Второй рабочий. У Нево они получают на десять медных монет в неделю больше. Пусть сами заботятся о своих инвалидах.
Первый рабочий. Особенно теперь, когда на строительство правительственных зданий идет гранит, а не кирпич.
Второй рабочий. Гранит, видите ли, больше подходит для вечности.
Акки. Гоните-ка каждый по медяку, мошенники. Набиваете брюхо на сребреник в неделю, я же берегу честь трудового народа, не позволяю себя эксплуатировать, нищенствую и голодаю! Гоните в три шеи владельцев кирпичного завода или же каждый гоните по медяку.
Второй рабочий. Как я могу совершить революцию в одиночку?
Первый рабочий. А у меня семья!
Акки. А у меня разве нет? Мои семьи бегают в каждом переулке. Гоните монету, иначе погибнете от рабства, как от всемирного потопа. Куда это годится — позволить умереть с голоду главному труженику Вавилона!
Рабочие смущенно дают Акки по медяку и уходят направо.
Акки (подбрасывает вверх монеты). Первую схватку выиграл я!
Навуходоносор. Странно. Рабочие в Ниневии реагируют на все иначе.
Акки. Вон слева ковыляет Гиммил и ставит у дверей бутылки с молоком.
Навуходоносор. Гони десять медяков, грязный торговец ослиным молоком, до смерти замучивший своих молочниц, не то я натравлю на тебя налогового инспектора Мардука.
Гиммил. Инспектора Мардука? Того, что получает взятки от городского молочного магазина? Натравишь на меня? Именно сейчас, когда в моде коровье молоко и я разоряюсь? Не дам ни гроша, вшивая тварь!
Акки (бросает ему под ноги два выпрошенных у рабочих медяка). Вот, Гиммил, отдаю все свое состояние за бутылку лучшего ослиного молока. Я нищий, а ты торговец ослиным молоком, мы оба занимаемся частным бизнесом. Да здравствует ослиное молоко, да здравствует частный бизнес. Вавилон вскормлен ослиным молоком, вавилонские патриоты пьют ослиное молоко!
Гиммил (в восторге). Вот тебе две бутылки и сребреник. С таким вавилонянином я готов схватиться со всей государственной торговлей коровьим молоком. Вавилонские патриоты пьют ослиное молоко! Великолепно! Этот лозунг куда лучше, чем: «С коровьим молоком — по пути прогресса!» (Уходит налево.)
Навуходоносор. Странно. Я не в лучшей форме.
Акки. А теперь простейший случай, наглядный пример попрошайничества. Гетера Табтум идет со служанкой на базар за свежими овощами. Задачу можно решить легко и элегантно.
Из глубины появляется гетера Табтум со служанкой, несущей на голове корзину.
Навуходоносор (жалобно). Подайте милостыню, благородная госпожа, царица добродетели. Подайте бедному, порядочному нищему, у которого три дня во рту маковой росинки не было.
Табтум. Вот тебе сребреник. Помолись перед храмом великой Астарты, чтобы мне везло в любви. (Дает Навуходоносору сребреник.)
Акки. Ха!
Табтум. Почему ты смеешься, негодяй?
Акки. Я смеюсь, прелестная молодая госпожа, оттого, что этому бедолаге из Ниневии ты дала всего один сребреник. Он неопытный нищий, красавица, и, чтобы его молитва имела хоть какую-то силу, ему надо дать два сребреника.
Табтум. Еще один сребреник?
Акки. Еще один.
Гетера подает Навуходоносору еще один сребреник.
Табтум (обращаясь к Акки). Кто же ты?
Акки. Я настоящий нищий, профессионально подготовленный, с высшим образованием.
Табтум. Ты тоже помолишься за меня богине любви?
Акки. Вообще-то я молюсь редко, но для тебя, прекраснейшая, сделаю исключение.
Табтум. И твои молитвы помогают?
Акки. Еще как помогают, госпожа. Когда я возношу молитвы Астарте, от моих псалмов дрожит ложе с балдахином, на котором возлежит богиня. У тебя будет больше богатых мужчин, чем их наберется в Вавилоне и Ниневии вместе взятых.
Табтум. Тебе я тоже дам два сребреника.
Акки. Я буду счастлив, если ты одаришь меня улыбкой твоих прекрасных уст. Этого будет довольно.
Табтум (удивленно). Ты не возьмешь моих денег?
