ИЗ КНИГИ «ДЯДЕНЬКА-МУЖИК»
Собака
Я люблю тебя, собака.
Ты читаешь мои мысли.
Ты несчастна, я же вижу ‒
Когда руки мои лижешь,
Прижимаешься к ладони,
Словно выцветшие кони
На душе твоей уныло ходят,
Дряхлые, по кругу.
На полу так грязно, сыро.
А ты будто бы слепая,
Прижимаясь к тёплой стенке,
Спишь о чём-то.
Я не знаю.
Только вижу, как из сердца
Летят стаи. Летят стаи.
Дяденька
Дяденьке трудно идти,
У дяденьки ноги дрожат.
Дяденька только с войны ‒
Дяденька ‒ смелый солдат.
Дяденька спас города,
Дядя старухам помог.
Дядя смотрел в небеса
И думал, что там Бог.
Дяденька силы искал,
Пил из источников мёд…
Дяденька ‒ смелый солдат,
Дяденька скоро умрёт.
Навеки ваш И. И. Обломов
Прощаюсь.
Машу, подняв руку вверх.
Смешиваюсь с салатом толпы
И… бегу в дом!
Через мосты деревянные над болотом.
Знаю, там снова цветы сухие
Взлетели к самому потолку!
Здороваюсь, повесив голову,
Как славный рыцарь… Чёрт!
Смешиваюсь с ингредиентами постельного супа.
Жук за будильником песню хрипит.
К глазу приставлена красная лупа…
Захар Трофимыч, несите чай!
***
У детского дома в зарослях вереска
Плачет лиловый пёс.
Ветер сухой̆ меж кирпичиков селится ‒
Ветер снега принёс.
Из окон мальчишки торчат с сигаретами ‒
Ветер им чешет глаза.
А дедушка-повар готовит котлеты
И суп заправляет за.
Дворник
«Господи, вынеси мусор», ‒
Дворник с утра молился.
Так хорошо ему было
В тёплой утробе дивана.
Красные птицы орали;
Он даже не удивился.
Сон ему нынче снился:
Его целовала мама.
В твёрдой кирпич-подушке
Дворник с утра смеялся:
Радостно ему было
Себя ощущать хрупким.
Он на плечах папиных
Как на родео катался.
Папа, как бык, бодался
И становилось жутко…
В каморке у дворника душно:
Стукачи и врачи надышали.
Вынесли мусор из дома
На подбалконную свалку.
Дворник летел на ракете,
Когда его откачали;
Красные птицы орали,
Осень крутила прялку.
Праздник, дети
Праздник, дети. Папа умер.
Маму больше не обидят.
Под забором в огороде
Нет, никто не наблюёт.
А в подвале будет целой
Синеглазая картошка,
И бочонки с огурцами
Здесь дождутся Рождества.
Праздник, дети. Папа умер.
На работе будет просто:
Там из белого фургона
Нужно вытащить мешки.
Дочку больше не накажут,
Сына больше не прогонят,
Громких маминых истерик
Люди больше не услышат.
Праздник, дети. Папа умер.
Хоронить его не будем.
Тяжело копать могилу.
Просто выкинем в болото.
60 городов
60 городов на подошвах моих.
Заслонившись от ветра,
Прячусь в шоссе.
Слышен свист постовых
В основаньи горы ‒
Пых! Переход. Передых.
Перебор! Переболь.
Мама пеплом с небес
Посыпает мои
Обгоревшие красные плечи.
По дороге плывут на закат корабли…
Мама курит.
Уральский хребет бесконечен.
Саше Вавилову
Подъезжаем к Омску, Саня.
Надо выйти покурить.
На перроне к нам цыгане
Подойдут поговорить.
Ну, а мы и так всё знаем
Про себя всё наперёд,
Что в Свердловске снег растаял,
А в Перми никто не ждёт.
Нас перрон прохладой манит.
Допивай своё бухло!
Мы с тобою в Омске, Саня,
Нам с тобою повезло.
СТИХОТВОРЕНИЯ ДЛЯ ВСЕХ НА СВЕТЕ
Трава
Не ходи по траве.
Там трупики маленьких птиц,
Мышей, отощавших котят.
По тротуару ходи,
Отбивай ноги,
Две свои крепкие ноги.
Под коленкой связку связок
Надорви.
Всё равно
Не ходи по траве.
Терпи, девочка,
Маленькая, терпи.
Не ходи,
Не смотри на неё ‒
Разглядывай асфальт,
Осеннее небо, дома…
В траве не кузнечик сидел,
А чума.
Зелёная, мерзкая…
Фу.
Ну и, конечно,
Не трогай траву.
Маленькая лошадка и Саша (пьеса)
Саша:
Маленькая лошадка, как же ты здесь?
Где твои мама и папа?
Есть у тебя паспорт?
Паспорт у тебя есть?
(Лошадка вздыхает)
Какая же ты растяпа.
Маленькая лошадка,
Хвост у тебя в крови.
Копыта потрескались, выцвели…
Маленькая лошадка,
Что у тебя внутри?
Маленькая лошадка:
Внутри у меня выстрелы.
Внутри у меня выстрелы.
Выстрелы.
