Олуэн(чистосердечно, без всякой насмешки). Ну, что же, мне очень жаль, Роберт, но я не могу ей отплатить тем же, – я восхищаюсь только ее наружностью. Не могу сказать, чтобы я ее не любила. Но… во мне нет к ней той жалости, того сочувствия, которые мне хотелось бы или которые я, может быть, должна была проявлять к ней.
Роберт(недовольный ее ответом). Вы не питаете к ней жалости? Разве есть какая-нибудь необходимость вам или кому-нибудь жалеть ее? В вас чувствуется какое-то раздражение, Олуэн.
Фреда(к ней полностью вернулось самообладание). Я не думаю, Роберт. Хотя, вероятно, наш сегодняшний вечер располагает к подобному состоянию. Кстати, я сейчас стою перед весьма щекотливой проблемой – перед проблемой, которую приходится решать только хозяйкам. Если человека призывают обратно в дом, для того чтобы обозвать лжецом, подлецом, мерзавцем, а возможно, и вором, – следует ли приготовить для него несколько сандвичей?
Роберт(раздраженно). От меня он никаких сандвичей не получит.
Фреда(поддразнивая его). Ах так, нет честности – нет и сандвичей, таков твой девиз? Не так ли? О, дорогой мой, какими мы сделались мрачными без Мартина! И в каком бы он был восторге от всего этого. Он бы непременно выдумал какие-нибудь немыслимые и невероятные грехи и разыграл покаяние. О, пожалуйста, не глядите так ужасно серьезно, вы оба. Могли бы быть немного повеселее… ну, хоть на минуту.
Роберт(мрачно). Боюсь, что нам недостает твоего легкомыслия, моя дорогая Фреда.
Фреда. Мне кажется, у меня такое настроение потому, что, невзирая на все, я себя чувствую немного хозяйкой, ожидающей гостей, и, как ни странно, не могу не думать о комплиментах и сандвичах.
Звонок в передней.
Фреда. А, вот и они. Тебе, Роберт, придется их впустить самому.
Роберт выходит. Как только обе женщины остаются одни, их поведение резко меняется. Обе говорят быстро, шепотом.
Олуэн. Вы действительно давно догадались?
Фреда. Да. Больше года. Мне часто хотелось сказать вам что-нибудь по этому поводу.
Олуэн. Что бы вы сказали?
Фреда. Точно не знаю. Какую-нибудь глупость. Но что-нибудь очень хорошее, дружеское. (Пожимает ей обе руки.)
Олуэн. А о вас я узнала лишь сегодня вечером, Фреда. А теперь мне все это кажется таким очевидным. Не понимаю, почему раньше мне в голову ничего не приходило.
Фреда. Я тоже не понимаю.
Олуэн. Это все совершенное сумасшествие, не правда ли?
Фреда. Совершенное безумие. И с каждой минутой оно усугубляется. Впрочем, мне все равно. А вам? Это все-таки дает какое-то облегчение.
Олуэн. Да, отчасти. Но в то же время становится как-то жутко. Точно несешься в машине, у которой отказали тормоза.
Фреда. А впереди опасные повороты и страшные тупики.
За дверью слышны мужские голоса. Первым входит Стэнтон, следом – Гордон и Роберт.
Стэнтон(в дверях). Я не понимаю зачем. Прошу прощения, Фреда, но это дело рук Роберта. Он настаивал на нашем возвращении.
Фреда(холодно). Ну, что же, я думаю, Роберт был прав.
Гордон(направляется к кушетке и растягивается на ней). Во всяком случае, какое-то развлечение. Ну-с, в чем же дело?
Роберт. В основном дело касается пропавших денег.
Гордон(с отвращением). О! Черт, я так и знал! Почему вы не можете оставить в покое бедного Мартина?
Роберт. Подожди, Гордон. Мартин не брал этого чека.
Гордон(вскакивая на ноги). Что? Как – не брал? Ты в этом уверен?
Фреда. Да.
Гордон. Вы знаете, я никогда не мог этого понять. Это было так непохоже на Мартина.
Стэнтон(обращаясь к Фреде и Роберту). Вы действительно уверены, что Мартин не брал денег? А если не он, то кто же? И если не брал, то почему же застрелился?
Роберт(очень спокойно). Мы не знаем, Стэнтон. Но надеемся, что вы нам это разъясните.
Стэнтон(подняв брови). Вы изволите шутить, Роберт.
Роберт. Нисколько. Я не стал бы вас вызывать сюда для шуток. Однажды вы сказали мне, что совершенно уверены в том, что Мартин взял этот чек, – так ведь?
