Понсия. И что-то тут кроется.
Бернарда. Ничего тут не кроется. Мне на роду написано глаз не смыкать, а уж теперь я буду смотреть в оба до самой смерти.
Ангустиас. Я имею право узнать, в чем дело.
Бернарда. Ты имеешь право только слушаться. Никто мне не указ. (Понсии.) А ты занимайся своими делами. Без моего ведома здесь больше шагу никто не ступит!
Служанка (входя). На улице чего-то народ толпится, и все соседки стоят в дверях.
Бернарда (Понсии). Сбегай узнай, что случилось!
Женщины бросаются к выходу.
А вы куда? Вам бы только в окна глазеть, даром что в доме траур. Ступайте во двор!
Дочери выходят, и Бернарда тоже. Слышится отдаленный шум. Входят Мартирио и Адела и останавливаются у самой двери, прислушиваясь и не решаясь сделать ни шагу дальше.
Мартирио. Скажи спасибо, что я не развязала язык.
Адела. Если бы ты заговорила, я бы тоже не стала молчать.
Мартирио. А что ты могла сказать? Хотеть еще не значит делать!
Адела. Делает тот, кто может и решается. Ты хотела, но не смогла.
Мартирио. Это долго не протянется.
Адела. Он будет мой, и только мой!
Мартирио. Я вырву его из твоих объятий.
Адела (умоляюще). Мартирио, оставь меня!
Мартирио. Ни за что!
Адела. Он хочет ввести меня в свой дом!
Мартирио. Я видела, как он тебя обнимал!
Адела. Я не хотела. Меня потянуло к нему, как на аркане.
Мартирио. Лучше умереть!
В комнату заглядывают Магдалена и Ангустиас. Шум на улице нарастает.
Понсия (входя вместе с Бернардой). Бернарда!
Бернарда. Что случилось?
Понсия. Дочь Либрады, незамужняя, неизвестно с кем прижила ребенка.
Адела. Ребенка?
Понсия. И чтобы скрыть свой позор, убила его и запрятала под камни, но собаки – они не такие бессердечные, как некоторые люди, – откопали его и притащили на ее порог. Вот уж истинно перст божий! Теперь ее хотят убить. Ее волокут вниз по улице, а по тропке и напрямик через рощи сбегается народ, и стоит такой крик, что земля дрожит.
Бернарда. Правильно, пусть все сбегутся с палками и мотыгами, пусть все сбегутся и убьют ее!
Адела. Нет, нет. Не надо ее убивать.
Мартирио. Нет, надо; и давайте мы тоже выйдем.
Бернарда. Пусть расплачивается развратница.
Снаружи доносится крик женщины и громкий шум.
Адела. Дай ей бог убежать! Вы-то хоть не выходите!
Мартирио (глядя на Аделу). Пусть расплачивается!
Бернарда (стоя в дверях). Покончите с ней, пока не пришли жандармы! Раскаленного угля ей в срамное место!
Адела (хватаясь за живот). Нет, нет!
Бернарда. Убейте ее! Убейте ее!
Занавес
Внутренний двор в доме Бернарды. Белые, слегка подсиненные стены. Вечер. Декорация должна быть совершенно простой. Через двери из помещения на сцену падает мягкий свет.
На середине сцены стол с керосиновой лампой, за которым ужинают Бернарда и ее дочери. Им прислуживает Понсия.
В сторонке сидит Пруденсия.
Когда поднимается занавес, царит тишина, нарушаемая лишь звоном тарелок и приборов.
Пруденсия (поднимаясь). Ну, я пойду. Я уж и так у вас засиделась.
Бернарда. Подожди. В кои-то веки повидались.
Пруденсия. Уже отзвонили к вечерне?
Понсия. Нет еще.
Пруденсия садится.
Бернарда. А как поживает твой муж?
Пруденсия. Все так же.
Бернарда. Его мы тоже давно не видели.
Пруденсия. Ты ведь знаешь, какой у него нрав. С тех пор как рассорился со своими братьями из-за наследства, ни разу не вышел из дому через переднюю дверь. Выходит во двор, подставляет лестницу и перелезает через стену.
Бернарда. Вот это настоящий мужчина. А как он с дочерью?
Пруденсия. Так и не простил.
Бернарда. Правильно делает.
Пруденсия. Как тебе сказать. У меня-то ведь сердце болит.
Бернарда. Непослушная дочь уже не дочь, а ворог.
Пруденсия. Я уж на все рукой махнула. Одно только утешение у меня и осталось – в церковь сходить, да вот слепну, и скоро придется дома сидеть, а то как бы ребятишки не сыграли со мной какой-нибудь шутки.
Слышится сильный удар в стену.
Что это?
Бернарда. Племенной жеребец в загоне брыкает в стену. (Кричит.) Стреножьте его и выпустите! (Понизив голос.) Должно, от жары бесится.
Пруденсия. Вы пустите к нему новых кобыл?
Бернарда. Завтра на рассвете.
Пруденсия. Умелая ты хозяйка. Как у тебя выросло стадо!
