А вот так, синьор. Ради красоты она так размалевала себя, что ее красота ни у кого в счет не идет.
Валентин
А меня ты ни за кого считаешь? Я в восторге от ее красоты.
Спид
А вы ее вовсе и не видали с тех пор, как она так изменилась.
Валентин
Когда же это она так изменилась?
Спид
А тогда, когда вы в нее влюбились.
Валентин
Я люблю ее с тех пор, как увидал, и вижу, что она по-прежнему красива.
Спид
Если вы ее любите, то не можете ее видеть.
Валентин
Как так?
Спид
А вот так. Любовь слепа. О, если бы у вас были мои глаза! Если бы ваши глаза были так же остры, как в ту пору, когда вы бранили синьора Протея за то, что он ходит без подвязок!7
Валентин
Что же я тогда увидел бы?
Спид
Вы увидели бы свою нынешнюю глупость, а заодно разглядели бы ее уродство. Синьор Протей, когда был влюблен, не видел, что он вышел без подвязок, а вы не видите, что не надели брюк.
Валентин
Тогда, видимо, и ты влюблен, дружище: сегодня утром ты видел так плохо, что не мог почистить мои башмаки.
Спид
Вы правы, синьор. Я был влюблен в свою постель. Спасибо, вы из меня вытрясли мою любовь. Это дает мне смелость ругать вас за вашу.
Валентин
Как бы ты ни ругал меня, я очарован ею, я люблю Сильвию бесконечно.
Спид
А хорошо бы вы разочаровались. Тогда бы кончилась и любовь.
Валентин
Вчера она приказала мне написать несколько строк тому, кто мил ее сердцу.
Спид
И вы написали?
Валентин
Написал.
Спид
И неплохо написали?
Валентин
Друг мой, я постарался написать как можно лучше. Но тише. Это она!
Спид
(в сторону)
Вот так штука! Вот так кукольная комедия! Он, значит, будет всю ее роль говорить за нее!
Входит Сильвия.
Валентин
Синьора и госпожа моя, тысячу раз доброе утро!
Спид
(в сторону)
А кстати, и доброй ночи! А тогда уж — целого миллиона любезностей!
Сильвия
Синьор Валентин, мой слуга, две тысячи раз доброе утро!8
Спид
(в сторону)
Полагалось бы, чтоб он давал проценты ей, а выходит, что она их дает ему.
Валентин
Я вашему неназванному другу,
Как вы велели, написал за вас.
Я это сделал крайне неохотно,
Но долг мой я исполнил, госпожа.
(Отдает ей письмо.)
Сильвия
Благодарю вас, мой слуга любезный!
Письмо прелестно.
Валентин
Верьте мне, синьора:
Писать неведомо кому, вслепую —
Нелегкий труд, я был в больших сомненьях.
Сильвия
И вы свой труд считаете чрезмерным?
Валентин
О нет, синьора, я писал для вас.
Велите — сотни писем напишу я.
И все ж…
Сильвия
Вы фразу строите отлично.
Я знаю, что идет за многоточьем:
И все ж молчу. И все ж мне дела нет.
И все ж возьмите. Я благодарю вас,
И все же впредь вас утруждать не буду.
(Возвращает ему письмо.)
Спид
(в сторону)
И все же будешь, все же — будешь все же.
Валентин
Я вас не понял. Вы им недовольны?
Сильвия
О нет, оно написано прекрасно,
Но, если вы писали с неохотой,
Возьмите, — возвращаю вам его.
Валентин
Письмо, синьора, — ваше!
Сильвия
Нет, синьор.
Я вам писать велела, но письмо
Не нужно мне. Оно всецело ваше.
Я больше чувства в нем хотела б видеть.
Валентин
Позвольте мне другое написать.
Сильвия
Но, написав, его вы за меня
Прочтите сами. Если чтенье вам
Доставит радость — будет превосходно.
А не доставит радости — тем лучше.
Валентин
Я думаю, доставит, — что тогда?
Сильвия
Тогда за труд себе его возьмите.
Прощайте, мой слуга.
(Уходит.)
Спид
Невиданно-невидимая скрытая игра!
Точь-в-точь, как скрыт на роже нос, на башне — флюгера!
Мой господин решил за ней поволочиться,
Но учит обожателя его же ученица.
Отличный ход! Ослам влюбленным в назиданье:
Он сам, как секретарь ее, себе же настрочил посланье.
Валентин
В чем дело, синьор, о чем вы сами с собой рассуждаете?
Спид
Я плету вирши, синьор, а вот вам бы надо порассудить.
Валентин
О чем же это?
Спид
О том, что вы стали ходатаем за госпожу Сильвию.
Валентин
Ходатаем? Перед кем?
