Олуэн. Да, я была уверена – после разговора с Мартином в тот последний вечер, – что он их не брал.
Фреда(с горечью). Но вы оставили нас всех в убеждении, что он это сделал.
Олуэн. Я знаю, знаю. Но это уже не могло иметь значения, не могло больше обидеть Мартина. Он был там, где уже не обижаются. И я чувствовала, что мне надо молчать.
Роберт. Молчать ради меня?
Олуэн. Да, ради вас, Роберт.
Роберт. Но ведь Мартин взял эти деньги.
Олуэн. Нет.
Роберт. Ведь из-за этого он и сделал то, что сделал. Боялся, что его изобличат. Он был ужасно нервный, он всегда… бедный малый. Он просто не мог выдержать того, что его ожидало.
Олуэн. Нет, совсем не то. Вы должны верить мне. Я полностью убеждена, что Мартин никогда не касался этих денег.
Фреда(пылко). Мне всегда казалось странным, что он на это пошел. Это было совсем не похоже на Мартина – пойти на мелкое жульничество с поддельным чеком. Я знаю, он мог быть бешеным, а подчас и довольно грубым. Но не мог быть расчетливым, коварным мелким воришкой. Это было совсем не в его характере. И потом, он не очень ценил деньги.
Роберт. Но тратил их порядочно. Он сильно запутался в долгах, должен тебе сказать.
Фреда. Да, но в том-то и разница. Его мало тревожили долги. Он мог быть весел и беззаботен, будучи кругом в долгу. Денежные дела не волновали его. Ты, например, не переносишь долгов. Ты совсем другой человек.
Олуэн. Да, это и было одной из причин, почему я думала, что вы…
Роберт. Да, я понимаю. Хотя сам считаю: люди, которые о деньгах не думают, которым долги безразличны, – они-то как раз, скорее всего, и способны воспользоваться чужими деньгами.
Фреда. Возможно, но не таким путем – трусливым и подлым. Это совсем не похоже на Мартина.
Роберт(после паузы, в раздумье). Меня интересует, Олуэн, почему вы были так уверены, что я взял деньги?
Олуэн. Почему? Да потому, что сам Мартин был в этом уверен. Он сказал мне об этом.
Роберт(удивленно). Мартин вам это сказал?
Олуэн. Да, это было первое, о чем мы с ним говорили.
Роберт. Мартин полагал, что я их взял. Но он меня, кажется, знал лучше. Как он мог так думать?
Фреда. Ты тоже думал, что он вор. Ты тоже, видимо, его знал не лучше.
Роберт. Да, но тут есть разница. Тут были особые причины. И, кроме того, мне кое-что еще сообщили. Впрочем, я совсем не был уверен до конца. Только после того, как он застрелился, ко мне пришла уверенность.
Олуэн(с растущим волнением). Вы сказали, что вам что-то сообщили. Но ведь и Мартину тоже кое-что сообщили. То есть ему попросту сказали, что вы взяли этот чек.
Роберт(смотря на нее). Боже мой!
Олуэн. И знаете, кто ему сказал, что вы взяли этот чек?
Роберт. Начинаю догадываться.
Фреда. Кто?
Роберт(с раздражением). Стэнтон, что ли?
Олуэн. Да, Стэнтон.
Роберт. Но он же сказал, что Мартин взял чек.
Фреда. О, но ведь он…
Олуэн(вместе с Фредой). Боже мой, он…
Роберт. Он убедительно доказал мне. При этом уверял, что не хочет выдавать Мартина, говорил о круговой поруке, связывающей нас всех.
Олуэн. Но, поймите, то же самое он говорил Мартину. И Мартин никогда бы не поделился со мной, если б не знал… ну, что я вас не выдам…
Роберт(задумчиво). Стэнтон…
Фреда(решительно). Тогда сам Стэнтон и взял эти деньги.
Олуэн. Похоже на то.
Фреда(тоном судебного следователя). Уверена, что так и было. Он способен на это. Вы же видите, как он сумел обмануть Мартина и Роберта, натравив их друг на друга. Может, ли быть что-нибудь отвратительнее?
Роберт(в раздумье). Но отсюда еще не следует, что сам Стэнтон был этим вором.
Фреда. Уверена, что был.
