Виктор Мамченко - Земля и лира

Когда и сновиденья чередой
Спешат уйти от скованной надежды,
Когда печаль предельною чертой
Глаза слепит, и тяжелеют вежды,

И память долго тихою рукой
Стучится вновь, у сердца замирая,
Тогда встает огромная, земная
Любовь — как свет, как огненный покой.

Она одна в неистовом бою, —
Зовет тебя и верных в испытаньи,
И держит руку слабую твою —
Как никогда — в сияющем свиданья.

Враждебная к твоей холодной мгле —
Она с тобой везде в творящей воле…
Так — воин не один на ратном ноле,
Когда за ним бессмертье на земле.

Высокой тишиной, как в счастьи,
Раскрыта ночь. Весна опять.
И звездное — в чудесной власти, —
Чтобы молиться и сиять.

И снова голосом забвенья,
Сдержав стремительный полет
И силу неземного пенья,
Душа о радости поет.

Усни дитя. Земля ночная
Во сне с тобою говорит.
Я тоже думаю, мечтая,
Что всё печальное сгорит.

Мне спать нельзя, еще не время, —
Звезда востока не пришла…
Пусть буду волхв, а ты — то племя
Которому звезда взошла.

Поверь, дитя, здесь будет мир
Прекраснее твоих видений,
Взлетишь до счастья, без падений,
На зов благословенных лир.

Не много времени пройдет
В твоем внимательном пристрастьи,
Ты не запомнишь чуждой власти,
В глазах не встретишь страшный лёд.

И будешь трепетно внимать
Тому печальному преданью,
Когда сквозь смерть бежала ланью
С тобой твоя больная мать.

На молодом ее лице,
Быть может, тени грозовые
Увидишь ты, — как-бы живые
Воспоминанья об отце.

Сколько радости случайной
В этой звездной тишине,
Легкости необычайной
В пролетающей весне.

К полуночному покою
Слышу зовы, голоса,
И прохладною рукою
Закрывают мне глаза.

И с мечтою терпеливой,
Как во сне, едва дыша,
Беспокойно, торопливо
Спорит жаркая душа.

Что в покое мне крылатом, —
Я один, она внизу,
Только тень, как счастье рядом,
От нее с собой несу.

А на ней горит, порою
Как любовь и как весна, —
Человеческой зарею
Пробуждение от сна.

Восторгом тихого забвенья,
Как-бы восставшая из сна,
Среди пленительного пенья
Ты и печальна и ясна.

Ночное небо в счастье шире
Простерто далью без конца,
Чтоб ты для всех горела в мире
Улыбкой звездного лица.

В ночи холодной и суровой
Руками братьев соткан свет;
Прекрасна ты в одежде новой,
Тебя прекрасней в мире нет.

Что может быть тебя дороже,
И как молиться без тебя,
И сердце бьется только строже,
Твою печаль в тебе любя.

Прими прозрачное сиянье
Весны склоненной над тобой, —
Она летела на свиданье
Уже над мертвою судьбой.

В лесу сегодня тишина большая,
Высоко дышит легкая весна,
Летит земля средь звезд, не заглушая
Биенье сердца голубого сна.

Луна в зените — как печаль прекрасна,
Как след земли — сиянье в небесах;
Не верю я, что жертвенно напрасна
Любовь людей на огненных весах.

И новый день величия и славы,
Взволнованный любовью и огнем,
Растет из сил трагической октавы,
Когда мы верим, плачем и поем.

Какая нежность в предрассветной ночи,
И как уверенно душа летит…
Раскрой, дитя, возлюбленные очи, —
Земное царство на тебя глядит.

С улыбкой солнечной ты рада
Идти дорогой голубой,
Летит зеленая прохлада
Широким светом над тобой.

И в очи жизни дорогие
Ты хочешь вечностью смотреть,
И крылья вскинуты тугие —
Икаром иль звездой гореть.

Тебя теснят сердца сухие,
Какой-то осенью шурша,
Сильнее сумрачной стихии
Твоя творящая душа.

Не побежденная законом
Вотще покорности слепой,
На смерть ты первая со стоном
Свободно жертвуешь собой,

Июнь и ночь и с влажною землею
Летят они, за ними — звездный след;
Куда они, куда летят со мною,
И этот свет во мне, горячий свет.

На холмах лес и розы у порога
В кружении цветущего тепла —
Как человеческая нежность, как тревога,
Как счастье мне, и не пугает мгла.

Вторят свои волнующие речи
Земля, любовь, земля моя,
И в них — призвания, возможности и встречи,
Раскрытые крылатые края.

Горят как звезды новые творенья
В глазах людей, почти во всех глазах…
Спокойной ночи вам, не надо и смиренья,
Ни униженья в огненных слезах.

Вечерний час. Высоко пролетела
Тревога светлая. Крылата тишина.
В ней музыка земли и зрима и слышна,
Она — как ты, мечта, — и без предела.

Как ты она, — сияние и нежность,
И снят живым творящий мир с креста;
Как ты, любовная, она проста, —
Огонь сердец на ней и белоснежность.

Мечта и музыка. Видение такое —
Как будто мир до счастья долетел…
И разве ты, мой бог, не этого хотел
В свободе темной и в твоем покое?

Где нет надежд, любви, призваний,
Где сердце холодно молчит,
Где, в час весны высокий, ранний,
В окно никто не постучит, —
Её я вижу затаенной,
Униженной, и всё ж влюбленной.

С каким неведомым названьем
Из дальних лет она летит,
Каким еще очарованьем —
Или слезами — отзвенит, —
Всегда мучительно знакома
От роста ввысь и до излома.

И под какими небесами
Зажжет она свои огни,
Мерцая темными глазами
На догорающие дни;
И не уклонится от взгляда,
Когда измученна и смята.

Но если в ком-нибудь она,
Как-бы к самой себе влекома,
Самовлюбленна и одна,
Без родины, людей и дома, —
Она уйдет, и навсегда,
Без памяти и без следа.

Сияет вновь огромный день
Своей пленительною властью;
К предельному иль к счастью
Простерта новая ступень…

И ты со мной, и голос твой
Исполнен девственной надежды,
Как-бы венчальные одежды
Надеты жизнью голубой.

Не меньше всех погибших здесь
С бедой земною ты знакома,
Но днем не бывшим ты влекома,
В глазах твоих он светел весь.

Мне кажется, вокруг тебя —
Иные души, жизнь иная,
А ты, пророчеством больная,
Не помнишь боли и себя.

Закрытых глаз касаются порою
Виденья чудные, и благостны они, —
Все мирные. Вот там — портовые огни
В ночи горят под темною горою,
А здесь — сосновый взлёт и серебро олив.
Далекая луна скользит в морской залив…

И вдруг всё вспыхнуло, горит высоким днем:
Ручьи текут среди садов тенистых,
Плоды в руках мозолистых и чистых
Мерцают влагою и солнечным огнем;
И песнями овеянные дали
Близки вечерней сладостной печали…

И утро росное. К холмам дорога —
В полынном запахе — пустынна и тиха;
Уводит прочь она от лени и греха
До крестьянского высокого порога,
До поздней ночи вдруг, медлительной в пути, —
Чтобы себя забыть, чтобы себя найти.

…Усилье ложное, — открытые глаза
Слова в крови газетные читают;
Видения — как птицы улетают
Под небом ледяным. И только голоса
Звучат победные — о счастье и свободе, —
Мечтой труда, бессмертного в народе.