Бурмин. К сожалению, рядовой. По проекту Сорокина додумались во дворе одного дома деревянную лестницу снести и выстроить парадное на улицу.
Ратников. Так, прекрасно!
Бурмин. Лестницу сломали, а парадное не выстроили, Люди на второй этаж по стремянке лазают.
Ратников. Какая чепуха!
Бурмин. Не чепуха, Степан Петрович. Ребенок Вихревой сорвался со стремянки и расшибся.
Ратников. Так обратилась бы твоя Вихрева в райжилуправление.
Бурмин. Обращалась.
Ратников. Или в райсовет.
Бурмин. Была.
Ратников. Сорокину сказала бы...
Сорокин. Обращалась...
Ратников. Ну вот...
Сорокин. Я проверил, все в порядке...
Бурмин (поднявшись). Все в порядке? Ты проверил? Эх ты, хозяин! (Сдерживаясь.) Степан Петрович, я считаю, что нам следует перенести наш разговор. Здесь неделовая обстановка. Случай с Вихревой показывает...
Ратников. «Показывает, показывает... Вихрева, Вихрева...». Заладил! Ты-то откуда знаешь?
Входят Павел и Клавдия.
Бурмин. Я был у нее и видел все сам.
Ратников. Сам? Когда был?
Бурмин. Вчера.
Ратников. Вчера?
Павел. А я был у Вихревой сегодня.
Ратников. Да ты-то что там был, чего ты там не видел?
Павел. Она — жена моего погибшего друга, и, должен сказать, отец, там творится безобразие!
Входит Женя.
Ратников. Иван Иваныч, в чем дело?
Сорокин. Должны сегодня работать.
Павел. Никто там не работает. Да я не один был, там была и Клавдия Бурмина.
Ратников. Ах так?.. (Обращаясь к Бурмину.) Это у вас называется собирать факты? Я думал, вы обо мне лучшего мнения... Я давно вижу, что вы недовольны мной. А может быть, вас лично интересует мое место?
Павел. Отец, что ты говоришь?
Бурмин. Степан Петрович, я повторяю: ваша квартира — не место для обсуждения подобных вопросов. Вы расплачиваетесь за вашу слепоту. За дела Сорокина.
Сорокин. Ты нас травишь, Бурмин!
Женя. Товарищи, перестаньте!
Ратников. Женя!
Клавдия. Идем, отец!
Бурмин. Пошли. (Уходит.)
Павел (Клавдии). Я провожу тебя.
Ратников (властно). Павел!
Павел. Что?
Ратников. Не ходи.
Клавдия. Не ходи, Павел, мы сами.
Павел. Клава!
Клавдия. Я тебе говорю — не ходи!
Павел. Ты не хочешь?
Клавдия. Нет.
Павел. Ну как хочешь. (Уходит к себе.)
Клавдия уходит.
Сорокин (возбужденно ходит по комнате). Выскочка! Инженерик!
Женя. Иван Иваныч!
Сорокин. Евгения Владимировна! Он хочет скостить тридцать семь процентов. Фиктивные листочки! Какой нахал!
Ратников. Товарищ Сорокин, завтра в три часа этот отчет со всеми материалами и вашей подробной объяснительной запиской должен быть у меня на столе в исполкоме.
Сорокин. Хорошо, Степан Петрович.
Ратников. Все!
Сорокин. До свидания, Евгения Владимировна. (Уходит.)
Ратников. Ну и люди! Никакого уважения! Я ему доверие оказал. Пусть, думаю, человек из районного в городской масштаб перейдет. И вот благодарность! Всем недоволен, копается в мелочах. Ну, скажи мне: в чем дело? Что Бурмину нужно?
Женя. Степа, ты неправ. Нельзя так.
Ратников. Что нельзя?
Женя (мягко). Почему ты накричал на Бурмина, да еще в присутствии его дочери?
Ратников. У них...
Входит Павел. Берет с рояля зажигалку. Уходит.
Женя. Ты обидел Павла. К нему впервые пришла домой девушка. Ты понимаешь, как ему стыдно за все, что произошло? Он, по-моему, ее любит. Надо бережней относиться к этому.
Ратников. Такой альянс меня не устраивает!
Женя. Степан, что ты говоришь? Уйдет он от тебя!
Ратников. Куда уйдет? Сын? Ну, это мы посмотрим. Не дам сына! Смазливая девчонка. Хитрая бестия. Все равно не дам! Он воспитан на уважении ко мне.
Звонок.
