Матье. Насчет чего?
Давид (таинственно). Извини, сынок! Но это… (Прикладывает палец к губам.)
Матье (под большим впечатлением). Ну да?
Леа. Вот именно. Неудобство общения с великими мира сего заключается в том, что они всегда вынуждают вас держать язык за зубами!
Давид. Ты даже не представляешь себе, как ты точно выразилась!
Леа (смеясь, указывает на свой бокал). Меня вдохновило шампанское, милый!
Она идет к Давиду, обнимает его за шею и томно заглядывает ему в глаза. Он поддается игре.
Матье (смотрит на них восхищенно и растроганно). Кстати… на когда у вас намечена Венеция?
Давид (чувствуя себя неловко). Венеция… гм…
Леа. На седьмое!
Давид. Если все пойдет по плану!
Леа (категорично). Пойдет!
Давид. Уверенность чистых сердец! Я восхищен!
Леа. Восхищайся, милый! Седьмого нас ждет Венеция!
Давид (к Матье, внезапно переполняясь радостью). А знаете ли вы, молодой человек, где мы с мадам будем седьмого числа?
Матье. В Ве-не-ци-и!
Леа. Заметь себе: это путешествие полезно для общества!.. Прежде всего речь идет о подвеске квартала Святого Марка! (Давиду.) Не так ли, милый?
Давид. В самом деле, я…
Матье (Давиду). Ты рассчитываешь подвесить такую малость?
Леа (Давиду, подавленная). Подумать только, что впереди у него путешествия по многим странам!
Матье (к Леа). Ну ладно, лучше бы объяснила мне!
Леа. Проще простого! С архитектурной точки зрения… подвеска – это… (Подыскивает слова под ироническим взглядом обоих мужчин и, не находя, поворачивается к Давиду.) Как ты объяснил бы это непосвященным?
Давид и Матье разражаются смехом, который тут же обрывается.
Матье. Слава богу, нам не грозит умереть от смеха!
Давид. Подвеска осуществляется с помощью колонноподобных подставок, укрепленных на прочном основании! Эти колонны располагаются под кривым углом, рассчитанным по отношению к полезной плотности опорных точек фундамента!
Матье и Леа смотрят на него серьезными глазами, ничего не поняв.
Леа (как во сне, нараспев). «Под кривым углом, рассчитанным по отношению к полезной плотности опорных точек фундамента…». (Давиду.) Ты это сам придумал?
Давид. Разумеется.
Матье издает свист в знак своего восхищения.
Леа. Слышишь, дорогой? Я напала на поэта, который это придумал! (Нараспев.) «Под кривым углом, рассчитанным по отношению к полезной плотности опорных точек фундамента»!
Матье. И только подумать, что вдобавок это еще и не лишено смысла.
Леа (поднимая свой бокал). За все, что является поэзией и вдобавок не лишено смысла. (К Матье.) За тебя! (Давиду.) За нас обоих!.. За созданный нами образ, который он увезет с собой!
Матье. А что если нам поехать втроем, а?
Давид. Ты заболел, что ли?
Матье. А что! Время еще есть! В Монреале очень многое нуждается в подвеске! Что же касается дизайна, то на него там, должно быть, такой же спрос, как на изображения Христа в Ватикане. Я уверен, что Бетси запрыгала бы от радости!
Леа. Еще бы!.. Так высоко, что пробила бы потолок! Но… (Подходит к Давиду, берет его за руку и нежно кладет голову ему на плечо.) Вы помешали бы нам, дорогой! Счастье, подобное нашему, нуждается в уединении!
Давид. Настолько, что если в путешествиях тебе попадается продажный необитаемый остров…
Леа (к Матье). Надеюсь, ты на нас не в обиде?
Матье. За что?
Леа. За то, что мы счастливы.
Матье. Ах за это! Не желая тебя обидеть – меня это устраивает!.. Скажу тебе больше – Канада…
Он не заканчивает фразу, услышав, как где-то часы бьют пять раз. Все трое прислушиваются. Пауза.
Леа (стараясь казаться веселой). Пора!
Матье устремляется в глубь сцены за своим пальто на вешалке, потом за чемоданами, которые стоят на переднем плане. Леа надевает плащ и повязывает платочек на голову. Давид также надевает плащ и берет оставшийся чемодан. Леа прихватывает со стула дорожную сумку. Все это исполняется, как балет. Наконец они собрались. Все трое стоят перед дверью.
Леа (открыв дверь, оборачивается к Матье). Что ты хотел сказать по поводу Канады?
Матье. А то, что… что Канада, Монреаль, фирма Юго Ламартина, Бетси и наше будущее потомство обязаны поставить вам большую свечку!
