Ирина Вербицкая - Светотень

Поэт — невольник своего таланта.
О, поиск слов!
Принявший эстафету от атлантов
Былых веков,

Открывших смертным тайны мирозданья,
Суть Божества!
Глашатаев народного стенанья
Горят слова!

Прорыв рутины. Выход за пределы
Привычных измерений бытия.
Я вырваться из плена так хотела!
Свершилось обновленье: Я — не я!

Всё — в радость! Краски пасмурного утра,
Ершистый грай насупленных ворон.
Люблю весь мир я вновь по — детски мудро.
Ликуют Прозерпина и Хирон!

В кругу поэтов — юных и маститых —
В Литинституте, милом и родном,
Вершилось посвященье неофитов.
Напоена поэзии вином!

Пьянит, пьянит… В помине нет похмелья!
Пила бы вновь — запоем и взахлёб!
Алхимия лирического зелья
Всё многоцветье жизни мне вернёт!

Люблю со страстью негасимой
Все, что восторженно живет!
Моя душа неутолима —
Дозволен ли, запретен плод!

Порывом к Солнцу одержима!
Живу, ликуя и скорбя.
Как выпускают в сказках Джина,
Так в жизни чувствую себя!

Ах, никто не может мне помочь!
Вместе: Одиночество и Ночь.

Не умею жить и не грустить.
Не хочу я одинокой быть!

Ручки доченьки обнимут…
Дома — муж.
Миг тепла. И снова — саван стуж.

Отчего за окнами — темно?
Дно зрачка и темной Ночи дно.

И бессонница лишает сна.
Новолуние. Тоска. Весна.

«Из разряда самоубийц…» —
Пригвозди! Назови меня!
«В церковь ходит — не падает ниц…
И выходит, серьгами звеня…

В полнолуние — тень за окном,
До утра не погасит свечу…
До Зари освещен ее дом,
А наутро ей все по плечу.

Косы до полу срезав шутя,
Озадачила близких, друзей.
По — мальчишески звонко свистя,
Ветру крикнула: «Пепел развей!

Догорело дотла — так прощай!
Больше ты не увидишь меня.
Обо мне не грустить обещай!..»
И пропала, серьгами звеня…

Прекрасна! — Благородство Духа,
Суть рыцарства как жизни суть.
Будь небо ласковее пуха
Прервавшей непосильный путь!

Осколки мира и потери
Родных, отравой — боль и страх!
В сенях избы за серой дверью
Огонь и Свет во тьме зачах.

Какая страшная кончина!
Туга веревка — не вздохнуть,
И не позвать на помощь сына,
И время вспять не повернуть,

Не прокричать в тоске проклятья,
Себя уже не превозмочь,
Не целовать, молясь, распятье.
Мятеж — и Вечность Бездны, Ночь!

Помилуй горестную душу —
Из камня вольной отпусти!
Истосковалась тверди суша
По влаге песен — расцвести!

Не в силах верить:
Вас не встречу Там.
Неужто не вошли Вы в Света Храм?
И участь — в камень! кто решил: «Не быть!»,
Злой рок, отринув тело, победить.

Кто выбирает этот жуткий путь?
Кто прям как луч — как шпагу не согнуть —
И лишь сломать,
ведь не сгорит в огне!
Кто, — Небо — Дом, — не в силах жить «на дне»!

За что карать, кто судьи, чья вина?
Душа измучена, изломана, больна —
Зашел, сужаясь, лабиринт в тупик —
И в заговор молчанья бьется крик!

Врастание тернового венца
Невыносимой пыткой без конца!
Терпеть не в силах! Муки оборвать,
Забыв про все, и даже то, что Мать!..

А после мучиться сильнее во сто крат?!
И камнем стать, пройдя весь этот Ад???

Она приходит и уходит.
Сама себе закон и суд.
Со мною по канату бродит,
Взвалив на плечи тяжесть в пуд.

С каким — то диким нетерпеньем
Я жду ее. Мне трудно жить.
Но знаю — тени нет сомненья —
Она сама должна решить.

Не удержу. Не двину бровью.
Что жду, намека не подам.
Трудней всего с горячей кровью
Дать волю взятым городам.

Быть может, не дано мне так любить
Как ты умеешь, милая подруга.
Ты — летний дождь, а я — метель да вьюга.
Что ж, безмятежно не умею жить.

Но разве безупречной красотой
Не совершенны тысячи снежинок?
Не обжигают вихри пылких льдинок,
Не льнет метель: «Красавица, постой!»

Порывы ветра обжигают кровь,
Пленительны метели поцелуи!
Так многолика жизни суть — Любовь,
Поющая над миром «Аллилуйя!»

Сорвавшись, бегу, «закусив удила»,
Не глядя по сторонам.
Что мочи трезвоню в колокола
Сквозь сырость, мглу и туман.

Танцую — цвету лепестками огня,
Касаюсь — ожог, рубец…
Я знаю, что трудно любить меня —
Губительницу сердец!

Мятежной — неведом ни сон, ни покой —
И сна и покоя лишу!
Прохожий, не стой, проходи стороной!
На площади людной — Пляшу!

«Агония разорванных сердец»…
Рассказ —? Мне чужд!
                        Но — магия названья!
Мой пятилетний ласковый птенец
Постичь стремится тайны мирозданья.

«Мам, что такое звезды?
                Бог везде?
                        Что после смерти?»
Милая малышка!
В росе умывшись, как в святой воде,
Читай прекраснейшие в мире книжки!

И взрослой став,
                        через провалы тьмы
Пройти помогут и Мечта и Вера,
Что в лучших книгах обретали мы,
Геройским в жизни следуя примерам!

Ветер северный умчался.
Ветер с юга прилетел,
Мечется — с цепи сорвался!
Ветер! Что за «беспредел»?!

Вдруг затих. Листва замолкла.
Птичьи голоса слышней.
Дождь! Стремительный и колкий
В прядях ивовых кудрей…

Ветер северный — к дождю,
                  К серости и сырости…
День за днем я Солнца жду
                  Будто бы в бескрылости…

Южный ветер — быть грозе!
                  В небе — гром и молнии!
Арией Кармен — Бизе —
                  Сердце переполнено!

Жизнь многолика и многоголоса…
                      Она светла!
Живут и будут жить великороссы!
                      Сгорев дотла,

Из пепла (О, «Солярис!») возрождаюсь.
                      «Барьер»[1]?! Беру!
В горниле страсти сталью закаляюсь
                      В миру!