Есть власть корону вашу сохранить.
Мужайтесь! Не отталкивайте средств,
Ниспосланных вам свыше: ведь иначе
Пренебрежете помощью небес.
Омерль
А это значит, что мы слишком медлим,
Тогда как с каждым часом прибывает
У Болингброка денег и людей.
Король Ричард
Не унывай, кузен! Иль ты не знаешь:
В часы, когда за горизонтом скрыто
Господне испытующее око,
Разбойники выходят на добычу,
Творя насилья, проливая кровь.
Но чуть, взойдя над рубежом земли,
Воспламенив вершины гордых сосен,
Оно метнет лучи в притоны зла,
И уж разбой, измена и убийство,
С которых сорваны покровы тьмы,
Дрожат и наготы своей стыдятся.
Вот так и Болингброк, изменник, вор,
Который нагло рыскал здесь в ночи,
Пока скрывались мы за горизонтом,
Увидит, как восходим мы на трон,
И покраснеет от стыда измены,
Не в силах вынести сиянья солнца,
Дрожа при виде собственных грехов.
Не смыть всем водам яростного моря
Святой елей с монаршего чела.
И не страшны тому людские козни,
Кого господь наместником поставил.
За каждого из тех, кто поднял сталь,
Поддавшись наущеньям Болингброка,
Противу нашей золотой короны,
Бог Ричарду даст ангела с мечом.
За правду бьется ангельская рать,
Злодеям перед ней не устоять!
Входит Солсбери.
Привет, милорд! Далеко ль ваши силы?
Солсбери
Не дальше и не ближе, государь,
Чем эта слабая моя рука.
Моим устам отчаянье велело
О горести поведать. Государь,
Боюсь, день опозданья омрачил
Все радости грядущих наших дней.
Верни вчерашний день, — и ты с ним вместе
Двенадцать тысяч воинов вернешь.
А день сегодняшний, день злых несчастий,
Лишил тебя друзей, надежд и власти:
Решив, что пал ты мертвым там, вдали,
Уэльцы к Болингброку перешли.
Омерль
Мужайтесь, государь! Вы побледнели!
Король Ричард
Кровь войска в двадцать тысяч человек
Румянила лицо мое. А ныне
Их нет, — и обескровлен я навек,
Пришел конец и мощи и гордыне.
Бегите ж прочь вы все, кто хочет жить:
И время отказалось мне служить.
Омерль
Мужайтесь! Вспомните, кто вы таков.
Король Ричард
Да, я забылся! Разве не король я?
Эй, сонное величество, проснись!
Иль имя короля не больше стоят,
Чем сорок тысяч прозвищ и имен?
О, имя королевское мое!
Вооружись! Ведь на твое величье
Восстал всего лить подданный ничтожный.
Любимцы короля, наш сан высок,
И вы держите голову высоко.
У дяди Йорка есть еще войска.
Входит Скруп.
Скруп
Желаю государю больше счастья,
Чем возвещу я скорбными устами.
Король Ричард
Мой дух готов, мои открыты уши.
Ты скажешь мне лишь о земных утратах.
Что ж я утратил? Может быть, державу?
Тогда я с ней утратил и заботы.
Возвыситься стремится Болингброк?
Но выше нас он все равно не станет;
Он только раб господний, как и мы.
Бунтует наш народ? Что ж тут поделать,
Он грешен и пред богом и пред нами.
Вещай же нам о бедствии любом:
Смерть хуже их, а мы ведь все умрем.
Скруп
Я счастлив, что вы так вооружились,
Чтобы услышать горестную весть.
Как от внезапно налетевшей бури
Вздуваются серебряные реки
И водами всю затопляют землю,
Как будто растворился мир в слезах,
Так ярость Болингброка захлестнула
Всю вашу устрашенную державу
Потоком стали и стальных сердец.
Надвинув шлем на облысевший череп,
Восстали старики на вашу власть.
Мальчишки, говорить стараясь басом,
Напялили доспехи не по росту,
Чтобы идти войной на ваш престол;
Пономари и те хотят сражаться
И учатся, грозя короне вашей,
Гнуть лук из дважды гибельного тиса;
И даже пряхи ржавою секирой
Замахиваются на скипетр ваш.
И стар и млад бунтуют против вас,
И хуже истина, чем мой рассказ.
