В темноте сверкнули огромные жуткие глаза – глаза Гуру Ринпоче и Патрула Ринпоче в одном лице.
Если б мы оказались здесь случайно, то поистине рухнули бы без чувств или сломя голову рванули бы из пещеры. Но…
Таши торжественно неподвижен.
Пауза. Страшный взгляд исчезает. На смену ему приходит мягкость.
- Ты готов лечь на кладбище, о, дорогой мой ученик? – выразительно спрашивает Патрул.
- Да, Ринпоче.
Патрул поднимается с колена, чтобы соорудить небольшой алтарь: танка Падмасамбхавы, несколько свечей.
- Это великое кладбище Будд и бодхисатв! – Продолжает изрекать Патрул. – Самое сердце Гуру Ринпоче.
Далее все происходит молча. Таши продолжает стоять на колене. Патрул выходит из пещеры, сдвигает огромный, с виду неподъемный камень, так что он ложится прямо на вход в пещеру, затем подтаскивает к нему еще камень, и еще…
В общем, ученик оказывается намертво замурован на «кладбище будд и бодхисатв».
Сообразив, что к чему, Таши Озер потерянно оглядывается.
Он подползает на коленях к танке Гуру Ринпоче и застывает, печально опустив голову.
Напевая Ваджра Гуру мантру, Патрул забирается несколько выше пещеры, туда, где открывается приятный пейзаж, садится, скрестив ноги. У него чудесное настроение. Как у лошади, скинувшей тяжелую ношу. Повсюду беспечно звучит мантра Падмасамбхавы.
Несколько часов спустя навещаем учителя и ученика. Патрул находится там же, в молчаливом сосредоточении.
Таши в правильной позе перед танкой бубнит мантру Ваджра Гуру.
За кадром голос Патрула Ринпоче читает Миларепу:
О счастье моем не узнают друзья,
О горе моем не узнают враги
Если здесь, в непроглядной дали,
Суждено умереть,
Это все, что желает йогин.
Глаза любимой не увидят,
Как я старею,
Сестра не узнает,
Что я болею.
Если здесь, вдали от всех,
Суждено умереть,
Это все, что желает йогин.
Никто не вспомнит, что меня больше нет.
Нет места, куда идти.
Если здесь, в кромешной дали,
Суждено умереть,
Это все, что желает йогин.
Это мясо высосут мухи,
Остатками наладятся черви.
Если здесь, в беспредельной дали,
Суждено умереть,
Это все, что желает йогин.
Ни человеческого следа снаружи,
Ни пятнышка крови внутри.
Если здесь, в бездонной дали,
Суждено умереть,
Это все, что желает йогин.
Ни похорон, ни воя, ни слез!
Никто не спросит, где я.
Если здесь, вдали от всех,
Суждено умереть,
Это все, что желает йогин.
Под песню Миларепы листаются кадры: Таши Озер на том же месте, в той же позе, словно ни разу не вставал, - через 3 дня, через 7 дней, месяц спустя… О сроке затвора свидетельствует щетина на лице и игра света: с каждым кадром свечей становится на одну меньше, однако в пещере заметно светлеет. Мы с ужасом понимаем, что это Таши Озер светится изнутри, таинственным образом озаряя пещеру.
Наконец, на сорок девятый день мы видим танку Падмасамбхавы, алтарь, но не видим иного источника света, кроме нашего практикующего.
Голос Патрула умолкает. Таши Озер на своем месте подобен камню. Гробовая тишина.
Через некоторое время слышен шорох у входа. Кто-то снаружи ворочает камни. Таши даже бровью не ведет.
Камень отвален, в пещеру проникает ослепительный луч солнца.
Таши поворачивает лицо к свету, зажмуривается. Однако он не спешит покинуть пещеру.
Когда Таши, наконец, пошатываясь, выходит наружу, ему требуется какое-то время, чтобы привыкнуть к дневному свету.
Едва глаза начинают различать объекты, он видит учителя. Ринпоче лежит на траве, глядя в небо. Патрул зарос так же, как Таши.
Ученик ложится рядом с учителем.
Патрул дарит небо ученику. Мы видим одно небо на двоих, или даже на троих, поскольку сами принимаем в этом участие.
- Что видишь? – спрашивает Патрул после паузы.
Ученик не издает ни звука.
- Видишь облако, Таши?
Мы смотрим в то же самое небо. С той же точки зрения. Однако во времени произошел скачек, – как минимум, полгода (может, полтора или больше). Спустившись с небес на землю, обнаруживаем, что все вокруг покрыто снегом. Тепло одетый Таши Озер лежит в том же положении, каком мы его оставили, с широко открытыми глазами.
