Эх, заскучал я сильно, до печали, О том, что с Варей нам тогда не повезло, Я заскучал, что не туда причалил, А мой корвет давно разрезали на лом.
Я заскучал по коммунальным сценам Там даже Гамлет знал бы — быть или не быть. Я заскучал по старым твердым ценам, Когда на «треху» мог я выпить-закусить.
Мы ищем отраженья в суматохе городской, Но улицы поют другие песни. А как порой не хочется опять идти домой, А белой ночью над евой бродить всем вместе.
-------------------------------------
(*) Вариант строки: Растегивались школьные.
— РЕТРО
а день рожденья твой Я подарю тебе букет свежих роз, Белых, как цвет фаты, В которой, помнишь, венчалась ты Со мной, И был так ласков мир, В котором тихо мы кружились с тобой.
Как много лет прошло, Но до сих пор от теплых ласковых губ Так кружится голова, И замирает сердце, лишь едва а грудь Положишь руку мне И тихо-тихо засмеешься во сне.
Как быстро повзрослела наша дочь. Ей кудри растрепала ночь. Зажав улыбку в руке, Она плывет в далеке, И пусть спокойно ей спиться,
И пусть нашепчет ей тихонько клен, Что будет кто-нибудь влюблен В нее, как я много лет В любимых глаз теплый свет, И пусть ей мама приснится…
— Позабуду грусть, печаль, тоску
Позабуду грусть, печаль, тоску, Да поеду я на ярмарку, а веселую да полную чудес, Поскачу через горы, через лес а веселую на ярмарку чудес.
Трубачи — носы орехами, Скрипачи давно уехали, Дуют в щеки, веселят толпу, Люд честной, разодетый в прах и пух, У пустых ларьков гоняет мух.
Ай-да фокусник! А ловко как Он полтину превратил в пятак. Проворонил — не ругайся, не взыщи! Ты теперь свой полтинник не ищи, Был да нет его — ищи-свищи.
А на площади (да как смешны!) В силачей играют клоуны. А народу все хмелей и хохочи, Веруют, что и вправду силачи, Что они и вправду силачи.
Позабуду грусть, печаль, тоску, Да поеду я на ярмарку, а веселую да полную чудес, Поскачу через горы, через лес а веселую на ярмарку чудес.
— УДИВЛЯЮСЬ
/По двухтомнику народовольца
Якубовича "В мире отверженных"/
Удивляюсь, как народ не обессилил, Поколения кричат, не докричатся. ет несчастья большего в России, Чем ходить с прошеньем по начальству,
Чем высиживать в бездонных кабинетах, Чем выстаивать в бездушных коридорах, Чем таскать бумаг ненужных горы, Дожидаясь барского ответа.
Сколько верст прошли подруги декабристов! Да не Сибирью — вереницами присутствий, Да добро б еще ходили по министрам, До того ли доводило безрассудство!
и конца, ни краю этой тяжкой каре, и конца, ни краю этой тяжкой доле: а России бедной даже дворник — барин, Коли бляху нацепить ему позволят.
И повелось с давней поры:
Будьте добры…
Коли тебе долг отдают
Благодарю.
Людям отдать то, что нажил
Не откажи!
И получить, что заслужил
Не откажи!
Сколько вытерпят умельцы из народа, Создавая для своей отчизны крылья. Коридорами для них промчатся годы, Кабинетами, суконной пылью.
Тихие слезы Тихому Дону… Но жива княгиня Марья Алексевна, До сих пор молчалины безлики Часто побеждают чацких гневных!
И повелось с давней поры:
Будьте добры…
Коли тебе долг отдают
Благодарю.
Людям отдать то, что нажил
Не откажи!
И получить, что заслужил
Не откажи!
Но не могут долго пить живую воду Те, кто сами без конца плюют в колодец, Точит капля неприступную породу а любой земле и при любой погоде.
Освещает солнце мрачные подвалы, Тучи с неба отогнать ветрам по силе, И хоть чацких на земле извечно мало, Только ими и горда всегда Россия!
— О "СКОРОЙ ПОМОЩИ"
Светофоры, дайте визу, Едет «скорая» на вызов: Кто-то на Пушкарской задыхается. Есть тревога на лице, Есть магнезия в шприце, Щас она там быстро оклемается.
Это не для развлеченья, Эффективней нет леченья, Чем ее послойное введение. После десяти кубов, Если ты не стал здоров, Значит, это недоразумение.
Прилетаем, открывает, Голосит: — Я умираю, Вас дождешься — раньше в гроб уляжешься. Срочно в жилу димедрол, В рот беззубый валидол. — Доктор, мне уж лучше, Вам не кажется?
А с Пушкарской на Гражданку: Два ханыги спозаранку Выпили полбанки и решили вдруг, Что один из них не прав; Результат — в башке дыра, Вот что значит глаз, налитый поутру.
И в Кресты, и в Эрисмана И в Скворцова и в Степана Возим мы клиентов круглосуточно: Пьяных, битых, алкашей, Трупы, психов, малышей «Скорая» — занятие не шуточно.
"Девять-девять, восемь-восемь", Снисхождения не просим, Трудимся, как негры на плантациях, Самая передовая, Образцовая, лихая Первая Гвардейская подстанция.
