Аристей в тревоге:
- Всплывая, мы неслись быстрее света и у конца столетия настигли нежданно времена разрухи и упадка, с воцареньем, заместо демагогов, - олигархов, с их культом чистогана и насилья все ради демократьи и свободы, последних достижений на Земле, погрязшей в войнах ради потребленья! И сильный давит слабых, как зверье, все ради процветанья и свободы!
Легасов с удивлением:
- А дело в чем? Так повелось от века…
Аристей, всматриваясь в некие дали:
- Твердили все о гибели России. Но не тогда; она восстала снова, как птица Феникс, из огня и смуты, из пламени пожара мирового державою могучей… Но в зените космических свершений новый мир повержен, весь в руинах...
Диана в испуге:
- Ах, как в руинах!
Аристей, словно воочию просматривает жизнь людей:
- Светлые идеи оболганы, все ради чистогана; коррупция, преступность воцарились в стране, где блага всем доступны были, и с верой в лучшее все жили мирно, в стремлении служить добру и правде, без роскоши, без бедных и богатых, с идеей равенства и братства всех народов и племен, пусть самых малых.
Легасов глухо:
- Какой ценою справедливость эта была достигнута? За счет свободы!
Аристей, усмехнувшись:
- Ну, это с точки зренья буржуа.
Легасов с убеждением:
- Природу человека изменить нельзя, как видно.
Диана с возмущеньем:
- Он торгаш всего лишь?
Аристей в гневе:
- Свободы ради, ради чистогана, преследуя лишь собственные цели, он вправе уничтожить и планету, и разум, воспылавший во Вселенной?!
Вблизи парусника с грохотом пролетают истребители.
Аристей смеется:
- Для них мы НЛО. Или пришельцы. Пусть так. Уходим. Нас им не догнать.
Леонард в унынье:
- Куда мы?
- Парусник у нас недаром... Когда не на Земле, то среди звезд нам суждено взлелеять новый мир.
Леонард с величайшей грустью:
- Боюсь, нам не дадут, как и России, взлелеять новый мир; придут с войной и в Космос, где ей места быть не может, как на Земле с ничтожеством людей, радеющих о власти и богатстве на краткий миг земного бытия.
Аристей грозно:
- Да, Космос зла не стерпит, даже тени, опасен столь и справедлив, как Бог, карающий мгновенно за оплошность, не говоря о помыслах дурных. Но мы еще к полету не готовы.
Леонард обрадовавшись:
- Летим туда, где замок среди гор?
- Пристанища иного нет у нас.
Парусник уходит от истребителей, играючи, погружаясь в глубины океана или лесов, и даже в города, что дает возможность воочию наблюдать жизнь обитателей, как в кадрах фильма о природе, с сознанием, что планета Земля - зверинец, звездный зверинец, в чем проступает судьба человеческой цивилизации. Уйдя от погони, исчезнув, как летающая тарелка, парусник провисает в горах у замка, в виду страны света.
Золотой парусник словно несется в поднебесье с облаками, проплывающими внизу, где простирается Земля с ее рассветами и закатами; меж снежных вершин совсем близко исходит сияние, ослепительное и благоуханно нежное.
Верхняя палуба корабля. Аристей и ближайший круг его друзей.
Легасов взволнованно:
- Мы вознеслись, всплывая, как в воде, когда бросаешься в нее глубоко...
Леонард смеется:
- Да только не в воде, в стихии света мы погружались и всплывали вновь, с дыханьем учащенным, как от счастья.
И мир вокруг - отсеки корабля, с пейзажами земными в интерьере, - в слепящем свете словно исчезал, а мы неслись стремительно, как птицы, свершая перелет чрез океан.
Эста в восхищенье:
- Где ж мы? Ах, там Земля. Как мы высоко над крышей мира!
Диана со вздохом удивления:
- Там-то что такое? Вершины гор сияют дымкой нежной, как летнею порой, - средь вечных льдов?
Эста уверенно:
- То Шамбала? Скажите, Аристей!
Аристей со смущением:
- Возможно, Шамбала. Ведь здесь Восток. Там озеро высокое в горах, Телецким я б назвал, но в небесах, где свет зари сияет до зари… По Данте – Ад, Чистилище и Рай, насколько рассудить пока я мог бы.
Эста радостно:
- А по традиции античной, значит, Аид и, стало быть, Элизиум?
- Наверное, все дело, как взглянуть. Там жизнь былая проступает в яви, не вся, а тех, кого мы узнаем…
Легасов, усмехнувшись:
- Да, это ж миф о островах блаженных!