Стэнтон. Ну разумеется. И разъяснил, почему так думаю. Все данные указывали на это. Случившееся потом подтвердило, что я был прав.
Роберт. Вы полагаете?
Стэнтон. А разве нет?
Фреда(в внезапном, страстном порыве). Однако если это и так, то почему Мартину вы сказали, что в краже подозреваете Роберта?
Стэнтон(в смущении). Не будьте смешны, Фреда. Зачем я стал бы говорить Мартину о своих подозрениях?
Фреда. Да, именно, зачем? Вот это-то мы и хотим узнать.
Стэнтон. Но, простите, я этого не говорил.
Олуэн(спокойно). Нет, говорили.
Стэнтон(оборачиваясь к ней, с отчаянием). Олуэн! Вы тоже против меня!
Олуэн. Да, я тоже. Оттого, что вы солгали Мартину, уверив его, что Роберт взял этот чек, вы доставили мне долгие-долгие часы страданий.
Стэнтон. Но я совсем этого не хотел, Олуэн. Как мог я знать, что вы пойдете к Мартину и он вам все расскажет?
Олуэн. Не важно, могли вы знать или нет. Это была низкая, подлая ложь. После этого мне не хочется больше говорить с вами.
Стэнтон. Простите меня, Олуэн. Я бы предпочел все что угодно, только не это. Можете ли вы этому поверить, скажите? (Смотрит на нее с мольбой во взоре, но не получает ответа.)
Фреда(язвительно-холодно). По-видимому, все остальные мало что для вас значат? Но все-таки вы нам обязаны дать некоторые объяснения.
Роберт. Прекратите лгать, Стэнтон. Вы уже достаточно натворили. Почему вы стремились стравить нас с Мартином?
Фреда. Тут может быть только один ответ. Потому что он сам взял чек.
Гордон(с большим жаром). Стэнтон, вы не могли этого сделать!
Стэнтон. Но я это сделал.
Гордон(возбужденно, подбегая к Стэнтону, с угрожающими жестами). Какая же вы после этого сволочь, Стэнтон! Мне наплевать на деньги. Но вы навлекли позор на Мартина. Вы заставили всех поверить в то, что он был вором.
Стэнтон. Не будьте таким истерическим дурачком, в самом деле! (Отталкивает его от себя.)
Роберт. Замолчи, Гордон.
Стэнтон. Замолчите и прекратите, пожалуйста, махать передо мной руками. Мы пока не собираемся устраивать здесь чемпионат по боксу.
Гордон. Но вы навлекли…
Стэнтон. Ничего я на Мартина не навлекал, никакого позора, как вы выражаетесь. Он был не из тех, на кого можно было навлечь, и вам следовало бы это знать. Просто случилось так, что в разгар всей суматохи, поднятой из-за денег, он взял да застрелился. Вы все сразу сделали вывод, что он поступил так потому, что присвоил деньги и боялся разоблачения. Я не препятствовал вам так думать, вот и все. Вы с таким же успехом могли предположить любую причину самоубийства. И как бы то ни было, с ним все свершилось и он ушел от нас. А там, куда он удалился, ему, наверное, в высокой степени безразлично, считает ли кто-нибудь здесь его повинным в краже пятисот фунтов стерлингов или нет.
Роберт. Но вы сознательно стремились взвалить вину на Мартина или на меня.
Фреда. Тут и сомневаться не приходится. Это-то и делает его поступок столь мерзким.
Стэнтон. Нет, право. У меня и в мыслях не было, чтобы кто-нибудь другой был наказан вместо меня. Я только стремился выиграть время. Я взял этот чек, потому что мне спешно понадобились деньги и, чтобы вывернуться, я не видел иного выхода. Я полагал, что за какую-то неделю сумею покрыть недостачу, а ежели нет, смогу сговориться со стариком Слейтером, который в таких делах большой дока. Но когда все вышло наружу, мне необходимо было выиграть время, и выход, который вы знаете, показался мне самым простым.
Роберт. Но вы же не могли сами реализовать чек в банке?
Стэнтон. Нет, я нашел для этого кое-кого – человечка, который умеет держать язык за зубами. По чистому совпадению он оказался приблизительно одного возраста и такого же сложения, как вы и Мартин. Пожалуйста, не подумайте, что во всем был какой-то глубокий, хитроумный замысел. Ничего подобного. Все сплошная импровизация, простая случайность и несусветная глупость.
Роберт. Почему же вы не признались в этом раньше?
Стэнтон(поворачиваясь к нему). А ради какого дьявола я стал бы это делать?
