ЭВА (берет у Куки сигарету и затягивается). Так вот почему мама погнала отца с корзинкой колбас… к жандарму! Чтобы загладить выходки Волента. Прекрасно!
КУКИ (опереточно пародирует). Старый пан Риечан с корзинкой, полной колбас, отправился к жандарму…
ЭВА (выдыхает дым). Я только сейчас обратила внимание, что у тебя голос такой же, как был у Палё… такой искренний. (Целует Куки в губы.)
РИЕЧАН (проходит мимо них с полной корзинкой). Эвка, ты куришь?
ЭВА. И что? Какое ваше дело? Заботьтесь лучше о себе, ладно? (Уходит вместе с Куки.)
РИЕЧАН беспомощно стоит. За его спиной раздается голос.
РИЕЧАНОВА. Ты почему это возвращаешься с полной корзиной, а?
РИЕЧАН. Жандармский начальник сказал мне: «Ни в коем случае!» А еще добавил, что повадился горшок по воду ходить…
РИЕЧАНОВА. Прекрати! Ты сам горшок! Растяпа… Боже ты мой, и для чего только ты годишься?
РИЕЧАН. Он ясно мне сказал, что Волент нарушил закон… что слушание состоится в районном суде — и баста! Вот так. Вот мы и допрыгались. Мое имя теперь будут склонять во всех учреждениях, все обыщут, все перевернут с ног на голову… И все почему? Потому, что наш помощник вышел из себя… Из-за такой глупости! Мы должны ему как-то помочь.
РИЕЧАНОВА. Положись на меня… я уже кое-что предприняла. Сейчас сюда придет Аладар Бьелик.
РИЕЧАН. Это тот адвокат?
РИЕЧАНОВА. Да. Один из самых ловких. Так что изобрази испуг и не начинай болтать эту свою беспросветную чепуху.
РИЕЧАН. Какую еще чепуху? Все, что я до сих пор говорил…
РИЕЧАНОВА. Прекрати, прошу тебя, прекрати!
БЬЕЛИК (входит вместе с Ланчаричем). Добрый день! И вечный покой этой божьей лавке. (Смеется над своей шуткой.)
РИЕЧАНОВА. Приветствую вас! Я слышала о вас много хорошего. Сплошные похвалы!
БЬЕЛИК. Сомневаюсь, пани Риечанова, сомневаюсь! Среди коллег у меня репутация паршивой овцы. А клиенты обо мне говорят, что я шкурник и коварный лис. Так в чем дело?
РИЕЧАНОВА. У нас большие неприятности с Волентом, поэтому-то мы к вам и обратились.
БЬЕЛИК. Большие неприятности? Это стоит больших денег.
РИЕЧАНОВА. Мы готовы.
РИЕЧАН. А можно узнать, о какой сумме…
РИЕЧАНОВА. Замолчи!.. Пан Бьелик, мы за вознаграждением не постоим, если нужно.
БЬЕЛИК. Отлично. Это мне подходит. Заблудшие овцы — это, между прочим, моя специальность. По крайней мере, есть за что ухватиться.
РИЕЧАН. Когда все по справедливости, тогда не нужны никакие знакомства и хитрости.
РИЕЧАНОВА. Ты прекратишь?! Понимаешь, я в судах совсем не разбираюсь, но я еще не слыхала о таком суде, где бы все было по справедливости. Такого суда никогда не будет! Так уж молчи… не встревай!
ЛАНЧАРИЧ. Я тоже не слышал о том, чтобы кто-то из чего-то выпутался только потому, что у него чистая совесть.
БЬЕЛИК. А у тебя ее и нет. Именно таких клиентов я больше всего люблю. Разыграем перед судом отличный театр.
ЛАНЧАРИЧ. Мне-то все равно, я могу изобразить все, что угодно.
БЬЕЛИК. Прекрасно. Давай посоветуемся, что ты там будешь говорить. (Риечановой.) А вас, пани Риечанова, я попрошу зайти ко мне. Обсудим разные детали и прочее. Само собой, не забудьте деньги.
РИЕЧАНОВА. Обязательно зайду. Ведь речь идет о нашей шкуре. Если позволите, я провожу вас. (Воленту.) А ты догоняй, чего замешкался. Два дня чтобы тебя не было в лавке (Все трое уходят.)
РИЕЧАН на некоторое время остается один. Достает из корзинки бутылку с паленкой и делает приличный глоток, чтобы успокоить душу.
ЭВА (входит растрепанная, небрежно одетая и усталая). Чего стоишь здесь, как святой за околицей?
РИЕЧАН. Эвка… тебе бы не следовало бродить по ночам. Нехорошо это.
ЭВА. Хорошо. Буду паинькой.
РИЕЧАН. У меня плохое сердце, ведь ты знаешь, а когда я вижу тебя такой растрепанной… (Гладит ее по волосам, видит, что она не сопротивляется, и целует ее.) Эвка, тебе не следовало бы курить.
ЭВА. Это почему? Воняет табаком?
РИЕЧАН. Для меня это не имеет значения… но ведь у тебя слабые легкие.
