Фредерик. А я знаю, почему. Мадемуазель, я, конечно, ничем не могу вам помочь. Я недавно проявил малодушие и пошел за Дианой, как она мне велела. Но, нагнав ее, я не удержался и высказал ей, что, на мой взгляд, она обошлась с вами чудовищно. И теперь все кончено, наша помолвка расторгнута.
Изабелла. Не надо было этого делать. По-вашему, мне легче оттого, что мы все будем несчастливы?
Фредерик. Не знаю, но одно я знаю наверняка: я не могу любить существо, способное на такой неблагородный поступок.
Г-жа Демерморт. Вот и она тоже, представь себе! Она только что поняла, что не может любить Ораса.
Фредерик. Моя жизнь кончена. Я увидел теперь, что таится на дне души молодых девушек.
Изабелла (с мягкой улыбкой). Грязь, камни, засохшие цветы, как выражается ваш брат…
Фредерик. Грустно было в это окунуться!
Г-жа Демерморт. Ну, а теперь снимай свой скафандр. И вдохни свежий воздух на суше. Представь, кое-где еще веет свежестью.
Фредерик. Я удалюсь в пустыню и там буду вспоминать о том, что я называл любовью.
Г-жа Демерморт. Вот и мадемуазель тоже. Постарайтесь, чтобы ваши пустыни оказались по соседству. Вы сможете навещать друг друга, как принято у отшельников.
Фредерик. Я простил бы ей жестокость…
Изабелла. Я с первого взгляда поняла, что он за человек, и все-таки я простила бы ему…
Фредерик. Я простил бы ей бессердечие, эгоизм, взбалмошность…
Изабелла. Я тоже…
Г-жа Демерморт. Вы одного им не можете простить — того, что они вас не любят. Милые мои, мы люби только свою собственную любовь и за этим ускользающим отражением самих себя и гоняемся всю жизнь. А безумие наше состоит в том, что мы хотим навязать свой образ и подобие каждому встречному, а если он кому не по мерке, мы кричим караул. Нелегко иметь дело с такими портными. Мы скроили одежду заранее и слушать не хотим ни о каких переделках, нам сподручней перекраивать клиента. А если он упирается. Мы кричим: на помощь!
Фредерик. И никто не отзывается!
Г-жа Демерморт. Еще бы, ведь мы не только слепы, но и глухи. Мы вопим на разные голоса, толкая друг друга, не слыша и не замечая никого, кроме себя, и приговариваем: «Мы в пустыне!» К счастью, еще не перевелись на белом свете старухи, которые сами покончили с этим безумием и наконец прозрели, правда, увы, лишь достигнув возраста, когда приходится надевать очки. Вы слышали, мадемуазель? Этот молодой человек звал на помощь.
Изабелла. Чем я могу ему помочь?
Г-жа Демерморт. Прогуляйтесь с ним по парку, расскажите ему, почему вы так несчастны. Он вам тое расскажет, почему он готов умереть. Идите, дети мои, отчаивайтесь вовсю! Дайте друг другу руки. Вы и вправду одни-одинешеньки на свете. Нет в мире людей несчастнее вас двоих.
Фредерик (идет к выходу вместе с Изабеллой). Я был безумцем, мадемуазель. Я поверил, что на свете бывают любящие и искренние женщины.
Изабелла. Что вы, мсье, таких и в помине нет! А я поверила, что бывают на свете мужчины серьезные, добрые и верные…
Фредерик (усмехаясь). Верные! Верность хранят только самому себе, больше никому. Каждый прохаживается в любовном танце перед зеркалом, созерцая в нем свое отражение. А я-то всем хотел пожертвовать, мадемуазель.
Изабелла. Всем пожертвовать! Ах, мсье, легко сказать! А если вашу жертву не принимают…
Уходят.
Г-жа Демерморт (глядя им вслед). Прекрасно. У этой парочки все сладится через пять минут. Займемся другими.(Зовет.) Орас!
Орас (входит). Да, тетя?
Г-жа Демерморт. У них все в порядке. А вот что решаешь ты?
Орас. Что я могу решить? Не стану же я добиваться этой девушки с ее злотыми россыпями. Все подумают, что я влюблен в папашу.
Г-жа Демерморт. Ну вот еще! Новые выдумки! Этак мы никогда не кончим. А пора. Наша маленькая комедии затянулась.
Орас. Что же мне, по-вашему, делать? Не могу я ставить себя в смешное положение ради того, чтобы ускорить развязку. Кстати, я вас выслушал не перебивая, но неужели я вправду похож на сварливую старую даму?