Спид
Перед самим собой. Она фигурально посваталась к вам.
Валентин
Фигурально?
Спид
Правильнее сказать — письменно.
Валентин
Как так? Она мне ничего не писала.
Спид
А зачем ей писать, когда вы себе сами написали? Вы все еще не догадываетесь?
Валентин
Поверь, нисколько.
Спид
Я и так, синьор, нисколько вам не верю. Но неужели вы не заметили, как серьезно она говорила?
Валентин
Я заметил только, что она разгневалась.
Спид
А письма вы не заметили?
Валентин
Но ведь письмо написано ее другу.
Спид
А было отдано вам. Поняли?
Валентин
Боюсь, как бы не вышло гораздо хуже, чем ты думаешь.
Спид
А я ручаюсь, выйдет гораздо лучше.
Ведь вы писали часто ей, она ж из страха и приличий
Не отвечала вам — таков у честных девушек обычай.
Она боялась, что посыльный предаст ее, и против правила
Любимому письмо любимой писать любимого заставила.
Я говорю как по писаному, потому что это написано в одной книге. Но о чем вы задумались, синьор? Пора обедать.
Валентин
Я сыт и без того.
Спид
Однако послушайте, синьор. Если любовь, этот хамелеон, питается воздухом,9 так я-то питаюсь пищей и с большой охотой подзакусил бы. Не уподобляйтесь же вашей возлюбленной: склонитесь к моим мольбам. Склонитесь к моим мольбам!
Оба уходят.
Верона. Дом Джулии.
Входят Протей и Джулия.
Протей
Запаситесь терпением, милая Джулия.
Джулия
Придется, — все равно нет выбора.
Протей
Едва возможно будет, я вернусь.
Джулия
Храните верность — и скорей вернетесь.
Возьмите, вот, от Джулии на память.
(Дает ему кольцо.)
Протей
Свершим обмен. Я вам дарю свое.
(Дает ей кольцо.)
Джулия
И закрепим наш сговор поцелуем.
Протей
Я буду верен, вот моя рука.
И если в сутки час один случится,
Когда бы не вздыхал я о тебе,
Пусть небо мне пошлет, как святотатцу,
Любую кару. Но отец мой ждет.
Не возражай, — подходит час прилива.
Уйми же слез прилив. Такой прилив
Меня лишь бесполезно задержал бы.
Прощай!
Джулия уходит.
Ушла? Ни слова не сказав?
Да, такова любовь, она безгласна.
Она в делах находит выраженье,
Но не в словах.
Входит Пантино.
Пантино
Синьор Протей, вас ищут.
Протей
Иду, иду. Увы, в прощальный миг,
Любовь, нам изменяет твой язык.
Уходят.
Верона. Улица.
Входит Ланс со своей собакой.
Ланс
Нет, нет, я еще с часок поплачу. Уж таков порок всей нашей семьи. Отец выделил мне, как приблудному сыну, мою пропорцию, и вот я отправляюсь ко двору миланского герцога. Из всех собак на свете самый плохой характер у моего Креба10. Моя мать плакала, мой отец рыдал, моя сестра заливалась слезами, наша кухарка выла, наша кошка в отчаянии ломала руки, весь наш дом пришел в смятение. Однако этот жестокосердный пес не проронил ни единой слезы. Он — камень, сущий булыжник, и у него в сердце не больше жалости, чем у собаки. Еврей, и тот заплакал бы, увидев, как мы прощаемся. Какое там! Даже моя бабушка выплакала себе глаза при разлуке со мной. Сейчас я представлю вам эту сцену. Этот башмак — мой отец. Нет, вот этот — левый башмак — мой отец. Нет, нет, левый башмак — это моя мать. Опять что-то не так. А может, и так. Конечно, так. Здесь подошва с дыркой. Значит, этот башмак с дыркой — моя мать, а этот — мой отец. А, черт побери, что-то не так. Нет, все в порядке. Эта палка — моя сестра. Видите ли — она бела, как лилия, и легка, как трость. Эта шляпа — наша кухарка Нэн. Я — собака. Нет, собака — собака. Нет — я за собаку. Ах вот что: собака — это я. Нет — я сам за себя. Ну, теперь все в порядке. Вот я подхожу к отцу: «Отец, благослови меня». Башмак и слова выговорить не может, он плачет. Вот я целую отца. А он все плачет. Теперь подхожу к матери. О, если бы этот башмак умел говорить как женщина, у которой в голове помутилось от горя! Вот я поцеловал ее. Да, это она, я чувствую дыханье моей матери. Ну, а теперь сестра. Слышите, как она стонет, а между тем эта собака не проронила ни единой слезы и не сказала ни единого слова. Даже песок за это время стал мокрым от моих слез.
