ей досталась лишь благодаря случаю, благодаря состраданию и большому сердцу, по собственным словам директора, мсье Гобера. Так или иначе, выполнить такого рода задачу было бы непросто. Пришлось бы не только унижаться перед директором театра, но и наступить на горло собственному чувству прекрасного.
А если дать ей главную роль? Ведь это было бы странно, но в то же время интересно. Образ не тот, да и играет она из рук вон паршиво, но может это и нужно?
Чушь. Полная чушь.
– Я постараюсь что-нибудь придумать, – смиренно кивнул Лавуан.
Слова вырвались сами. Разум пытался удержать строптивый язык, но тот как обычно спешил и решал все сам.
– Я была бы Вам признательна до глубины души! – загорелись глаза Мелани. Казалось, она и не рассчитывала на помощь спутника, но, услышав заветные слова, поверила в чудо.
Пара направилась по лестнице наверх – в сторону балкона, где Филипп забронировал кресла. Свободные места на балконе были своеобразным показателем статуса писателя, которым он пусть и изредка, но все же пользовался. Пройдя в еще полупустой зал, Филипп и Мелани не спешили садиться – девушка решила оценить вид с высоты второго этажа и, опершись локтями на борт, принялась рассматривать сцену. Писатель последовал ее примеру, но сразу же пожалел об этом. Снизу его заметила Мелиса, подзывавшая драматурга вниз своим тонким пальцем. Филиппу хотелось сделать вид, что он не видит старую подругу, но такую светлую копну длинных волос, столь выделяющихся на фоне старого бордового ковра и такого же цвета обшарпанных стен, было сложно не заметить. Лавуан хотел было извиниться перед своей пассией, сказать, что ему нужно ненадолго отлучиться и он постарается как можно быстрее освободиться, дабы воссоединиться с девушкой, но Мелани его опередила:
– Я подожду, мсье Лавуан. Постарайтесь не задерживаться. У меня на Вас большие планы.
Слова теплой волной окатили Филиппа. Улыбка родилась на лице без ведома хозяина и он, не обращая внимания ни на что, кроме голоса Мелани, все еще отчетливо звучащего у него в голове, побежал вниз по ступенькам, дабы быстрее разделаться с так не вовремя назревшим вопросом старой подруги. Постоянная беготня последних дней утомляла героя. Ведомый чувствами он совсем уж и позабыл как давно он не ходил столь много. Мелисы не было в проходе. Поняв, что она, должно быть, ушла за кулисы к остальной труппе, Лавуан направился туда.
Шум актеров ударил по ушам писателя. Непривычный, и не желавший привыкать к подобному безобразию, француз принялся быстро искать светловолосую девицу, ради которой он спустился в этот ад. Сейчас он чувствовал себя Данте, искавшим образ Беатриче, без конца ускользавшим от его взора.
– Меня ищешь? – способность Мелисы появляться из ниоткуда начинала раздражать.
– Боюсь, нет, – возразил Филипп, – это ты меня искала. Интересно с какой целью.
Девушка взяла его за руку, как молодого любовника, и потащила в сторонку к декорациям, подальше от громогласного Жака Трюффо, который что-то декларировал своим коллегам. Лавуан поймал себя на мысли, что сделал бы что угодно, лишь бы мадемуазель Марсо не увидела его с Дюбуа, лишь бы не поняла эту сцену неправильно.
– Рассказывай про свою новую девушку, – Мелиса не церемонилась с выбором слов. Казалось, что она ведет разговор со старой подружкой, хотя даже с ней разговор был бы менее фамильярным.
– Боюсь, мы еще не пара… – отступал Филипп.
– Давай без твоей неуверенности, Боже, – Дюбуа демонстративно закатила глаза. – Я не слепая – я вижу, как вы друг на друга смотрите, как держитесь друг с другом.
– И что же такого особого в нашем поведении? – недоумевал писатель.
– Довольно прикидываться олухом, прошу, – Мелиса, казалось, ни на шутку разозлилась. – По тебе то дураку сразу видно, что ты влюблен по уши – тут и разглядывать ничего не надо, знай только тарелку для слюней подставляй, чтоб паркет не запачкать.
– А с Мелани? – с животным интересом спросил Лавуан.
– Она ведет себя куда сдержанней… – девушка призадумалась. – Сразу видны хорошие манеры. Не бросается к тебе на шею, хотя порой язык ее тела говорит, что она этого хочет.
Филипп доверял своей подруге. Может она сама манер не соблюдала, но за остальными всегда наблюдала с особым вниманием, отчего приобрела большой опыт в том, как и с кем стоит держаться. Природная простота, животная страсть, что порой из нее выливалась, часто находила собратьев в поведении окружавших людей. Пусть на стороне Мелиссы не было той могучей эмпатии, что владел Лавуан, но познаний в человеческих отношений у Дюбуа было не меньше, а быть может намного больше, чем у писателя.
– Конечно до моего мастерства ей далеко, – рассмеялась девушка, – но она старается.
Твое мастерство и впрямь велико. В голове Филиппа возникла темная идея, которая так заворожила писателя, что противиться ее притягательности он был не в состоянии.
– В этом я, к сожалению, сомневаюсь, – ответил Лавуан. Лицо Мелисы выдало гримасу ужаса, злости и готовности вцепиться в глотку француза подобно хищнице. На секунду писатель опешил и даже сделал шаг назад, но, вспомнив, что стоит на кону, нашел в себе силы устоять под напором доброй подруги. – Боюсь, ухажеры мадемуазель Марсо тебе не по зубам. За ней ухлестывают банкиры, художники и прочий достойный люд. Слышал даже об отставном генерале…
– Ты правда думаешь, что мое обаяние сравнимо с ее? – Мелиса резко указала пальцем в сторону зрительного зала.
– За это говорят факты, дорогая Мелиса, – добил девушку Филипп.
Лицо мадемуазель Дюбуа нездорово обагрилось. Она высунула красную мордочку за штору, чтобы лицезреть свою оппонентку, только что ставшую заклятым врагом. Лавуан последовал ее примеру, чтобы отвести Мелису подальше, ведь, зная горячий характер девушки, она могла наломать дров очень быстро, за что все участники конфликта будут в ответе еще долгое время.
– И что в ней такого?! – негодовала блондинка.
Филипп не мог дать внятного ответа. На самом деле, успех Мелани объяснялся не каким-то одним фактором. Ни ее ум, ни грация, ни красота, ни умение держаться в обществе по отдельности не давало девушки такого преимущества, ведь отдельные черты характера присутствуют в той или иной степени у всех девушек и лишь их синтез, преуспевший именно в случае мадемуазель Марсо, давал ответ на риторический вопрос Мелисы. Объяснять все это Лавуан не стал, ведь это было бы неуместно, учитывая нынешнее состояние подруги.
– Это один из ее ухажеров? – большие глаза Дюбуа сейчас налились кровью.
Филипп посмотрел на балкон, и сердце его ушло в пятки. Перед хрупким силуэтом Мелани образовалась гигантская тень. Сомнений в личности, владеющей этой
