долго добивался – возможность удочерить Кэсси. Но его совесть тотчас закричала о том, что радость здесь неуместна, а голос самой Кэсси, раздавшийся на лестнице, заставил его торопливо положить предсмертную записку Кристин в карман своего сюртука и выйти навстречу любимой питомице.
– Я так долго гуляла, Крис! Там было столько людей! И все вокруг такое большое, ух ты, и красивое! И лошадки! – радостно щебетала девушка, желающая подняться к сестре, но виконт перехватил ее и повел за собой вниз по лестнице.
– Вашей сестры здесь нет, – сказал он Кэсси, державшей в ладони пирожное.
– Нет? А где она? Опять ушла? – недовольно осведомилась девушка.
– Она уехала в Вальсингам, – солгал виконт.
Они вышли из дома и сели в ожидающую их карету.
– Куда мы едем? – поинтересовалась Кэсси, доедая пирожное.
– Помните, я обещал показать вам мой лондонский дом? – несколько резко ответил ей виконт, вытирая ее запачканные пальцы своим плащом. – К тому же, одна из моих собак – Ромель, родила недавно пять щенков.
– Щеночки! Милые щеночки! А вы разрешите мне погладить их?
– Непременно. Однако Ромель еще незнакома с вами, ей следует привыкнуть к вашему обществу, и лишь затем она позволит вам трогать свое потомство.
По пути в свой особняк, виконт Уилворт велел кучеру остановиться у Скотланд-Ярда, посетил его на пару минут и вернулся в карету. Вскоре карета доставила виконта и изнывающую от любопытства Кэсси в пункт назначения.
«Теперь полиция знает о самоубийстве мисс Кристин, – размышлял виконт, помогая Кэсси сойти с кареты. – Но как мне поступить с Кэсси? Оставить ее здесь? Нет, думаю, ей следует вернуться в Вальсингам, на время, чтобы соседи и друзья отвлекли ее от лондонских событий. И, оставь я ее в своем доме прежде, чем удочерю, обо мне пойдут черные слухи, что встанут на моем пути! Сегодня же отправлю Кэсси в Вальсингам и, не мешкая, займусь процессом удочерения». – Виконт был счастлив от мысли, что отныне Кэсси всегда будет рядом с ним. Едва он думал об этом, его душа наполнялась солнечным светом.
Виконт показал Кэсси свой дом, собаку Ромель с ее щенками, затем, хорошенько накормив девушку, укутав ее в свой теплый, подбитый мехом плащ и снарядив в дорогу, усадил в карету и отправил в Вальсингам, а сам поспешил в полицию, давать показания, как первый свидетель, обнаруживший тело Кристин.
Глава 34
Дорога в Вальсингам была долгой, и Кэсси, одиноко сидящая в карете, среди бархатных подушек, отчаянно скучала. Девушка успела с десяток раз спеть песню о глупых курочках, но и это наскучило ей, и вскоре она устремила задумчивый взгляд в окно кареты, но не из желания восхититься прекрасными видами, но, чтобы поразмышлять о том, куда уходит Кэтрин и когда же она вернется. Затем, вспомнив о книге, что дал ей в дорогу виконт, Кэсси схватила ее в руки и принялась усердно листать страницы. Однако ее постигло разочарование: это был атлас с географическими картами, неинтересный, исписанный мелкими, как букашки, буквами, к тому же, в ней не было красивых красочных картинок, которыми увлекалась девушка. И, отшвырнув книгу в угол сидения, Кэсси вновь засмотрелась в окно и вскоре обнаружила, что видит знакомые места, и ее губы растянулись в радостной улыбке: они подъезжали к Вальсингаму!
«Прелесть какая! Вот – старые дубы, под которыми лежат гнилые желуди, вот – роща, где растут яблони, но яблоки на них всегда кислые и невкусные! А вот – утес, на котором мы с Кэти были, когда был сильный ветер! Утес!» – радостно подумала Кэсси.
Она осторожно открыла дверцу карету и, взглянув на кучера, дремавшего и склонившего голову к груди, выскочила из движущейся кареты, не получив ни одной царапины, ведь карета катилась довольно медленно. Проводив взглядом удаляющуюся вдаль карету, Кэсси побежала к утесу, что возвышался над небольшой, уже обнаженной от ноябрьского холода долиной, где протекала неглубокая извилистая река. Кэсси посещала этот кусок долины лишь дважды: в первый раз она была приведена сюда отцом, во второй – Кейт, которая затем строго-настрого запретила сестре приближаться к утесу, Но теперь рядом с Кэсси не было ни отца, крепко держащего ее руку, ни Кэтрин, не отпускавшей от себя ни на шаг, и это давало неразумной девушке свободу действий. Кэсси радостно побежала к утесу, со сладким детским восторгом нарушая строгий запрет сестры. Она подошла к самому краю утеса, но тотчас боязливо сделала шаг назад. Широко раскрыв глаза, Кэсси смотрела на открывающуюся с высоты унылую голую долину. За долиной виднелись голые поля, прорезанные темными тропинками. А на самом горизонте зоркие глаза Кэсси обнаружили миниатюрные домики.
«Там живут лепреконы! Они прячут там свое золото! Но, разве, они живут не в этой… Ир… Ир… Ага! Их выгнали злые феи, и они переселились в эти малюсенькие домики на своих волшебных радугах! Как здорово! Я должна с ними познакомиться! Может, они дадут мне немного своего золота, и тогда я отдам его Кэти! – с детской непосредственностью, но со всей серьезностью, думала Кэсси, оглядывая виды. Вдруг Кэсси увидела в долине, прямо под утесом, несколько человек. – Маленькие человечки! Что они делают? Что-то несут? – Но затем ее внимание привлекла небольшая птица, парящая над долиной: на голубом полотне неба она казалась совсем мелкой, но, словно нарочно подлетев к утесу, заставив Кэсси приоткрыть рот, совершила плавный пируэт и скрылась на горизонте. – Как здорово уметь летать! Умей я летать, я полетела бы на небо, к маме. А может, я увидела бы Бога! Тогда Он взял бы меня за руку и сказал: «Ты хочешь чего-нибудь вкусного?», а я ответила бы Ему: «Да! Пирожные!», и Он сотворил бы мне много разных пирожных! А потом пришла бы моя мама, и я хоть разок бы взглянула на нее. Кэти говорит, что я на нее похожа, но, могу ли я быть как она, если я – здесь, а она – там?» – с радостью и огорчением одновременно размышляла Кэсси, глядя на небо. Затем она перевела взор на долину и вдруг заметила, что человечки смотрят на нее и что-то говорят ей.
– Эй, вы, там! Я здесь! – приветливо крикнула им Кэсси и помахала рукой: эхо ее звонкого голоса отбилось от стен глубокого ущелья. – Смешные человечки что-то крикнули в ответ, но Кэсси не услыхала их и звонко рассмеялась. – Забавно! Я вас не слышу! Хи хи! – вновь хихикнула она, но тотчас потеряла к человечкам интерес. Девушка взглянула на небо, и ее разум вдруг пронзил голос Кэтрин.
«Кэсси, ты – ангел. Бог не забудет тебя! Никогда не забудет!» – голос Кейт, прозвучавший в больном разуме Кэсси, наполнил ее душу дивным светом надежды.
«Я