ЭВА (говорит без раздражения). Это ведь не ваши легкие, не так ли? Захочу, повешу их на неделю в каптильню, и вам до этого нет никакого дела! Дайте мне жить так, как я хочу! Оставьте в покое мои легкие! Может, и ваше сердце я тоже украла! (Уходит.)
РИЕЧАН выходит на улицу.
Улица перед мясной лавкой.
РИЕЧАН. Это вы, пан Филадельфи? Вы, наверное, совсем не спите.
ФИЛАДЕЛЬФИ. Иногда засыпаю, но потом сразу же просыпаюсь, потому что боюсь не проснуться. Я не шучу, с этим ощущением я живу уже несколько лет!
РИЕЧАН. Самое ужасное в моей жизни — это то, что во всех несчастьях виноват я сам. Во всех. Только бы мне знать, что еще свалится мне на голову…
ФИЛАДЕЛЬФИ. Подскажу вам, пан Риечан, ведь у меня репутация беспристрастного человека. Вас ожидает катастрофа… Вы будете выбирать демократов, потому что другие избираться не могут! Ох, скорблю, скорблю я о старой монархии. Включите радио, пан Риечан. Астрономы утверждают, что планеты выстроятся в один ряд и это страшное событие ударит по нашим лбам.
РИЕЧАН. Лучше скажите мне что-нибудь о Неле Лауковой, пан Филадельфи, все равно что!
ФИЛАДЕЛЬФИ. Когда-нибудь с ней приключится что-то очень плохое, наверняка.
РИЕЧАН. Откуда вы это знаете?
ФИЛАДЕЛЬФИ. Знаю. Я готовлюсь нанести ей удар.
Картина 13
Новый дом РИЕЧАНА.
ЛАНЧАРИЧ (входит). Не мешаю? Я так, на минутку зашел.
РИЕЧАНОВА. Входи. Я уже собралась ложиться. Совсем обалдела от этих дел. Ходила благодарить адвоката Бьелика.
ЛАНЧАРИЧ. И я тоже хочу вас отблагодарить, хозяйка.
РИЕЧАНОВА. Ради бога, не называй меня хозяйкой, как какую-то… ну, эту самую…
ЛАНЧАРИЧ. Я хочу вас поблагодарить за то, что вы мне помогли… что так заботитесь обо мне.
РИЕЧАНОВА. Слава Господу, что все закончилось. Штраф я заплатила, а эти три недели в здешней тюрьме, ведь это было для тебя как отпуск. Да еще с моей едой.
ЛАНЧАРИЧ. Готовите вы отлично!
РИЕЧАНОВА. Не меня надо благодарить. Адвокат Бьелик — вот это класс! Когда я вспоминаю, как он болтал на суде, как он всех смешил… ну, скандальозно смешно! А его речь? Настоящее представление! Выразительные жесты, приятный голос, элегантный шаг.
ЛАНЧАРИЧ. А сколько раз вы его посещали?
РИЕЧАНОВА. Гммм. Ровно шесть раз!
ЛАНЧАРИЧ. Я знаю Бьелика. Я хорошо его знаю… это настоящая свинья!
РИЕЧАНОВА. Эта свинья умеет себя вести, всегда отглаженный костюм, ухоженные руки и не пахнет лавкой!
ЛАНЧАРИЧ. Опустилась! Ты опустилась! Пала! Ты пала, боже! Точно!
РИЕЧАНОВА. Ага, не устояла. Так это называется… или нет? Все эти недели я даже была влюблена в Бьелика. И сегодня я ходила его благодарить за то, что он вытащил тебя из дерьма.
ЛАНЧАРИЧ (опускается на колени). Ты пала!
РИЕЧАНОВА. Это был второй мужчина, с которым я согрешила, второй после Риечана, понимаешь?! Я сделала это и ради тебя… чтобы не потерять такого знатного помощника. Ты, негодяй!
ЛАНЧАРИЧ обнимает ей ноги, гладит ее.
Ну, наконец-то ты осмелел! Только осторожно с моими шелковыми чулками. Они дорогие.
Картина 15
Новый дом РИЕЧАНА.
Празднично накрытый стол.
РИЕЧАНОВА (как будто рассказывала веселую историю). Вчера у Волента произошла небольшая неприятность. Тебе бы следовало об этом знать, если вдруг…
РИЕЧАН. Что знать? Я ничего не хочу знать!
РИЕЧАНОВА. А надо бы. Я послала Волента по делам в Горнияки. Он поехал на машине, дельце было выгодное.
ЛАНЧАРИЧ. Очень выгодное.
РИЕЧАН. Я ничего не хочу знать!
РИЕЧАНОВА. Когда он ночью возвращался, два жандарма потребовали, чтобы он остановился. К счастью, ему удалось бежать. (Воленту.) Так?
ЛАНЧАРИЧ. Я воспользовался старым трюком… затормозил, выключил фары, а когда я приблизился к ним — нажал на газ. Они скакали перед машиной, как перепуганные зайцы! (Риечану.) Одним словом, выпутался. Но в случае чего, мештерко, я скажу, что вы о моей поездке ничего не знали, что, мол, я просто так поехал… разогреть мотор!
