и решительности? Как восстать из пепла? Как вернуть любовь женщины, которую уничтожил по своей же дурости? Смогу ли? Ломать всегда было проще, и я в этом мастак, но как отстроить всё заново?!
Приближаться к Вике вторично не рискнул и ожидал вердикта о состоянии жены и ребёнка в приёмном покое.
— Всё обошлось, — Антон вернулся ко мне спустя час. — Ей нельзя нервничать. Любой эмоциональный перегруз летален для плода. Её подержат здесь ещё пару дней.
— Выходит я чуть не угробил собственного ребёнка, — с ненавистью к себе уронил я.
— Вика сказала, что ты предложил ей сделать аборт, — смотрит сердито. — Это правда?
Кивнул. Если бы он сейчас дал мне в морду, я бы, наверное, не только "спасибо" сказал, но и попросил ещё.
— На тот момент это казалось мне правильным. Я не смог верно изложить своё предложение…
— Герыч, у этого предложения нет верных сторон, — повысил голос мужчина. — Ты — дебил?! Поди Лика тебя обрабатывает?!
— Она не причём. Это было моё решение. И, да, оно ошибочно, как и все предыдущие.
— И почему до тебя доходит только после катастрофы? Поехали. Подброшу тебя…
Дома подпрыгивала у дверей Лика, ожидая меня.
— Где ты был? Я чуть с ума не сошла. Второй час ночи.
— У жены, — буркнул я и, сняв верхнюю одежду, прошаркал в гостиную.
Напряглась.
— Зачем?
— Неважно. Я хочу спать. Поезжай домой.
— Домой?! Я ждала тебя, — нотки возмущения.
— Дождалась, — безразлично усмехнулся. — Теперь можешь ехать. Трахать тебя сегодня у меня нет ни сил, ни желания.
— Герман! Не смей так говорить со мной, — угрожающе посмотрела на меня.
— Ой, не шуми. Вали домой! Что не понятно? Я устал!
С этими словами поплелся наверх и, войдя в комнату, закрылся на шпингалет для верности. Залил в себя четверть коньяка и упал на простыни. Прошу, Боже, только без снов!
Утром обнаружил спящую Лику в гостиной на диване. Да, упорства ей не занимать. Почему же Вика не такая? Потому что хоть и любит, но знает предел и себе цену.
— Лика! — позвал её, не приближаясь. Девушка открыла глаза и села. — Какая часть фразы "Вали домой" тебе вчера была непонятна?
— Прошу, не говори так со мной, — пискнула жалобно. — Я немного лезу не в своё дело, знаю. Прости меня. Давай забудем. Съездим и позавтракаем где-нибудь — Лика прильнула ко мне всем телом и смогла дотянуться поцелуем только до нижней губы.
Портить себе утро не было желания и съесть что-нибудь вполне можно. Потом распрощаюсь с ней по дороге, можно даже за завтраком.
Только, видимо, не судьба. Выходя из дома, обнаружил на пороге ту, которую никак не ожидал увидеть в гостях.
— И ты здесь? Отлично, — Элина злорадно оскалилась Лике. Сестру явно потряхивало, чем озадачила меня не на шутку. — Очные ставки всегда беспроигрышны.
Вскинул вверх бровь. О чём она?
— Давай позже обсудим это, — рыжая бестия побледнела.
— Вы можете обсудить всё и без меня, — пожал я плечами, поняв, что быть зрителем в их бабских разборках нет желания.
— Нет, братец. Тебе как раз знать это просто необходимо, — Элина вошла в дом, но проходить дальше прихожей не стала. Сдался и закрыл входную дверь. — Я больше не позволю этой твари водить моего брата за нос.
— Только попробуй, стерва! Заткни пасть! — прошипела рыжая и, мгновенно вернув себе облик змеи, подступила к Элине с вполне воинственной целью.
— Нет уж, пусть говорит, — перехватил Лику за локоть, тормозя. Интрига росла с каждым их словом.
— Беременность этой сучки была липовой, как и выкидыш, — выпалила сестра. — Всё это время эта дрянь водила тебя за нос.
Рыжая нервно захохотала:
— Ничего себе! Какая я, оказывается, способная…
— Её гинеколог, Илья — наш старый друг ещё со школы. Он помогал ей в обмен на сексуальные услуги. Подумай сам! Сколько раз она отказывалась от походов в обычные поликлиники? Даже во время выкидыша требовала именно его. А УЗИ — это просто снятое видео другой пациентки.
Слушая всё это, из себя смог выпустить лишь смешок. Нет, злости и досады уже давно не чувствовал. Сгорел. Даже ненависть иссушилась. Просто очередной вердикт о моей тупости. Свора баб крутила мной, как хотела, а я винил во всём ту, которая бы никогда не позволила себе такого поведения. В груди ещё больше защемило от тоски по ней.
— Нет, Герочка. Это ложь. Разве можно играть такими вещами?
Слушать её абсолютно не собирался. Повернулся к сестре.
— Чего ты вдруг разродилась на откровения?!
— Смерть папы не только тебя изменила, — понуро склонила голову Элина.
Усмехнулся. Бредятина!
— Герочка, — рыжая жалобно смотрела на меня. — Это провокация. Клянусь тебе, я бы никогда… Это происки Вики. Она науськала всю твою семью.
Надоела! Просто размахнулся и влепил ей пощёчину. Лика вскрикнула и попятилась назад, держась за пострадавшую щёку. Смотрел на затравленный взгляд, и снова себя ненавидел. Я стал настолько жалок и мелок, что от бессилия и неспособности разобраться со своими женщинами давно прибегаю к рукоприкладству. Кем ты стал Герман?
— Я невероятно устал. Устал от лжи, истерик и подлостей. Устал от всего, что связано с тобой. Задолбала! Теперь говорю в последний раз, если увижу тебя в радиусе ста метров от моей семьи, если только приблизишься к Вике хоть на шаг, клянусь, я тебя убью. Мне больше нечего терять. Вот увидишь, убью без грамма сомнения и совести.
С этими словами схватил мерзавку под локоть и, открыв входную дверей, вышвырнул на улицу, как вшивую собачонку. Захлопнул, нажал на кнопку связи с охраной, веля выпроводить Лику за территорию, запомнить её и больше никогда и ни под каким предлогом не впускать в дом, под страхом увольнения. При её попытках войти сразу вызывать полицию.
— Прости меня, Гер, — Элина сокрушенно смотрела на мою понурую фигуру.
— Не сейчас, — бросил в ответ…
Я стремился в больницу, желая увидеть жену, узнать как она и сказать самое главное и нужное. Знал, Вика не захочет меня слушать, но должен попытаться.
В палате девушка была не одна. Рядом сидел вездесущий Миша, с утра пораньше. Жена вздрогнула на постели, а этот докторишка тут же встал в оборону.
— Герман, уходи! Я вызову охрану!
— Я только скажу и уйду, — выпалил.
— Ты уже наговорил достаточно! — пресёк собой путь.
— Не лезь! — отмахнулся от него, как от назойливой мухи. — Вика, прости меня, — сразу начал без ужимок и прелюдий, словно у меня лишь пара секунд, в которые обязан вложить главное. — Я ужасно виноват… И мне безумно стыдно. Понимаю, что не смогу ничем это
