Ники. Забавно!
Банти (предупреждающе). Ники…
Ники. Но это правда… нет ничего более волнительного, чем воссоединение.
Банти. Мы с Ники ехали весь день. Пароходы и поезда действуют ему на нервы…
Ники. Когда принесут коктейли, скажи Престону, чтобы он отнес мой в комнату отца.
Банти. Ники, не дури.
Ники. Я же не могу не поговорить со стареющим отцом после годового дебоша в Париже. Не понимаю, почему тебе должна принадлежать монополия на воссоединение.
Банти. Только не задерживайся.
Том. Чао!
Ники (сердито). О, Господи!
Он выходит.
Том. В чем проблема?
Банти. Ох уж эти темпераментные музыканты.
Том. Глупый осел.
Банти. Да нет же… просто он ревнует.
Том. Почему… он?..
Банти. Мы в некотором смысле обручены.
Том. Что?
Банти. Почему нет?
Том. Ты… ты любишь его?
Банти (небрежно). Да… разве это не ужасно?
Том. Святой Боже! (Смеется).
Банти. Над чем ты смеешься?
Том. Так забавно узнать, что ты влюблена в одного из таких парней.
Банти. Что ты подразумеваешь под «такими парнями»?
Том. Ну, не знаю… совершенно не таких, как ты.
Банти. В каком смысле?
Том. Ну, ты понимаешь, женоподобных.
Банти. Ты стал еще большей деревенщиной, чем прежде.
Том. Слушай, я хочу сказать…
Входит Престон с коктейлями.
Банти. Вас не затруднит отнести коктейль мистера Ники в комнату его отца?
Престон. Нет, мисс.
Том. Миссис Ланкастер скоро выйдет?
Престон. Думаю, да, сэр.
Он выходит.
Банти. Теперь черед смеяться мне (смеется).
Том. Почему?
Банти. Я только сейчас сообразила, что к чему.
Том. Что?
Банти. Мы еще встретимся, на уик-энде.
Том. Ты приедешь в их поместье?
Банти. Да.
Том. Прекрасно… в субботу утром отправимся на прогулку верхом и поговорим.
Банти. О чем?
Том. О многом… прежде всего, о прошлом.
Банти (поднимает стакан). За прошлое, Том.
Том (отвечает тем же). За прошлое!
Холл в доме Ланкастеров, примерно в сорока милях от Лондона.
Занавес поднимается в субботу после обеда. Играет граммофон, слышится гул разговоров. Клара Хибберт, певица, танцует с Томом Верьяном, Элен с Поунти, Ники с Банти. Флоренс сидит на кушетке, беседует с Брюсом Фэарлайтом, честолюбивым драматургом, автором пьес, которые ценятся теми, кто живет в относительной роскоши.
Весело, шумно, в воздухе висит сигаретный дым. В самом начале действия все говорят одновременно, но потом музыка не должна мешать слышать голоса тех, кто выходит на авансцену. Эту часть спектакля, возможно, трудно поставить, но она необходима.
Элен. Это слишком уж быстро, Ники.
Том. Надо бы помедленнее.
Ники. Эта скорость указана на пластинке.
Поуни. Я уже лет десять не танцевал, и не знаю, почему.
Флоренс. Но последний акт очень сильный, когда она выходит, наполовину обезумев от страха, и обо всем рассказывает.
Брюс. Я пытаюсь писать, как можно реалистичнее.
Клара. Я ставлю ей тройку за манеры, но семерку за обаяние, потому что не должна казаться мегерой.
Том. Я думал, она всем понравилась.
Банти. Нет, Ники, его техника полностью уничтожает вдохновение.
Ники. Только не при исполнении Равеля и Дебюсси, старых мастеров, да, но, возможно. Он от них уже устал.
Банти. Я думаю, напрасно.
Элен. Мой дорогой, сейчас это последний писк моды, но, к сожалению, цвет больно неудачный.
Поуни. У Марион Феррис такое же платье от Пуаре, только ярко-синего цвета.
Клара. Кажется, туфелька слетает у меня с ноги.
Том. Остановимся?