Король Ричард
Ты слишком хорошо нам рассказал
О столь худых делах. Но где же Буши?
Что сталось с графом Уилтширом? Где Грин?
И как они позволили врагу
Без боя перейти границы наши?
Когда мы одолеем Болингброка,
Они за все ответят головой.
Ручаюсь, что они с ним помирились.
Скруп
Воистину меж ними подлый мир.
Король Ричард
О, негодяи! Гнусные ехидны!
Собаки, лижущие руку вора!
Змей отогрел я на своей груди
И в сердце мне они вонзили жало!
Из трех Иуд тройной Иуда каждый!
Они с ним заключили мир? Так пусть
За то их душам ад войну объявит!
Скруп
Любовь, своей природе вопреки,
Преобразилась в ненависть, я вижу.
Не надо проклинать их: не рукою,
Но головой скреплен был этот мир.
Возьмите же назад свое проклятье:
Ведь все они погибли смертью злой
И мирно спят теперь в земле сырой.
Омерль
Так, значит, Уилтшир, Буши, Грин — погибли?
Скруп
В Бристоле обезглавлены они.
Омерль
А где же герцог, мой отец, с войсками?
Король Ричард
Не все ль равно? Молчите о надеждах,
Поговорим о смерти, о червях.
Нам прах земной взамен бумаги будет,
В него слезами впишем нашу скорбь.
Нам надлежит составить завещанье,
Избрать душеприказчиков. Но что же,
Что вправе завещать мы? Плоть — земле?
Владеет враг всем нашим достояньем,
А нам принадлежит лишь наша смерть
Да эта жалкая щепотка глины,
Что служит оболочкою костям.
Давайте сядем наземь и припомним
Предания о смерти королей.
Тот был низложен, тот убит в бою,
Тот призраками жертв своих замучен,
Тот был отравлен собственной женой,
А тот во сне зарезан, — всех убили.
Внутри венца, который окружает
Нам, государям, бренное чело,
Сидит на троне смерть, шутиха злая,
Глумясь над нами, над величьем нашим.
Она потешиться нам позволяет:
Сыграть роль короля, который всем
Внушает страх и убивает взглядом;
Она дает нам призрачную власть
И уверяет нас, что наша плоть
Несокрушимая стена из меди.
Но лишь поверим ей, — она булавкой
Проткнет ту стену, — и прощай, король!
Накройте ваши головы: почтенье
К бессильной этой плоти — лишь насмешка.
Забудьте долг, обычай, этикет:
Они вводили в заблужденье вас.
Ведь, как и вы, я насыщаюсь хлебом,
Желаю, стражду и друзей ищу,
Я подчинен своим страстям, — зачем же
Вы все меня зовете «государь»?
Карлейль
Мудрец над грянувшей бедой не плачет,
Но преграждает путь для новых бед.
Страх только ослабляет вашу мощь,
А ваша слабость — это мощь врага.
Вам малодушье лишь ущерб приносит;
Трус обречен, у смелых есть надежда;
Отважный, если он и мертвым пал,
То славной смертью смерть саму попрал.
Омерль
В войсках отца опора вашей власти:
Мы целое воссоздадим из части.
Король Ричард
(Карлейлю)
Ты прав в своих укорах. — Близок срок,
С тобой сражусь я, гордый Болингброк!
Прошел мой страх, исчезли колебанья;
Легко вернуть свое же достоянье.
(Скрупу.)
Где дядя наш? Дай радостную весть
В твоем суровом взоре нам прочесть.
Скруп
Взглянув на небо, люди говорят,
Дождливо будет нынче или ясно;
И если так безрадостен мой взгляд,
От уст моих ждать радости — напрасно.
Я длю мученья ваши, как палач,
И худшее оставил напоследок:
Ваш дядя Йорк в союзе с Болингброком,
Все крепости на севере сдались,
На юге же примкнуло к Болингброку
Все рыцарство.
Король Ричард
Достаточно! Довольно!
(Омерлю.)
Будь проклят ты, кузен! Ты преградил
Мне сладкий путь к отчаянью. — Зачем?
Что ж смолкли вы? Где ваши утешенья?
Клянусь, возненавижу я навек
Того, кто утешать меня возьмется.
Поедем в замок Флинт, чтоб там скорей
Угас король, теперь — лишь раб скорбей