- Что видишь, Таши? – окликает Патрул. Он только вышел из пещеры, потирает руки.
- Облако, Ринпоче, - отвечает ученик.
Патрул удовлетворенно смотрит в небо.
- Сегодня благоприятный день. У нас залежалось несколько милых побрякушек. Сделаем подношения Трем Драгоценным.
Таши энергично поднимется на ноги.
Учитель и ученик идут по неглубокому снегу: спускаются с горы, проходят лес.
Патрул и Таши выходят на берег знакомого озера, поверхность которого может быть белоснежной или гладкой от льда.
Если необходимо, учитель и ученик ногами расчищают на льду небольшую полянку, устанавливают еду, вино, чашу с драгоценностями, усаживаются на походные мешки и поют «Будду трех времен»:
- Будда трех времен, Гуру Ринпоче!
Основание Великого Блаженства, источник всех достижений,
Мощный укротитель демонов,
Умоляю, даруй свое благословение,
Усмири внешние, внутренние и тайные препятствия,
Благослови спонтанное исполнение желаний!
На этот раз божества не проявляются зримо, но со второго круга молитвы пение поддерживают знакомые по первому цогу барабаны, раковины и флейта. Ринпоче звенит в колокольчик.
Далее поют мантру Падмасамбхавы. Учителя и ученика поддерживает дюжина незримых голосов.
Как и на первом подношении, драгоценности плавно взмывают в небо подобно салюту, переливаются всем цветами радуги, опускаются вниз и исчезают в снежных сугробах.
Чаша с драгоценностями пуста. Патрул и Таши обедают.
Учитель и ученик долго и неподвижно сидят лицом к открытому пространству заледеневшего озера.
- Становится холодно, - наконец, произносит Патрул. – Зима будет суровой. Ты должен идти в монастырь.
- А вы?
Патрул смеется.
- Когда будешь моим учителем, я попрошу обо мне позаботиться. Но пока это не так, забочусь я. Это мое.
- Да, Ринпоче, - покорно отвечает Таши.
- Тебя ждет Джамьянг Кхьенце. Ты ведь хотел учиться у Кхьенце Ринпоче?
- Да, Ринпоче.
- Иди, учись.
- Прямо сейчас?! – ошарашен ученик.
- Ага, – кивает учитель. – Что тебя держит?
Пауза. Таши привыкает к новой ситуации.
- Джамьянг Кхьенце объяснит, как ты сможешь быть полезным существам, - говорит Патрул.
Таши трижды простирается перед Патрулом, встает на колени, чтобы получить благословение. Патрул прикладывает лоб к голове Таши:
- Великое сострадание!
Пусть зародиться оно там, где еще не зародилось,
Пусть не убудет там, где уже зародилось,
И так распространиться все дальше и дальше!
Молитва повторяется несколько раз. Получив благословение, Таши Озер величественно уходит по льду озера «все дальше и дальше».
Дорога, ведущая в монастырь. Таши Озер появляется из пространства, направляется к воротам монастыря.
Здесь следуют немые бытовые сцены. Таши обедает, гуляет по саду, по помещениям монастыря, ему выделяют койку и так далее, - все это лучше опишет человек, знакомый с монастырским бытом.
Таши принимают как обычного монаха. В перерывах между бытовыми сценами он пытается получить аудиенцию Джамьянга Кхенце, учеником которого собирается стать, но безуспешно.
Наконец, дверь в комнату Джамьянга Кхенце открывается, Таши Озер несмело заходит внутрь, и видит следующую картину.
На высоком шикарном троне, лежат корона и парчовый плащ. Рядом с троном на низкой подушке сидит Джамьянг Кхенце с большим посохом в руке.
Таши Озер собирается совершить поклон перед учителем, но тот его останавливает:
- Хватит прикидываться нищим дурачком! Одевай парчу и взойди на трон.
Остолбеневший Таши Озер оглядывается: что происходит?
- Это не розыгрыш, - говорит Джамьянг Кхенце. - Я не сумасшедший Патрул, чтобы шутки с тобой шутить. Видишь палку? – Учитель строго стучит по земле посохом.
Таши кивает.
- Лучше делай, что тебе говорят.
Таши быстренько наряжается.
- На человека хоть стал похож, - удовлетворенно кряхтит Ринпоче. – Садись туда, - кивает он наверх. – Там лучше.
Таши оказывается на троне, воспринимая то, что с ним происходит, как сон.
- И корону! – строго просит учитель. - Надень, пожалуйста, эту прекрасную корону!
