Давид, Саул, Авенир, Ионафан, Мелхола.
Отец, вот муж мой, ты его мне дал.
Мой царь! Давно хотел
Ты головы моей. Так вот — бери,
Секи ее.
Что слышу?… О Давид!
В тебе вещает бог; тебя привел
Ко мне господь…
Да, царь, тот, кто господь,
Тот, кто меня, несмелого юнца,
Лицом к лицу тогда поставил в Эле
С той непомерной спесью, с Голиафом,
Вооруженным с ног до головы,
Тот, кто потом твоим суровым ратям
Победу присовокуплял к победе
И для своих непостижимых целей
Незримо направлял мою десницу
К деяньям, — да! тот бог, который вел
Меня к тебе с победой. Как желаешь -
В рядах бойцов иль на челе у войска, -
Прими меня. Пусть будет враг повергнут
Сперва, пусть аквилон развеет тучи,
Которые скопились над тобой;
Потом, Саул, казнишь меня в награду.
Ни одного движенья, ни волненья
Тебе не будет стоить смерть моя.
Ты скажешь: "Сгинь, Давид!" — и Авенир
Убьет меня. — Я буду без меча
И без щита, носить мне не пристало
Оружье во дворце у господина,
Оно для тех, что лишены терпенья,
Смирения, молитвы и любви.
Пускай, коли того захочет бог,
Погибну как твой сын, а не как враг.
Так на горе готов был кровь отдать
Сын праотца; ни знаком, ни движеньем
Не показал он неповиновенья.
Над ним была занесена рука
Для убиенья зверского, а он
Отцу другую руку целовал.
Вели мне быть, как он, все отними.
Господь меня великим сделал, он
В прах превратит меня.
Какой туман
В моих незрячих старческих глазах
Развеял ты! О, что я слышу сердцем!..
Ты смел в речах, Давид. Ты смелым был,
Но, ослепленный собственной гордыней,
Дерзнул презреть меня, превысить власть,
Мой блеск присвоить, а хвалы похитить.
Пусть был бы я не царь твой — свежий воин,
Ты пренебрег заслуженным бойцом!
Великодушный, здесь ты не был им.
Тебе израильские пели жены:
"Давид, герой, убил он тьмы и тьмы,
Саул лишь тыщи". Ах, я был пронзен
Той песнею. А ты им не ответил:
"Саул, когда был молод, убивал
Не тысячу, а тоже тьмы, он — воин,
Он сотворил меня".
Я говорил,
Но тот, кто был ключарь твоих ушей,
Кричал: "Давид, он слишком на виду.
Он на устах у всех, в сердцах у многих,
Коль не убить, то как его пресечь?"
А мог бы Авенир сказать царю
Не так искусно, но зато правдиво?
"Давид намного превзошел меня,
Поэтому его я ненавижу,
Завидую, мечтаю сжить со света",
Изменник! А в тот день, когда ты шел
Шушукаться с своими вещунами,
Когда царю ты подлые тенета
Раскидывал, когда средь филистимлян
Скрывался, среди недругов нечистых
Дни проводил, с подручными своими
Не прерывая тайные сношенья, -
Я ль наговаривал? А может, ты
Творил все это? Поначалу кто
Располагал царя к тебе и кто
Советовал принять тебя в зятья?
Я, Авенир, один…
Нет, я Давида
Сама добилась, доблестью его
Увлечена. Он был моим дыханьем,
Мечтою тайной, был моей надеждой.
В нем жизнь моя. И даже в низшем званье,
И даже в жалкой нищете Давид
Способен сердце одарить мое
Щедрей, чем все властители Востока.
Но чем, Давид, улики Авенира
Ты опровергнешь? Отвечай: не ты ли
Скрывался в Филистии? Семена
Злодейских смут не ты ль в народе сеял?
Не ты ли, наконец, на жизнь царя,
На жизнь отца второго, посягал
Не раз?
Пусть за меня ответит этот
Лоскут от царской мантии твоей.
Узнал его? Возьми: сличи.
А ну-ка!
И вправду — мой… Да где ты это взял?
Взял у тебя. От мантии твоей
Мечом отрезал. — Помнишь об Енгадде?
Там, где меня ты загонял, как зверя,
Чтобы казнить, в пещере близ ручья
Тогда я укрывался; там и ты
Один, оставив всех своих вояк
На страже близ ее крутого входа,
Прилег соснуть на мягких покрывалах
И мирно задремал… О, небо! Как
Ты мог заснуть с душою, полной злобы?
Уж не смеется ли порой господь
Над замыслами нашими? Тогда
Я мог убить тебя и мог бежать,
Я знал запасный выход: и тому,
Что мог я, вот свидетель — твой лоскут.
Ты, царь, великий, гордый, во главе
Отряда воинов, ты был в руках
Презренного изгнанника… А где
Был Авенир, недреманное око?
Так служит он? Так бережет царя?
Гляди, кого ты одарил доверьем
И на кого ты обратил свой гнев!
Неужто у тебя теперь нет знака
Великодушья, верности и чести,
И нету знака преданности малой,
И ярой зависти, и небреженья.
Присущих Авениру?
Победил…
Ты победил, сын мой! А ты молчи
И слушай, Авенир!
Сей день
И впрямь есть день веселья и победы.
Хочу, чтоб ты начальствовал в бою;
Пусть стерпит Авенир, я так желаю.
Тягаться можете в уничтоженье
Врагов. Ионафан, ты рядом с братом
Сражаться будешь; за тебя в ответе -
Давид, а ты в ответе за него.
Начальником — Давид, порукой — бог.
Бог возвратил тебя, он — сбережет…
Довольно! Сын мой, перед долгим боем
Войди в шатер, чтоб отдохнуть. Пускай
Любимая жена смягчит страданье
Разлуки вашей, пусть своей рукой
Тебе нальет и за столом прислужит.
Ах, дочь, исправь, насколько это можно,
Родителя невольные ошибки.
