Создали эту женщину.
Козлиной косточки и льда.
Мы с этой женщиной встречались, чтобы пить.
Встречались, чтобы много говорить.
После того, как будем умирать.
Все вздрогнут с облегчением.
Теперь, послушай, эта женщина, меня.
Творить добро не собираюсь я.
Тебе советую ‒ ты тоже не твори.
Стемнело. Допивай. Пойдём домой.
***
По осенним улицам плыть в гробу ‒
Пусть собьет мой транспорт чужих детей.
Я уже мертва, но еще могу
Быть немного злей.
Никогда не шла я по головам,
Но того, кто шел ‒ я могла понять.
Но тому, кто шел ‒ мне хватало губ
Поцелуй отдать.
А теперь довольно! и хорошо.
Никого к себе не зову на борт,
Только тень папаши со мной плывет ‒
На гармошке ребер играет, пьёт.
Первый снег рубашку на мне сошьет,
Ото всех укроет мою тоску
Я еще красивая, значит ‒ я,
Я еще могу
Подниматься выше, тревожить птиц
Не смотреть, не думать, не говорить.
Я горжусь, наверное, только тем,
Что могла любить.
А теперь довольно! плывет мой гроб
По осенним улицам, вдоль домов,
Где живут герои моих стихов.
(Когда гроб прибьет к твоему окну ‒
Я крестом махну).
МЫ (поэма)
В.С.Е.М.
Соединив всех и каждого ласковым словом «Мы»,
Убив себя в себе, разрушив стены своей крепкой башни,
Я целую мальчика, у которого нет верхней губы,
Говорю: «Мы с тобой» и поправляю ворот его чёрной рубашки.
Потом он уходит.
И ночью я еле шепчу ‒ мы
Ночью я еле шепчу ‒ мы
Я еле шепчу ‒ мы
Еле шепчу ‒ мы
Шепчу ‒ мы
Мы.
Я ‒ МЫ
Я ‒ МЫ
Я ‒ МЫ!
Ору в пространство комнаты, выточенной из мглы —
МЫ-Ы-Ы!
Мычу, как корова, у которой отобрали телёнка.
Открываю окно и блестящий карниз снежинок
Целую, как своего единственного ребёнка.
Потом снова ‒ МЫ-Ы-Ы
Затем череда панических приступов эмпатии ‒
МЫ-Ы-Ы
Я исполняю магический танец смерти ‒
МЫ-Ы-Ы
Заклеиваю скотчем рот ‒
М-М-М
Отдираю его вместе с губами ‒
Ы-Ы-Ы
МЫ.
Мне больше не нравится это слово.
_____
Мне позвонил мой единственный друг и сказал «Привет».
Я говорю ‒ Здравствуй, милый! Лишь ночь наступила,
Ты тут же вспомнил меня… Ну, конечно, «привет»!
Ну привет, ну, конечно, мой друг, мой дружище любимый!
Как дела? ‒ Ничего. Происходит из месяца в год.
Как здоровье? ‒ Нет денег на то, чтобы вылечить зубы.
_____
Я вдыхаю дым осени через две ноздри и рот.
Он опускается в низ живота.
Он затекает в маточные трубы.
_____
Спустя девять месяцев я родила яблоко.
_____
Я заворачиваю яблоко в девять салфеток,
Кладу его в вазочку по соседству с конфетами
Принимаю решение ‒ не скрывать от него никаких секретов
И ухожу. За сигаретами.
_____
Друг! Не хочешь сходить в кино?
Не хочу. Что за фильм?
Называется «Мы». Про женщину и её друга-мужчину.
Не пойду. Позвони через час. И тогда, может быть, обещаю придумать причину.
_____
Обещаю придумать колыбельную.
Моё яблоко, мы с тобой…
Боже. Мы.
Моё яблоко, ты со мной.
Моё яблоко родилось весной.
А-а-а баю, баю
Укладу, укачаю
Заласкаю, зацелую
ИзбАлую ‒ избалУю.
Не узнаешь боли, тревоги
По дороге
Мы пойдём.
По дороге мы пойдём…
Ай да мы с тобой пойдём!
Ай да мы с тобой пойдём!
В синем небе голубом розовеет чернь средь звёзд
Ветер веточку принёс ‒
Уложил на водоём.
Ай да мы с тобой пойдём!
Мы друг друга назовём: пустота один и два.
Целовалась я вчера
С наркоманом-моряком.
Ай да мы с тобой пойдём!
Как в последнем сне моём бабка в плюшевом плаще
Ловит яблоки в борще.
Духи воют за столом.
Ну а мы с тобой пойдём!
И от всех от них уйдём! Ни к кому мы не зайдём.
Под фланелевым дождём
Мокнет заяц из стекла.
Мы пойдём с тобой туда,
Где играет камбала, разрушая водоём.
Всю её мы обсмеём!
И пойдём с тобой, пойдём.
Опус в черном,
Опус в красном,
Опус в бледно-голубом…
Нас давно ждёт на приём
Врач с квадратным животом
Пьёт кадарку, гладит рысь, пробивает тирсом пол.
Он по ходу очень зол.
Не садись к нему за стол.
Ну а я присяду и
Протяну ладонь руки к его теплому лицу.
Ай ту ти ца! Ай ту цу!
Мы споём и ему, споём…
И пойдём с тобой пойдём
Нас другая ждёт дорожка:
Через звёзды напролом
Прямо к терниям идём.
_____
Яблоко покрылось пятнами и умерло спустя две недели.
Друг не перезвонил.
____
Не отделяя себя от людей и кирпичной кладки,
Прекратив своё существование в роли отдельной единицы мира,
Я начинаю существовать в клетке двенадцатилистовой тетрадки ‒
Маленькая загнанная горилла.
Настолько чёрная,
Настолько глупая,
Настолько нервная,
Что неподвластна ни одной плети дрессировщика,
Ни одной любви, ни одной ласковой руке,
Не регулируема ни одной палкой регулировщика.
Я забыла все слова, кроме…
Люди проходят и слышат ‒ мы…
Останавливаются, переспрашивают ‒ мы…
Я говорю ‒ мы…
Я забыла все слова, кроме этого.
Я ‒ уснуло.
_____
Я видел удивительные сны:
Двух женщин без бровей и без ресниц
Я видел, когда шёл к себе домой,
А дома я присел на голубой
Ковёр, и некрасивая волна
Меня перенесла на материк,
Где я поймать пытался кабана,
Пока я не устал и не утих,
Потом лежал и вспоминал отца,
Я вспомнил всё, я всё кроме лица
Я вспомнил, вспомнил всё кроме ресниц,
Бровей и женщины, и я бежал за ней,
Хотя она спокойно тихо шла,
Как самая изящная из птиц,
И я бежал и не сумел догнать,
Прилёг у дерева и вспомнил свою мать:
Она любила красные цветы,
Сажала в мае астры и чеснок.
О, мать моя раба божья Елена, ты,
Ты знала, как я буду одинок,
Как буду влюбчив, нежен и угрюм,
Как я не в силах оценить свой ум,
Полжизни просижу у головы
Египетского бога, как у нас
Я был остервенелый свинопас,
И я чесал все спины поросят
И вечером бежал смотреть закат:
На стройку забирался и смотрел,
И еле слышно «Харе Кришна» пел.
Я вспоминал всё это и пропал,
И в параллельном сне ушёл в подвал ‒
Там вместе с крысами мы грызли труп кота.
Я честно не хотел, но жизнь не та,
Не та, чтобы ты делал, что хотел.
Я бы и