Роберт. Подождите. Давайте разберемся. Старику Слейтеру потребовались наличные деньги, и мистер Уайтхауз подписал чек на предъявителя, на сумму пятьсот фунтов. Слейтер всегда настаивал на чеках на предъявителя – одному богу, впрочем, известно почему. Чек остался лежать на столе мистера Уайтхауза. Слейтер не пришел на другой день, как обещал, а когда явился через три дня, чека на месте не оказалось. В этот промежуток времени он был предъявлен в банк и реализован. Причем это был другой банк, а не то отделение, услугами которого постоянно пользовалась фирма, так как чек был выписан на личный счет мистера Уайтхауза. Только Стэнтон, Мартин или я могли воспользоваться этим чеком – и еще милейший старый Уотсон, который никак не мог взять его. Следует отметить – никто из нас троих не был известен в этом отделении банка, но они заявили, что человек, предъявивший чек к оплате, был моего возраста или возраста Мартина. Судя по этому, они имели довольно смутное представление о наружности преступника. Но то, что они запомнили, во всяком случае, совершенно исключает Стэнтона.
Олуэн. Насколько я помню, мистер Уайтхауз не хотел, чтобы вас всех опознавали в банке.
Фреда. Нет, он слишком их всех любил и притом был слишком расстроен. К тому же в то время он был болен.
Роберт. Мне казалось, единственно, чего он хотел, так это личного признания того, кто взял деньги.
Олуэн. Он мне так и сказал.
Фреда. И мне тоже. Это очень похоже на папу. Но что тебя заставило поверить, что Мартин взял чек?
Роберт. Показания банковских служащих указывали на Мартина и на меня, но про себя-то я знал, что не брал.
Фреда(медленно). А Стэнтон сказал тебе…
Роберт. Стэнтон сказал мне, что видел, как Мартин выходил из комнаты твоего отца.
Олуэн. А Мартину – как вы выходили из той же комнаты.
Фреда(со страстным убеждением). Стэнтон сам взял эти деньги.
Роберт(в гневе). Взял ли он деньги или нет – это и придется ему разъяснить нам. (Идет к двери, открывает ее и снимает с рычага телефонную трубку.) Неудивительно, что он не одобрял нашего разговора и был рад, что может избежать его. У него на совести слишком много такого, что приходится скрывать.
Олуэн(печально). У нас у всех, похоже, на совести слишком много такого, что нам приходится скрывать.
Роберт. Ну, так на сей раз будь что будет, а мы прольем свет на все эти тайны. Стэнтон обязан дать нам объяснение. (Вызывает по телефону.) Чэнтбери, один-два.
Фреда. Когда?
Роберт. Сегодня ночью.
Фреда. Ты хочешь всех вызвать сюда обратно, Роберт?
Роберт. Да. (Звонит.) Алло, это ты, Гордон… Стэнтон у вас? Ну, так я хочу, чтобы вы оба вернулись сюда… Да, да, чем дальше, тем больше… Это чертовски важно… Да, мы все в этом заинтересованы… О, нет, конечно, нет. Мы можем обойтись без Бетти.
Фреда и Олуэн переглядываются.
Роберт. Ну, превосходно. Приезжайте как можно скорее. (Вешает трубку. В передней закрывает дверь и зажигает свет у входа.) Они возвращаются.
ЗанавесПри поднятии занавеса Роберт, Фреда и Олуэн стоят в тех же позах, что и в конце первого действия.
Роберт. Они возвращаются.
Фреда. Все?
Роберт. Нет, кроме Бетти. Она ложится спать.
Олуэн(с легким оттенком горечи). Мудрая маленькая Бетти.
Роберт. Не понимаю, почему вы говорите таким тоном, Олуэн, точно Бетти от чего-то увиливает. Вам очень хорошо известно, что она не замешана в этом деле.
Олуэн. Вы так думаете?
Роберт(встревоженно). А что, разве нет?
Фреда(мрачно усмехаясь). Бедный Роберт, взгляните только на него. Так и видишь, как он убеждает себя: «Это действительно уже серьезно». Как мы все все-таки выдаем себя. Удивительно, что у нас еще есть секреты друг от друга.
Роберт. Но, черт побери, Олуэн, вы просто не имеете права задевать таким образом Бетти. Вы прекрасно понимаете, что лучше не впутывать ее в эту историю.
Олуэн. Да, конечно, мы не должны пачкать ее чистого юного воображения.
Роберт. Ну, что же, она действительно моложе нас всех – и страшно впечатлительна. Вы же видели, что было с ней как раз перед уходом. Ей была не под силу создавшаяся обстановка.
Олуэн. Но это было совсем не потому.
Роберт. Очевидно, вы не любите ее, Олуэн. Я не могу понять – почему? Она всегда так восхищалась вами!
Олуэн(чистосердечно, без всякой насмешки). Ну, что же, мне очень жаль, Роберт, но я не могу ей отплатить тем же, – я восхищаюсь только ее наружностью. Не могу сказать, чтобы я ее не любила. Но… во мне нет к ней той жалости, того сочувствия, которые мне хотелось бы или которые я, может быть, должна была проявлять к ней.