Улыбаясь во весь рот, Леа поворачивается к Давиду.
Леа (декламируя, как стихи). «Кривой угол, рассчитанный по отношению к полезной плотности опорных точек фундамента…»!
Все прыскают со смеху и, продолжая смеяться, быстро выходят. Слышен смех, затихающий вдалеке. Сцена остается пустой. Через широкие проемы окон видно, как на улице медленно спускаются сумерки. Сцена погружается в темноту.
С наступлением вечерней темноты дверь открывается и входит Леа, одетая так же, как и перед проводами Матье. Давид, по-прежнему в плаще, остается стоять на пороге. Леа зажигает торшер.
Леа. Ну что ж… заходи!
Давид. Забавно!
Леа. Что именно?
Давид. Эти же слова ты произнесла в тот вечер, когда… Словом, в первый вечер!
Леа. Знаешь… если кто-то стоит на пороге… и тебе не хочется, чтобы он ушел!.. (Внезапно удивляясь.) А ты уверен, что в тот вечер я сказала: «Заходи»?
Давид. Да… точнее: «Заходите»!
Леа. А-а-а… Весьма важный нюанс, ты не находишь?
Он входит.
Давид. Как бы то ни было… (Прикрывает за собой дверь, пока она снимает плащ) я на одну минутку!
Она поворачивается и смотрит на него.
Леа. Ты безупречно вел себя с Матье!
Давид. Спасибо… Если ты позволишь, я… (направляется к ванной комнате) возьму свою бритву и зубную щетку! Леа. Надеюсь, что он нам поверил!
Давид останавливается и оборачивается к Леа.
Давид. Поскольку я сыграл безупречно…
Леа. Я так боялась, что при его чуткости…
Давид (раздраженно). Но ведь он уехал, правда? А это была наша цель!.. Так что задание выполнено, мой генерал!
Он уходит в ванную. Задумчивая и грустная, она медленно идет к креслу и садится на краешек. Наклонившись вперед, упирается локтями в колени и, обняв руками лицо, сидит не двигаясь, глядя в одну точку. Пауза.
Леа. Ты заметил, как он старался не выдать своих чувств на аэродроме? Эта натянутая веселость! Эти шутки, этот смех! Бедный мальчишка! (С нескрываемым удовлетворением.) Он не перестал сожалеть об ушедшей поре с Леа! (Неестественно смеется.) Насколько я его знаю, он должен быть сейчас в подавленном состоянии! (Пауза. Ее лицо выражает иронию, нежность, грусть.) Разве что… Вот именно!.. «Разве что…»!
Давид (выходя из ванной.) Ну что же…
Голос Давида возвращает Леа к действительности, и она поворачивается к нему. Они молча смотрят друг на друга.
Леа (внезапно). Виски? «Александра»? Пиво? «Плантер»? Пунш?
Давид. Нет, спасибо, я…
Леа. В таком случае…
Давид. Впрочем, пожалуй, глоток шотландского виски… только чтобы доставить тебе удовольствие!
Леа (вскакивает с места, восклицая). Ах, какое он может доставить мне удовольствие, этот человек с его глотком шотландского виски!
Она идет к домашнему бару и наливает Давиду виски. Он смотрит на нее.
Давид. Что ты намерена теперь делать?
Она возвращается к нему со стаканом виски в руке.
Леа (протягивает стакан). Пойти в кино! Угостить себя фильмом об очередной катастрофе. «Адский универсам»! Универсальный магазин, который заражен бациллами холеры по воле ученого-эколога, недовольного качеством заячьего паштета! Он блокирует все выходы и…
Давид. Я хочу сказать: теперь, когда ты осталась одна!
Она смотрит на него, делая вид, что не понимает.
Что ты намерена делать теперь, когда ты осталась одна? Леа. Что значит – одна? Правильнее будет сказать… «стала свободной»… или «свободна быть одной», если угодно… И не быть одной, когда мне заблагорассудится! Но говорить «одна», как говорят, например, «одноглазая» или «калека»!..
Смущенное молчание.
У меня множество планов! Вот, например, седьмого я еду в Венецию!
Давид вздрагивает.
Ну конечно! Ведь я пообещала Матье! А сказано…
Давид (в замешательстве). Послушай, Леа…
Леа. Да, знаю! И ты будешь там, но…
Давид. Вот именно, и поэтому…
Леа. Я постараюсь обходить площадь Святого Марка – вот и все!
Давид. Меня не будет в Венеции!
Леа. Ах нет?!! Вот видишь… все складывается как нельзя лучше!
Давид опускает голову, в еще более сильном замешательстве.
(Пристально смотрит на него.) Непредвиденное обстоятельство?
