ведь ангел! А ангелы умеют летать! Я сама видела это на картинке, и Кэти рассказывала мне о потерянном ангеле… Я могу полететь на небо, к маме! А потом я прилечу домой и расскажу Кэти и Крис о небе!» – с улыбкой подумала Кэсси и, без всякой боязни, вновь подошла к самому краю высокого утеса.
– Боженька! Мамочка! Я лечу к вам! – громко и радостно воскликнула Кэсси и, вскинув руки в стороны, словно крылья, спрыгнула с утеса, ожидая, что два белоснежных крыла вырастут из ее спины и унесут ее в небо.
Но крылья не появлялись, и Кэсси падала.
«А где же крылья? Я ведь…» – было ее последними мыслями, полными искреннего детского удивления.
***
Отправив Кэсси в Вальсингам и покинув Скотланд-Ярд, в тот же день виконт Уилворт подал прошение об удочерении круглой сироты мисс Глоуфорд. Один из лакеев особняка виконта, присутствовавший на казни Кэтрин, поведал лорду о том, что преступница была спокойна, не проронила ни слова, но смело глядела на виселицу и народ, собравшийся поглазеть на ее смерть. Настроение толпы было полным противоречия: бедняки жалели Кейт, другие же присутствующие (богатые горожане и подхалимы аристократов) осуждали ее и вопили: «Убийца! Поделом ей!». Кое-кто из проплаченных лордом Боллуэлом людей бросили в Кэтрин гнилые яблоки, но подлецов тотчас усмирили те, кто сочувствовал ей. Мертвое тело Кэтрин Глоуфорд не снимали до самого вечера, дабы напомнить беднякам о том, какая судьба ожидает их, посмей они пойти против аристократов. Лишь ближе к ночи виконт Уилворт смог выхлопотать, дабы тело казненной преступницы отправили в Вальсингам. Также он похлопотал и за труп Кристин – это стоило ему немалых трудов, но он добился права перевезти мертвых сестер в их родную деревню, чтобы похоронить. В это время Скотланд-Ярд установил, что причиной смерти Кристин было самоубийство, и дело закрыли.
Виконт выехал в Вальсингам рано утром, желая как можно скорее повидаться с Кэсси. По дороге в деревню, виконт строил планы о воспитании Кэсси в качестве леди, однако никоим образом не желал пользоваться возможностью того, что отныне любимая девушка будет в его власти – он умел отделять чувства привязанности и нежной любви и искренне желал Кэсси всех благ. Он желал вылечить ее и найти для девушки порядочного мужа, дав за ней достойное приданое. Виконт мечтал окружить бедную Кэсси, теперь не только мало-разумную, но и пострадавшую от насилия, заботой, отеческой лаской и любовью. Он желал, чтобы, покинутая сестрами, Кэсси ни в чем не нуждалась. В глубинах души виконт чувствовал радость оттого, что смерть старших сестер открыла ему путь к Кэсси, но он осознавал это и корил себя за недостойные мысли.
Приехав в Вальсингам, виконт Уилворт зашел к пастору Литли, чтобы выразить ему свои соболезнования и огласить свои намерения удочерить Кэсси и похоронить мертвых старших сестер на деревенском кладбище.
Пастор Литли встретил нежданного гостя с выражением угрюмости и замкнутости на лице. Миссис Литли, подошедшая к супругу с маленьким ребенком на руках, укутанным в грубые пеленки, имела столь же неприветливый вид.
– Вам следует присесть, сэр, – сказал пастор печальным голосом. – Имею ли я честь угостить вас стаканом молока или воды?
– Нет, преподобный, благодарю, – отказал виконт, желавший поскорее повидать Кэсси. – Я не располагаю свободным временем. В данный момент я желаю увидеться с мисс Кассандрой. Надеюсь, вы не осведомили ее о трагедии? – Пастор поджал губы, словно боясь сказать лишнее, и этим вызвал у виконта неприятные предчувствия. – Что вы скрываете? – напрямик спросил он.
– Ах, ваша милость, вам не сообщили… Но, позвольте: мы узнали лишь вчера и не успели предпринять никаких попыток, чтобы вы могли… – пробормотал пастор себе под нос, устремив взгляд на свои ноги.
– Что, черт возьми, произошло? – не сдержался виконт: бормотание пастора раздражало его, так как на заданные вопросы он привык получать прямые ответы.
– Сэр, побойтесь Бога! – недовольно воскликнула миссис Литли – Мой супруг крайне взволнован, поэтому так медлит с ответом!
– Приношу свои извинения, – холодным тоном сказал на это виконт. – Но я желаю получить ответ.
– Мисс Кассандра не была осведомлена о смерти своих сестер, сэр, – тяжело вздохнув, заявил мистер Литли. – Однако, сэр, удочерить ее вам не удастся.
– Отчего же? Вдруг объявились дальние родственники Глоуфордов? – Виконт не видел в этом никакого препятствия.
– Дело не в этом, сэр… Кэсси… Она… Видите ли… – вновь забормотал пастор.
– Кэсси мертва, сэр! – перебила его супруга.
– Мертва, миссис Литли? – приподнял брови виконт, решивший, что его водят за нос. Слова этой женщины показались ему совершенно неестественными, неправдивыми, и он ни на миг не поверил в них.
– Да, сэр. Она спрыгнула с утеса и разбилась о камни. Кэсси умерла, – мрачным тоном подтвердила свои слова миссис Литли.
Виконт молча и пристально вгляделся в лицо Бетси Литли, покрытое нескрываемой скорбью: в уголках ее рта залегли глубокие складки, а лицо женщины было словно высечено из белого мрамора.
«Милая Кэсси умерла? Ее больше нет? Должно быть, здесь какая-то ошибка… Должно быть, я неверно истолковал эти ужасные слова. Но эта женщина сказала, что Кэсси спрыгнула с утеса. Покончила жизнь самоубийством? Кэсси? Могла ли она прыгнуть, зная о том, что погибнет? Она неразумна, но все же… Не столь велико ее безумие!» – размышлял виконт, испытывая в душе серьезные сомнения. Но он боялся того, что новость о самоубийстве Кэсси была истиной. Глубоко вздохнув, виконт решил не верить этому: он не желал принять того, что, уже почти достигнув своей цели – удочерения Кэсси, потерял ее. Его амбиции и любовь к девушке не позволили ему поверить в ее смерть.
– Я не желаю верить вам, пока сам не увижу ее мертвой, – решительно заявил виконт, в душе испытывая к супругам Литли неприязнь: с какой целью они придумали эту страшную ложь?
– Она в церкви, сэр, лежит там с сестрами. Мы не знаем, что делать с ними, – сказал на это заявление мистер Литли. – Я отведу вас, сэр.
Виконт Уилворт и пастор Литли направились к церкви, и лишь в эти минуты в глаза знатного мужа бросились черные одежды жителей Вальсингама. Это были одежды скорби и траура. Увиденное заставило виконта почувствовать волнение и страх того, что пастор сказал правду. Ужасную и жестокую. И, скрепя сердце, он зашел за пастором в церковь, а затем – к тяжелой двери одной из задних комнат. Пастор Литли открыл дверь настежь и отошел назад. Перед виконтом, освещаемые небольшим, с разноцветными узорами окном, предстали три гроба. В них, непокрытых крышками, лежали Кэтрин, Кристин и… Кэсси. В комнате было холодно, но тлетворный запах разложения уже наполнил ее, и, почувствовав приступ подступающей к горлу рвоты, виконт торопливо достал из кармана и