Акки. Не сердись на меня, обольстительная. Я благородный нищий, прошу подаяния только у царей, министров финансов и великосветских дам и беру не менее золотого. Улыбка на твоих устах, прекраснейшая из прекрасных, одна только улыбка — и я счастлив.
Табтум (заинтригованно). И сколько же дают тебе великосветские дамы?
Акки. Два золотых.
Табтум. Я дам тебе три золотых.
Акки. Тогда ты, прекрасная госпожа, самая что ни на есть великосветская дама.
Она дает ему три золотых.
Акки. Даже госпожа Хамурапи, супруга архиминистра, не дает больше.
В глубине сцены появляется архиминистр, он заинтересованно слушает.
Табтум. Хамурапи? Эта содержанка из пятого квартала? В следующий раз ты получишь четыре золотых.
Она выходит вместе со служанкой направо.
Взбешенный архиминистр исчезает.
Акки. Ну и как?
Навуходоносор (почесывает в затылке). Должен признать, пока победа на твоей стороне.
Ангел (обращаясь к Курруби). Этот Акки талантливый нищий. Похоже, Земля — интереснейшая звезда. По крайней мере для меня, побывавшего на множестве планет.
Навуходоносор. Чувствую, на меня находит вдохновение.
Акки. Тем лучше, нищий Анашамаштаклаку. Вон собирается в дорогу Энггиби, генеральный директор банка «Энггиби и сын». Он в десять раз богаче царя Навуходоносора.
Навуходоносор (вздыхая). Бывают же такие бессовестные капиталисты.
Справа два раба вносят в паланкине Энггиби.
Следом вперевалку топает толстый евнух.
Навуходоносор. Тридцать золотых, великий банкир, тридцать золотых.
Энггиби. Откуда ты, нищий?
Навуходоносор. Из Ниневии. Моя клиентура только из высшего общества. Я еще ни разу не получал меньше тридцати золотых.
Энггиби. Купцы из Ниневии не умеют считать деньги. В мелочах они расточительны, зато скаредны в больших сделках. Так и быть, дам тебе золотой, потому что ты чужеземец.
Он кивает головой евнуху, тот дает Навуходоносору золотой.
Энггиби (к Акки). Ты тоже из Ниневии?
Акки. Я прирожденный вавилонский нищий.
Энггиби. Как местный житель, ты получишь сребреник.
Акки. Я никогда не беру больше медяка. Я потому и стал нищим, что презираю деньги.
Энггиби. Ты презираешь деньги, нищий?
Акки. Нет ничего презреннее этого подлого металла.
Энггиби. Я дам тебе золотой, как и нищему из Ниневии.
Акки. Только медяк, банкир.
Энггиби. Десять золотых.
Акки. Нет.
Энггиби. Двадцать золотых.
Акки. Проваливай, денежный мешок.
Энггиби. Тридцать золотых.
Акки сплевывает.
Энггиби. Ты отказываешься принять тридцать золотых от генерального директора крупнейшего вавилонского банка?
Акки. Величайший нищий Вавилона просит у банка «Энггиби и сын» только медяк.
Энггиби. Как тебя зовут?
Акки. Акки.
Энггиби. Такой характер нельзя оставить без награды. Евнух, дай ему триста золотых.
Евнух дает Акки мешок с золотом. Процессия выходит налево.
Акки. Ну как?
Навуходоносор. Не знаю. Сегодня мне не везет. (Про себя) Этого молодца я еще сделаю своим министром финансов.
Ангел. Я отдам тебя этому нищему из Ниневии, милая Курруби.
Курруби. Я так рада. Я люблю его. Он такой беспомощный.
Слева входит длинноволосый, весь обросший бородой юноша, протягивает Акки глиняную табличку, получает золотой и выходит налево.
Навуходоносор (удивленно). Кто это был?
Акки. Вавилонский поэт. Он получил гонорар.
Акки бросает табличку в оркестровую яму.
Справа три солдата волокут пойманного Нимрода. Он в таком же царском облачении, как и Навуходоносор в начале действия.
Навуходоносор (с облегчением). Видимо, я разучился примитивному попрошайничеству. В Ниневии я занимаюсь художественным нищенством. Вон солдаты тащат государственною преступника, злодеяния которого, по единодушному мнению историков, привели мир на край бездны. Кто выпросит его у солдат, тот и выиграет состязание.
