* * *
Бесполезен всякий спор.
Заблуждался до сих пор
И считал, что спорить надо,
Чем бы правда ни была.
Спорщик спорщику не враг.
Но скажи, какой дурак
Мог надеяться, что споры
К пониманию ведут?
Просто всё как дважды два,
Если близкие едва
Понимают, что сегодня
Им пытался объяснить.
Спорный кончился кураж.
Оппонент зашёлся аж!
На него смотрю спокойно.
Сам таким недавно был.
Неблагополучное детство меняет химию мозга.
Из газет
Всякой возможности рад,
Словно последней.
Грустного опыта раб
Или наследник.
Пуще всего берегу
Химию мозга.
И никому ни гугу,
Сглазиться можно.
Освобождаюсь из-под
Тягости буден.
Благополучный исход
Редок и труден.
Может быть, шансов и нет.
Что ж, извините…
Не посылайте ответ
И не звоните.
Смысл этой жизни познавая,
Разочаровываться грех.
Одна система корневая
Объединяет крепко всех.
Но в прошлом истины простые,
Однообразны наши дни,
Смешны желания пустые
И чувства лучшие скудны.
Бесплодны долгие боренья.
Мир не спасён от нищеты,
И все грядущие прозренья
Объяты ужасом тщеты.
Одинокий человек никому не нужен,
И ему такая жизнь тоже не нужна.
Если даже был когда сыном или мужем,
Мать родная умерла, не пришлась жена.
Стало некого любить, незачем стараться.
Для себя тоскливо жить, как тут ни крути.
Будет в памяти теперь медленно стираться
Всё, что мнилось на его жизненном пути.
Не сумели былью стать ранние загады,
Оказались все они просто ни к чему.
Оказалось, жизнь идёт к близкому закату.
И бывает по ночам страшно одному.
Победитель ничего не получает,
Не скорбит о том и нас не поучает,
Продолжает своё дело, как бы плохо
Ни закончилась победная эпоха.
Выбор сделан. От него теперь зависит,
Чем утешится когда-нибудь завистник,
Что останется в итоге самым главным,
Если выигрыш окажется бесславным.
Ожидающий победного конца,
Безусловного успеха и наград —
Не пошлёт домой поспешного гонца.
Он и сам ещё как следует не рад.
За столом со скромным ужином сидит,
В отдалении дымится миска щей.
Он давно уже богат и знаменит,
Но его не вдохновляет ход вещей.
Без восторга и заманчивых идей
Ему будущее видится его.
Как ни странно, но в сообществе людей
Победитель не получит ничего.
Истинно мёртвое неуязвимо.
Только живое проносится мимо
И умирает со скоростью света
По мировой разнарядке на это.
Оптом и в розницу, без остановки,
Ночью и днём и в любой обстановке
Перетекает материя тела
На переделку в иные пределы.
Там своя кухня, законы, устои.
Их пересматривать – дело пустое.
Значит, и мы подчинимся с тобою,
Тихо в пространство уйдём голубое.
Нам не подходит проверенный способ.
Каждый из нас – терпеливая особь.
До пораженья, до полной победы.
Непротивленцы, борцы, привереды.
Но у терпения тоже пределы.
Наши ряды навсегда поредели.
Наших достоинств для вечности мало,
Время такими нас воспринимало.
А уж ему всё равно и подавно,
Если инстинкт человечий подавлен,
Если в отстойниках кормится стадо…
Значит, ему это было и надо.
Трудно поверить в такие законы.
Вытоптан луг, и готовы загоны.
В них пастухи новый скот загоняют.
Рвутся кнуты, мертвечиной воняют.
Осторожно, тише в спорах.
Память стала прихотлива.
Был горяч, горел, как порох —
Стал внимать неторопливо.
Потому что факты, лица,
Даты, прочие детали
Стали меркнуть и двоиться,
Неразборчивыми стали.
Помню многое не точно,
Жажда истин ослабела.
Многоточья, многоточья
После каждого пробела.
Книжку памяти листаю.
Пропуск. Чистая страница.
А потом глава пустая.
Тут пора остановиться.
Живём как будто в заповеднике
И ждём плодов народовластия,
Непротивленцы, проповедники
Во всём Всевышнего участия.