Леонард не без сарказма:
- Так, что ж, и мы погрузимся в нирвану?
Аристей сосредоченно:
- Страна неведомая перед нами. Последняя планеты нашей тайна. Страною света названа недаром. Откроется она – мы спасены, иль парусник, как бурей унесенный, крушение потерпит у порога Вселенной всей. Опасность велика! Но что же в нас из всех земных страстей еще осталось, кроме устремлений к полетам духа и дерзанья?
Леонард с улыбкой:
- Мы можем все погибнуть, и тогда, уж так и быть, погрузимся в нирвану. Иль унесемся в Космос безвозвратно?
Легасов деловито:
- Зачем заглядывать нам в будущее среди великолепия земного?
Леонард заинтересованно:
- Мы можем посетить ваш замок, Аристей?
Диана, переглянувшись с Леонардом:
- Чей замок?
Леонард с гордостью:
- Принца. Здесь его владенья.
Аристей с грустью:
- Мы здесь для встречи со страною света, где прояснится перспектива жизни земной и звездной в прошлом и грядущем, когда часы Земли уж сочтены.
Парусник приводняется в горном озере.
Замок в горах. Аристей за столом; входит принцесса.
Аристей, выходя из-за стола:
- Принцесса!
- Варя я, а не принцесса.
- Как вам угодно. Только я привык, как к имени по природе вашей, что вы принцесса и хозяйка здесь.
Принцесса смеется:
- Я столько проспала и столько снов действительных, как жизнь, пережила сквозь дрему, что, мне кажется, все знаю, где я и что со мною и кто вы, художник чистый, втянутый в борьбу извечную добра и зла невольно, сын феи милой и наследный принц, по сказке, по легенде, примем это, когда в вас мощь волшебная творца столь явна и прекрасна. Но скажите, что в мире? Что в отчизне нашей ныне? Известья СМИ столь противоречивы!
Аристей с грустью:
- Была страна, великая страна, где жизнь исполнена добра и света, как в детстве мир пленителен и нов. Но хрупок юный мир в порывах вьюги чужих страстей, насилья и обмана.
И я провидел столько бед и бурь над нашею страной с ее прорывом к свободе, к свету, будто тьма веков простерлась крыльями ночей над нею, и торжествует Сатана над миром.
К исходу века новый мир, как греза и как заря ярчайшая, в полнеба, померкнет и угаснет, как Афины и Рим в зените славы и торжеств.
- Но отчего?
- Предательством верхушки безумной власти и элиты, впавших в искус богатства, как воры в законе, иль буржуа.
Принцесса:
- И это человек?
Аристей в том же тоне:
- Раздроблена, разграблена страна во имя демократьи и свободы, что торжествует под эгидой США, чей символ - доллар, Золотой телец.
Проторенной дорогою страданий бредут народы мира в никуда.
Проносится гул пролетающих низко самолетов.
Нет, здесь покоя нам уже не будет.
Принцесса в тревоге:
- И над страною света, может быть, нависла та ж угроза, что над нами?
- И к ней нет доступа, быть может, к счастью?
Там же и те же. Входит граф Фредерик.
Граф Фредерик в беспокойстве:
- В науках преуспев, земляне стали опасней, чем пришельцы или бури. По всем приметам, высадят десант.
Аристей с улыбкой:
- Уж не вернуться ль, граф, нам в старину?
- Но это не решение проблемы.
Принцесса, окидывая взором горы:
- А что же будет со страною света?
Аристей сосредоточен:
- Нет, речь о наших целях и задачах. Идея воскрешения людей усугубит проблемы на планете, да хуже, чем идеи социализма.
Принцесса, словно не находя себе места:
- Идеи наилучшие для всех, как странно, порождают лишь конфликты и войны; частный интерес и власти, смыкаясь, на Земле чинят террор, опасный для природы и людей.
Аристей вдохновенно:
- У нас не остается, может, к счастью, пути иного, как отплыть в просторы Вселенной как спасательное судно. Ведь образы людей как и живых, так и умерших, носятся по свету, иные уносясь к далеким звездам, летят, как светляки, чтобы сгоречь… Но можно их спасти, с их воскрешеньем, когда их образ сохранился в свете, как в зеркале, летящий среди звезд.
Граф Фредерик с удивлением:
- Свой образ сохранить и в смерти? Значит, условье воскрешенья – личность ты иль нет?
Аристей с улыбкой:
- Да, личность – это образ твой, тобой воссозданный поверх природы, иначе ты исчезнешь без следа, как и животные, с утратой жизни.