Доктор Бун и Альперович, Регельман, Гильгоф, Н. Львович, Гур-Арье, Симуни, Лехцер с Рохманом. Что не лекарь — то еврей: Штильбанс, Зусес и Палей, Розенбаум, Шноль и Коган с Гофманом.
Приходите, покатаем, Под сиреной полетаем Белыми ночами ленинградскими. Возле "Медного коня" Поцелуешь ты меня, А потом домой, на Петроградскую.
— Ах, какой вчера был день
Ах, какой вчера был день Добр и смешон Бабье лето приодел, Будто в гости шел. Плыли листья по воде Красно-желтые. Ах, какой вчера был день В небе шелковом!
И сидел на лавке дед, Солнцу щурился. В сумасшедший этот день Пела улица. И купались воробьи В лужах голубых, А на набережной клен Липу полюбил.
Осень,
Но паутинками сад просит
Не забывать чудеса
Лета,
Когда согрета
Была лучами в траве роса.
И кружилась голова едоверчиво. Я как мальчик ликовал Гуттаперчевый. а перше мечты сидел И глаз открыть не мог. Ах, какой вчера был день, Не забыть его!
Потемнело небо вдруг, Стихло все окрест, Ветер к вечеру подул, Закачался шест. Повело мечту к воде, А то в звезды костер. Ах, какой вчера был день Добр и хитер.
Разгадал я хитрость ту И пошел домой, А заветную мечту Прихватил с собой. Как-нибудь, устав от дел, очью до утра Вспоминать я буду день Тот, что был вчера.
— КРУГ ЗА КРУГОМ /Монолог цирковой лошади/
Бич, как выстрел, я Снова выхожу на круг, Люди по краям Будут мять мой круп. Выбегаю на манеж я, Морду опускаю вниз, Шелковистой кожей нежной Ощущаю тонкий свист.
Сумасшедший звук боли,
Раздирающей боли.
Пена на губах, Молотом в глаза плюмаж, Взвизгнула труба у как тут не сойти с ума. Но с галопа мне не сбиться, Будто скаковой на приз, Я лечу по кругу птицей, Только бы не слышать свист.
Сумасшедший звук боли,
Раздирающей боли.
Круг за кругом,
Круг за кругом,
Круг за кругом…
Друг за другом,
Друг за другом,
Друг за другом…
Синие поля
Свист бича
Теплая земля
Свист бича.
В памяти храню я
Запах материнской гривы.
Только снова…
Бич ожег мне грудь, Поднимаюсь на «свечу». Он сегодня груб, Опрометью прочь скачу. Зубы в пыль опилки крошат, Только помню вкус травы, Я не человек, я — лошадь, Не желаю жить как вы.
Не желаю знать боли,
Я хочу домой в поле…
В воздухе артист, Взять бы темпа два вперед, Но все тот же свист И всадник лезет под живот. Раздуваю ноздри зверем, Да не сбиться бы с ноги. Люди, люди, я вам верил! Чем вы платите долги?
Сумасшедшей той болью,
А потом хлебом-солью.
Круг за кругом,
Круг за кругом,
Круг за кругом…
Друг за другом,
Друг за другом,
Друг за другом…
Синие поля
Свист бича
Теплая земля
Свист бича.
В памяти храню я
Запах материнской гривы.
Только снова…
Бич, как выстрел, я Снова выхожу на круг,
на круг,
на круг…
Гоп-стоп
Нет ничего честнее чеснока,
И я "по чесноку", ребята, заявляю,
Что я гуляю, если не стреляют,
А коль стреляю, то наверняка.
И два десятилетия назад
Из своего любимого нагана
По вам открыл огонь я ураганный
И видит Бог, сам черт мне был не брат.
Дурея, в полный рост «винтил» с колена,
Открывши свой, чтоб не оглохнуть, рот.
Я в той стрельбе стране явил Семена,
И он в народе счастливо живет.
Am Гоп-стоп,
E7 Am Мы подошли из-за угла. C Гоп-стоп,
G7 C Ты много на себя взяла,
Dm Теперь расплачиваться поздно, Посмотри на звезды,
Am Посмотри на это небо
Am Взглядом, бля, тверезым,
E7 Посмотри на это море
Am Видишь это все в последний раз.
Гоп-стоп, Ты отказала в ласке мне. Гоп-стоп, Ты так любила звон монет, Ты шубки беличьи носила, Кожи крокодила, Все полковникам стелила, Ноги на ночь мыла, Мир блатной совсем забыла, И перо за это получай!
Гоп-стоп, Сэмэн, засунь ей под ребро, Гоп-стоп, Смотри, не обломай «перо» Об это каменное сердце Суки подколодной. Ну-ка, позовите Херца, Он прочтет ей модный, Очень популярный В нашей синагоге отходняк.
Гоп-стоп, У нас пощады не проси, Гоп-стоп, И на луну не голоси, А лучше вспомни ту малину, Васькину картину, Где он нас с тобой прикинул, Точно на витрину. В общем, не тяни резину, Я прощаю все. Кончай ее, Сэмэн.