Ратников. Кто там еще? Никого ко мне. Болен для всех.
Женя уходит. Тут же возвращается.
Женя. Степа, тебе тут срочный пакет.
Ратников (сунув пакет в карман). Обождет.
Женя (устало). Теперь, кажется, все?
Ратников. Переменилось что-то... Уходит все из-под рук.
Женя (присев рядом). Ты меня хотя бы пожалел. Я, на тебя глядя, измучилась.
Ратников. Трудно, Женя, ох как трудно!
Женя. Я вижу. Ты бы отпуск взял. Поехали бы на море. Там тихо. Поедем.
Ратников. Вот сессию проведем...
Женя. Ходили бы с тобой в горы, смотрели восход солнца. А то, смотри, в четыре часа ночи опять пакет принесут.
Ратников. Что ж, если нужно. Кстати (вынимает из кармана пакет), может, что важное?
Женя. Утром, Степан.
Ратников. Нет, сейчас. (Разрывает конверт, читает.) А, черт! (Поднимается.)
Женя. Опять что-нибудь?
Ратников. Опять, опять... Срочно вылетать Горбачеву в Москву с проектом, под мою личную ответственность. Почему ты сразу не сказала, что это из Москвы?
Женя. Но ты же сам, Степа...
Ратников. Сам, сам... Пора знать. А тут ты еще с морем пристала: поедем, поедем... Горбачев свои мысли производит, мудрит. (Подходит к телефону.) Отбился от рук. (В трубку.) Двадцать — двадцать пять!.. Да нет, это я сам... Да, Ратников. Гончаренко... Нет? Немедленно ко мне домой доставить Горбачева, архитектора... Нет телефона? Машиной! Разбудить, снять с постели! Немедленно, слышите? Ратников говорит! (Уходит.)
Картина третьяАрхитектурная мастерская Горбачева. Светлая, просторная комната. Посредине большой стол, на котором разложены проекты. На стенах развешаны эскизы. В центре висит большая проектная схема города, напоминающая картину. На стене — полочки со свернутыми чертежами. Около широкого окна — два чертежных стола, за которыми работают архитекторы Правдин и Шур. Горбачев стоит с проектом поселка.
Горбачев. И вот, вообразите, в час ночи ко мне домой стук. Немедленно явиться к Ратникову с проектами поселка.
Правдин (подходит). И вы все-таки не поехали?
Горбачев. Нет. Послал записку: «Не могу. Занят. Горбачев».
Шур. Александр Михайлович, вы, оказывается, храбрый человек. Я заметил это с некоторых пор. У вас будто крылья выросли.
Горбачев. Большая вещь, когда тебя понимают и доверяют тебе!
Шур. Ратников не любит, когда его не слушают.
Горбачев. Мало ли кто чего не любит. (Смотрит на часы.) Друзья мои, за работу! А то мы можем не успеть.
Шур. Когда вы прилетите в Москву, дайте знать, и когда проект утвердят, тоже дайте знать.
Горбачев. А если не утвердят?
Шур. Это исключено.
Горбачев. А вдруг?
Шур. Тогда не давайте знать.
Правдин. Все равно телеграфируйте. И нам первым... Пусть любую весть мы встретим первыми.
Горбачев (указывает на Шура). Вот видите, плохие вести не торопятся узнавать.
Правдин. И плохой вести лучше смотреть в лицо, а не в затылок. Как говорится: не пить горького — не видеть и сладкого.
Шур. Пословицы хороши в литературе, к архитектуре они неприменимы.
Правдин. Это почему же?
Шур. Попробуйте нашими формами выразить пословицу «Не в свои сани не садись».
Правдин. Пожалуй, ничего не выйдет.
Горбачев. Вот перечеркнут в Москве наши проекты и скажут: «Не в свои сани не садитесь».
Шур (решительно). Александр Михайлович, если вы сомневаетесь, возьмите меня с собой.
Правдин. Я бы тоже поехал.
Горбачев. Благодарю вас, друзья мои. Я думаю, что мы не ошибаемся.
Быстро входит Петров.
Петров. Здравствуйте.
Горбачев. Это мои ближайшие помощники.
Шур. Шур.
Правдин. Правдин.
Петров. Рад познакомиться. Ну, ноль-ноль минут, как говорят военные. (Подходит к Правдину.) Какой город вы запроектировали? Поживем, как думаете?
Правдин. Насчет себя не уверен, мне, может, до главной улицы не дойти. Вот Наташка — да.