Клара. Нет, уже все в порядке.
Флоренс. Вас не затруднит вытащить этот окурок из мундштука?
Брюс. Я попытаюсь (справляется). Я всегда курю трубку, когда работаю.
Флоренс. Как интересно.
Банти. Полагаю, по репетиции невозможно судить о самом выступлении.
Ники. С ним — нет. Потому что он недостаточно драматичен.
Банти. Мне как-то не по себе от пианистов, которые видят себя и драматическими актерами.
Элен. Поуни, твой язык с каждым днем становится все более ядовитым.
Поуни (смеется). Я же должен был что-то сказать. И потом, это правда.
Элен. Особенно насчет ее лодыжек.
Поуни. Дорогая моя, да!
Оба смеются.
Пластинка заканчивается, и Ники подходит к граммофону, чтобы поменять ее. Все разговаривают и смеются.
Клара. Ты должен прийти в следующее воскресенье.
Том. Благодарю, с удовольствием.
Клара. Я пою только баллады, но ты знаешь, что такое воскресные концерты.
Том. Да, конечно.
Клара (обращается к Ники). А что на другой стороне?
Ники. «У тебя самые славные глазки».
Поуни. Поставь «Лунной ночью в Каролине».
Элен. Нет, не ставь, Ники, дорогой, лучше сыграй сам. У тебя пластинки всегда вертятся очень быстро.
Банти. Да, сыграй, Ники.
Флоренс (отказывается от предложенной Брюсом сигареты). Нет, благодарю. Я танцую с Томом.
Банти (весело). За тобой танец, Том.
Том. Будь уверена.
Ники играет фокстрот.
Банти (поднимает Брюса с кушетки). Пойдемте, мистер Фэалайт, сколько можно изображать серьезного драматурга.
Брюс. Предупреждаю, толку от меня мало.
Он танцует с ней, подтверждая правоту своих слов. Клара Хибберт встает рядом с Ники и одной рукой «дирижирует» в такт мелодии. Элен и Поунти стоят на авансцене, в пол-оборота к залу, курят и разговаривают. Их реплики хорошо слышны.
Элен. Том Верьян танцует не так хорошо, как ему кажется.
Поуни. С такой фигурой он должен танцевать великолепно.
Элен. Слишком уж он атлетичный.
Поуни. Тем не менее, я уверен, что в Банном клубе он звезда первой величины.
Элен. Флоренс выглядит потрясающе.
Поуни. Абсолютно. Она знает, что ей идет.
Элен. А где Дэвид?
Поуни. Пошел в кабинет покурить.
Элен. Мне бы хотелось, чтобы на людях Флоренс не выказывала такого раздражения по отношению к нему. За обедом мне было как-то не по себе.
Поуни. Обычно Ники это приводит в ярость, но сегодня он ничего не замечал, поглощенный этой глупенькой дурочкой Банти Майнуэринг.
Элен. Очаровательная девушка.
Поуни. Очень средненькая. Я только надеюсь, что из его увлеченности ничего путного не выйдет.
Элен. Не думаю, что нам нужно об этом волноваться.
Поуни. Почему?
Элен. Подожди, дорогой, и ты все сам увидишь.
Клара (оставляет Ники за пианино и направляется к Поунти). Пойдем потанцуем, Поуни, и скажи мне, как божественно я пела во вторник.
Поуни (идет танцевать). Божественности я не услышал.
Клара. Десятка за грубость.
Они танцуют. Элен подходит к камину, чтобы взять с каминной доски сигарету.
Элен. У тебя есть спички, Ники?
Ники. Великолепная мелодия, не так ли?
Элен. Полностью с тобой согласна (подходит, садится рядом, сует руку в карман смокинга). Дорогой, мне нужны спички (достает маленькую шкатулку). Какая очаровательная шкатулка!
Ники бросает играть и вскакивает.
Ники (яростно). Элен, отдай ее мне…
Все прекращают танцевать.
Клара. Ники, дорогой, давай без скандалов.
Ники (берет себя в руки). Играть мне надоело, давайте включим граммофон (обращаясь к ЭЛЭН). Вот спички, дорогая.