Входит Патрис Бомбель.
Патрис Бомбель (подходит к Орасу). А, мсье, вот вы где. Я вас ищу.
Г-жа Демерморт. Что нужно этому помешанному?
Патрис Бомбель. Мсье, поскольку вы не хотите отказаться от этой девушки по доброй воле… (Дает ему пощечину.)
Орас (возвращая пощечину). Потише, мсье, потише. Вы опоздали. Если вы не перестанете мне докучать, мое терпение лопнет, и я вас попросту отколочу. Я тоже из породы забияк.
Патрис Бомбель. Черт возьми, мсье, это уж слишком!..
Орас. Ах так, вы еще ругаетесь? (Бросается на него.)
Леди Индиа (вбегает, взволнованная, с криком). Патрис!
Патрис Бомбель. Тише! Она! Прикинемся друзьями! (Обнимает Ораса за плечи.) Мы шутили, дорогая. Мы оба обожаем шуточки! С утра полезно немного поразмяться.
Леди Индиа. Сейчас не до шуточек, Патрис! Знаете, что происходит в эту минуту? Мне позвонили из Парижа. Ромуальд отдал чудовищные распоряжения. Он все распродает — распродает в Лондоне, Нью-Йорке, в Вене. Через несколько часов он начнет распродажу в Париже. Он будет просто разорен!
Патрис Бомбель. Странно, это на него не похоже. Пойду позвоню его биржевому маклеру. (Уходит.)
Диана (входит). Вы слышали новость? Через шесть часов мой отец будет разорен.
Орас. Неправда.
Диана. Правда.
Орас. Что вы намерены делать?
Диана. Стану бедной. Что мне еще остается? Я нарочно пришла вам это сказать, потому что знаю, вам будет приятно видеть наконец мое унижение!
Орас. Мне и в самом деле было бы очень приятно, но, к сожалению, ничего не выйдет. Фредерик богат, и он женится на вас.
Диана. А я не хочу выходить за него. Да и он больше не хочет на мне жениться. Посмотрите на него, на вашего возлюбленного Фредерика — вот он прогуливается по парку с этой маленькой авантюристкой. Она не теряла времени даром! Это вы научили ее, Орас, как за одну ночь поймать богатого мужа? Поучите и меня, теперь и мне это пригодится.
Орас. Не тревожьтесь, дорогая. Вам эта наука ни к чему. (Направляется к двери.)
Г-жа Демерморт (кричит ему вслед). Орас, куда ты?
Орас. Пойду за моим братом. Теперь и речи нет может быть, чтобы он расторг помолвку. Диана разорена, и его четь требует, чтобы он на ней женился.
Диана (кричит жалобно). Но я не хочу за него!
Орас. Ничего не поделаешь. (Уходит.)
Г-жа Демерморт. Ну вот! Он опять все запутает!
Входит Капюла и мать, одетые к отъезду, с маленькими чемоданчиками в руках[4].
Капюла. А мы уходим прочь от светского угара,
Жить будем скромно мы, как в прежние года!
Прощайте, роскошь, свет, танцующие пары!
Вернемся к музыке, теперь уж навсегда!
Мать. Скажет девочке: другой я стала ныне,
Да, отказалась я от взбалмошных затей?
В почетной бедности, при милой Жеральдине,
Я буду вспоминать теченье прежних дней.
Я к роскоши ее толкала и к пороку,
Желала ей того, в чем мне не повезло.
Пускай она идет иной, прямой дорогой —
Я вижу, что добро милее ей, чем зло.
Они отступают, изящно обнявшись, их локоны переплетаются.
Капюла и мать входят, восклицая:
Капюла. Новость, великая новость, мадам!
Мать. Она пристроена!
Тут входит Роменвиль с букетом. Капюла и мать бросаются друг другу в объятия каждый раз, когда им кажется, что Изабелла нашла мужа. Когда все выходят смотреть фейерверк, они, обернувшись к публике, читают под мелодию ритурнеля только первые четыре стихотворные строчки, пятясь к кулисам и шаловливо посылая публике воздушные поцелуи.
Капюла. А мы уходим прочь от светского угара,
Жить будем скромно мы, как в прежние года!
Мать. Прощайте, роскошь, свет, танцующие пары!
Вернемся к музыке, теперь уж навсегда!
Капюла. Пора, прощайте все! Мы ускользаем тихо!