Бернарда. Немало ушло на это денег и сил.
Понсия (вмешиваясь.) Зато нет лучше стада во всей округе. Жаль только, что скот подешевел.
Бернарда. Не хочешь ли сыру с медом?
Пруденсия. Спасибо, не хочется.
Снова слышится удар в стену.
Понсия. Господи боже!
Пруденсия. Даже в груди отдалось.
Бернарда (вставая, в ярости). Сколько раз говорить одно и то же? Выпустите его, пусть на ометы кидается! (После паузы, как бы обращаясь к батракам.) Кобыл в конюшню заприте, а его выпустите, не то он нам стены разнесет. (Направляется к столу и снова садится.) Ну и жизнь!
Пруденсия. Все на тебе. Как мужчина ворочаешь.
Бернарда. Да уж. (Аделе, которая встает из-за стола.) Ты куда?
Адела. Воды напиться.
Бернарда (громко). Принеси кувшин воды. (Аделе.) Можешь сесть.
Адела садится.
Пруденсия. А когда Ангустиас выходит замуж?
Бернарда. Через три дня придут ее сватать.
Пруденсия. Ты, верно, радешенька!
Ангустиас. Конечно!
Амелия (Магдалене). Ты соль рассыпала.
Магдалена. Нам и так солоно приходится, хуже не будет.
Амелия. А все-таки это не к добру.
Бернарда. Полно вам!
Пруденсия (Ангустиас). Он уже подарил тебе кольцо?
Ангустиас (протягивая ей кольцо). Вот посмотрите.
Пруденсия. Прелесть. С тремя жемчужинами. А в мое время примета была: жемчуг к слезам.
Ангустиас. Ну, теперь уж в это не верят.
Адела. А я вот верю. Приметы не меняются. Обручальные кольца должны быть бриллиантовые.
Пруденсия. Оно конечно, бриллиантовое больше подходит.
Бернарда. С жемчужинами или без жемчужин, а все от человека зависит.
Мартирио. Человек полагает, а бог располагает.
Пруденсия. Говорят, мебель вы купили на загляденье.
Бернарда. Шестнадцать тысяч реалов отдала.
Понсия (вмешиваясь). Лучше всего зеркальный шкаф.
Пруденсия. Я таких вещей и не видывала.
Бернарда. У нас сундуки были.
Пруденсия. Только бы все было хорошо.
Адела. Никогда нельзя знать, как будет.
Бернарда. Плохого ждать не с чего.
Слышится отдаленный колокольный звон.
Пруденсия. Последний звон. (Ангустиас.) Зайду в другой раз, покажешь мне приданое.
Ангустиас. Пожалуйста, когда угодно.
Пруденсия. Спокойной ночи.
Бернарда. До свиданья, Пруденсия.
Дочери (в один голос). Храни вас бог.
Пауза. Пруденсия уходит.
Бернарда. Вот и поужинали.
Все встают.
Адела. Пройдусь до калитки ноги размять и подышать воздухом.
Магдалена садится на низкий стул, стоящий у стены.
Амелия. Я с тобой.
Мартирио. И я.
Адела (со сдержанной злобой). Я и без вас не заблужусь.
Амелия. Что ж одной гулять на ночь глядя. В компании веселее.
Выходят. Бернарда садится. Ангустиас убирает со стола.
Бернарда. А ты, я вижу, все не разговариваешь с Мартирио. Я же тебе сказала, чтобы ты не дулась на сестру. Она спрятала карточку просто так, шутки ради, и забудь ты про эту историю.
Ангустиас. Вы же знаете, что она не любит меня.
Бернарда. Чужая душа потемки, и я не допытываюсь, что у кого на уме, но хочу, чтобы соблюдались приличия и чтобы в семье был мир и лад. Понимаешь?
Ангустиас. Да.
Бернарда. Ну и хорошо.
Магдалена (клюя носом). И потом, тебе-то что, ты ведь вот-вот уйдешь из дому. (Засыпает.)
Ангустиас. Кажется, уже поздно.
Бернарда. В котором часу вы вчера кончили разговаривать?
Ангустиас. В половине первого.
Бернарда. Что рассказывает Пепе?
Ангустиас. Он какой-то рассеянный. Говорит со мной, а сам вроде бы думает о другом. А если я спрашиваю, что с ним, отвечает: «У нас, мужчин, свои заботы».
Бернарда. А ты не спрашивай. А выйдешь замуж – и подавно. Говори, когда он сам с тобой говорит, и смотри на него, когда он на тебя смотрит, тогда и не будет неладов.
Ангустиас. Сдается мне, мама, он многое скрывает от меня.
Бернарда. Не старайся вызнать, что да почему, ни о чем не расспрашивай его и, уж конечно, никогда при нем не плачь.
Ангустиас. Я должна бы, кажется, радоваться, а у меня что-то не весело на душе.
Бернарда. Пустое.
Ангустиас. Часто я через решетку гляжу на Пепе, всматриваюсь в него, а он расплывается у меня перед глазами, словно его окутало пылью, как бывает, когда стадо пройдет.