Он ставит выше справедливости
Благую ценность милосердия.
Кому понять не посчастливится,
На тех безмолвствует и сердится.
Одолевает расстояния,
В сердцах торит пути небесные
И, не дождавшись покаяния,
Прощает наши души грешные.
Время на редкость весёлое.
Молодость. Совесть чиста.
Город, обласканный сёлами.
Жизнь хороша и проста.
Буйно ветвятся растения,
Птицы в дали голубой,
Нету нигде запустения,
Каждый доволен собой.
И не страшит расстояние
До самой главной мечты.
Нету нужды в покаянии,
Помыслы наши чисты.
Это – моё поколение,
Молодость – тоже моя.
Есть не меняться стремление.
Только состарился я.
После страшных потрясений
Люди делаются тише
И достойнее живут.
Шанс используют последний —
Под небесной общей крышей
Удержаться на плаву.
Грош цена в базарный день —
Поделом ему.
Тень наводит на плетень
Ловко потому,
Что ни крохи, кроме лжи,
За душою нет.
Да и собственно души
Потерялся след.
Не на гулянку, не на выучку —
Прошу прийти ко мне на выручку,
Дела оставив, побросав
И позабыв рояль в кустах.
Я не зову на помощь попусту.
Я на краю бездонной пропасти.
Не тратя нервов и труда,
Шагнуть поможете туда.
Со слезами провожают.
Толк не в этом, плачь не плачь.
Неудачи умножают
Вероятности удач.
Но не каждому герою
На терпенье хватит сил.
Я и сам шалел порою,
Снисхождения просил.
То ли голос услыхали,
То ли очередь моя,
Но прошла пора лихая.
Своего дождался я.
Не дождаться нам поблажки
Ни сейчас и ни потом,
Хоть ты в фирменной фуражке,
Я в костюмчике простом.
Не зажжётся свет карьерный,
И литавры не забьют.
Ты задёрганный и нервный,
А повсюду водку пьют.
Потому и не пора ли
Вдруг подумать о душе?
Гнулись, ёрничали, врали
Мы достаточно уже.
Ночь. Шаги. Забытый дом.
За углом притихли тени.
Шорох мокнущих растений
Под невидимым дождём.
Он всё чаще льёт и льёт.
Дело к осени. К закату.
Крыши хмуры и покаты.
Скоро их покроет лёд.
Осенив его тело летучим крестом,
Никому не сказала ни слова потом.
Он лежал, упокоенный. Липы цвели.
Разохотилось солнце. Кружили шмели.
Заботливой памятью приговорена,
Отпечаток портрета хранила она —
С золочёным пером в гениальной руке,
С дактилической рифмой в нечётной строке.
Дождь весенний моросил.
Предпоследний день апреля.
Не сберёг, не воскресил…
В храме матушку отпели.
И не в том совсем дела,
Что виновен перед нею.
Жизнь свою мне отдала,
Чтобы стать ещё роднее.
Ума хватило бы и воли
Спокойно мир воспринимать.
Живём пока не для того ли,
Что будем позже понимать?
Борцы, прислужники, сидельцы —
Все в этом выборе вольны.
Блаженны знания владельцы.
Или трагически больны.
Всё оказалось впустую, дружочек.
Смысл потерялся, исчез между строчек.
Наошибались и дров наломали.
Сами себя не всегда понимали.
Сил не осталось для новых свершений.
Мы равнодушны теперь совершенно.
Правда, спасаемся этим как будто
От безобразных, безрадостных будней.
С утра дожди. Земля сырая.
Причина веская вторая,
Чтобы опять остаться дома
За чтением любого тома.
А первая совсем не в этом.
Нам в доме, нежностью согретом,
Легко, спокойно, безмятежно.
И – всё вокруг не безнадежно.
Ты ходил не девок тискать,
Не клубнику воровать.
Смерть ты видел близко-близко,
Научился воевать.
В два притопа, три прихлопа
В клубе делаешь шаги.
Стыдоба одна, стыдоба…
До коленки нет ноги.
В стороне стоит невеста,
Довоенная ещё.
Из своих она, из местных.
По щеке слеза течёт.