Внутри у меня сорок пятый, Саша,
Небо в алмазах, шершни немецкие,
Внутри у меня тушёнка с моим папашей,
Внутри у меня грандиозное сердце.
Я ‒ маленькая лошадка,
Хвост у меня в крови.
Паспорта нет, и не было даже.
Видишь клеймо?
Шестьсот шестьдесят три.
Купи меня, Саша, купи!
Сегодня же распродажа…
(Лошадка заплетает хвост в косичку)
Саша:
Как птицы летят на восток,
Так и ты потерялась во времени.
(У лошади носом идёт песок
И плавится бок под стременем).
Диме Долматову
Ветер пульсирует…
Если ты жив ‒
Дай ещё мяса ‒ точу ножи.
Влей ещё гения в этот смрад,
В библиотеку упанишад.
Если ты жив ещё, то живи.
Если ты дома, то выходи.
Если ты месяц, то сбей звезду ‒
Страшную, страшную стрекозу!
Если ты жив, то давай любить
И на песке червячков давить,
Что-то имеющих против меня
Больше и больше день ото дня,
Что-то имеющих против тебя
Больше и больше день ото дня.
Если ты жив, то давай пойдём,
С Камского кинемся кирпичом!
Если ты… Гоу водку пить в дворы!
Если бы, если бы жив был ты.
Кошка на дорожке
А.П.
Ты выпил водки,
Занюхал кошкой.
С тобой мы шли
По кривой дорожке,
И кошка мягко
Хвостом виляла,
Она с тобой нас
Не понимала.
Не избежать нам
Кривой дорожки.
Устали ноги,
Устала кошка.
Она с тобой нас
Не понимала,
Но догоняла,
Нас догоняла.
Ты гордо прятал
Свои печали,
И мы молчали,
О них молчали.
Молчали губы,
Молчала кошка,
Молчало небо.
Вилась дорожка.
Хмурые острова
М.Г.
Мосты не развели, и мы с тобой гуляли
По хмурым островам на сорок пятый день,
С того момента как познала все печали
В герметике стены моя немая тень.
Мы хмурым островам в глаза бросали спички,
Манили чаек из калиновой зари,
С нефритовой Невой играли в переклички,
И отвечали нам река на раз-два-три.
На шум волны бежал слепой неандерталец,
Он в губы целовал балтийский алкоголь.
Ты говорила с ним, большой и средний палец
Соединив в кольцо – произведя огонь.
Моя Мария, мы с тобой давно не пели,
От этого всего на сорок пятый день
Мне хочется в конец начавшейся недели,
С того момента как обрушилась сирень
На мой любимый парк. Там стало так убого
Так грустно и свежо, и пустота в крови
От этого всего съедает понемногу.
Пишу тебе письмо. Ответь на раз-два-три.
Скажи, что там, вдали, всё есть и всё в порядке,
В порядке волшебства не развели мосты,
И сорок пятый день ты провела в палатке
На берегу, с того момента как не мы
Не мыслили, что так сплетёмся островами
Невы и Камы. Всё ‒ одно, и чёрт возьмёт
Пусть эту пустоту, гудящую в стакане.
Уральская тоска. Московский недолёт
И питерская пыль. Прощай, неандерталец.
Прощай, Мария. Я забуду никогда.
Когда соединишь большой и средний палец,
Соедини меня и наши острова.
Палуба войны
А.В.
На палубе на кольцо
Не посмотришь ‒ не обретёшь мир.
Не напишет Сартр в Liberation
О твоей войне на земле могил
И на этой палубе от вина
Ты пьянеешь хуже, чем от любви.
Зеленеет глаз ‒ виноградина.
На мели мы на, намели мы ни…
Не ловили замкнутых рыбаков.
Мне приснились цепи и родина,
Где свобода льётся из дураков ‒
Фиолетовая блевотина.
И свободы этой по горло им…
Не должно быть так, это слишком мно-
Говорят, что ветер вчера родил
Слишком-очень важное ничего.
Это вот для нас. Это мир в войне.
Не в горах, не в церкви, не в хижине.
Ничего тебе, ничего и мне,
Ничего и всем. Ничего. Ни-че-
Говорят, что плохо любить войну.
Ну а мы не любим её, а так…
Просто очень важному никому
Ничего на ушко шепнул Аллах.
На кольце написано «Смерть честна».
Не посмотришь ‒ не обретёшь мир
Ты мог быть добрее, но чья вина,
Что родился ты на земле могил,
Что стоишь со мною на палубе,
Ненавидишь свою историю.
Ну а я всё жду, что ты скажешь мне:
«Я люблю войну. И тебя люблю».
***
Пусть ничего не будет лучше, чем это всё.
Я от всего от этого в капсулу заточён.
Лошадь дудела в трубы канализации ‒
Я отдирал от шеи чёрные пластыри.
Я эту лошадь слушал, я эту лошадь звал…
Мне никого не надо. Я эту лошадь звал.
Лошадь не приходила, лошадь текла внутри
Немузыкальных трубок канализации,
Но доносилось тихое, тусклое «иго-го» …
Пусть ничего не будет. Пусть будет ничего.
***
А.Т.
Мы здесь стояли осенью.
Зимой мы не
