
Корнелия. Иу меня есть солидная поддержка старейших членов правления.
Грейс. Ну, тогда, по-моему, вам и беспокоиться не о чем.
Корнелия. За последнее время число членов общества резко увеличилось, словно все вдруг отчаялись пробраться в передние ряды Второй баптистской церкви. И это, увы, правда.
Грейс. Но там ведь собираются настоящие патриоты…
Корнелия. Моя дорогая Грейс, в городе Меридиан имеются два отделения общества «Дочерей конфедерации»: отделение «Форрест» — для деклассированных элементов и наше, которое, как полагали, будет от него чем-то отличаться. Я не сноб. Наоборот, я — демократка. Ды вы же знаете! Но…
(Звонит телефон. Корнелия берет трубку, но затем передает ее Грейс.)
Грейс. Резиденция мисс Скотт! Да-да, одну минутку! (Передает трубку Корнелии.) Эсмеральда Хокинс.
Корнелия (в трубку). Дорогая, вы наверху? Нет, просто интересно — так долго не звонили. Но, по-моему, вы сказали, завтрак окончен. Ну, я рада, что вы немножко подкрепились. Что сегодня давали? Цыпленок по-королевски? А вы и не предполагали? Это же наша бедная Амелия, в ее вкусе. Начиненный грибами и с перцем? А как же диетики? Отщипывали кусочки? О бедные! А после этого, очевидно, лимонный шербет с дамскими пальчиками? Что, шербет из фейхоа? И без пальчиков? Какой пассаж! Это же измена всем принципам! Я в совершеннейшем изумлении! Хо-хо-хо! (Трясущейся рукой тянется за чашкой.) А что сейчас? Обсуждают программу гражданских прав? Тогда голосование не начнется еще по крайней мере полчаса. А теперь, Эсмеральда, я очень надеюсь, вы правильно поймете мою позицию: я не хочу получить ответственный пост в нашем отделении общества каким-либо иным путем, кроме аккламации. Вы понимаете, что это значит, не так ли? Это парламентский термин. Он используется в отношении того лица, которого все единодушно желают видеть на данном ответственном посту. В этом случае голосование не проводится. Другими словами, это лицо избирается автоматически, путем простой номинации, без какой-либо оппозиции. Да, дорогая, так все просто. Три срока я была казначеем, два срока — секретарем и один срок — капелланом. Это нескончаемые молитвы по усопшим конфедератам! А всего я проработала в правлении сколько? Сейчас вспомню — четырнадцать лет! Ну, а сейчас дорогая, вопрос стоит так: если «Дочери» чувствуют, что я достаточно продемонстрировала свои способности и свою верность обществу, и меня просто назначают председателем без голосования — единодушным одобрением, — ну, тогда я, конечно, посчитала бы себя обязанной занять этот пост… (Ее голос дрожит от волнения.) Но если клика, — а вы знаете, кого я имею в виду, — осмелится предложить кого-то другого… Вы понимаете мою позицию? В этом случае — трудно даже представить, но я предпочитаю всецело обрисовать ситуацию, — в ту минуту, когда выдвинут и внесут в список для голосования другую, моя кандидатура должна быть снята, немедленно и бесповоротно. Вы меня поняли, Эсмеральда? Ну вот и хорошо! Возвращайтесь на собрание. Пусть ваш цыпленок по-королевски переваривается, а потом еще раз позвоните мне сверху, как только будет что-нибудь новенькое. (Кладет трубку и мрачно смотрит в пространству. Грейс накалывает на серебряную вилочку дольку грейпфрута.)
